Цивилизация
Похоже, найден ответ на вопрос, долго мучивший биологов, чем объясняется рекордно долгая менопауза у самок косаток, сравнимая по продолжительности с менопаузой у женщин. Как выяснилось, долгий период пострепродуктивной жизненной активности, который, как и у людей, может растягиваться на несколько десятков лет, необходим косаткам для максимально долгой заботы не столько о своем потомстве вообще, сколько о своих взрослых сыновьях.<2>
Анализируя данные, полученные в результате 36-летних наблюдений за двумя популяциями косаток (Orcinus orca) у Тихоокеанского побережья США и Канады, исследовательская группа, возглавляемая биологами из Эксетерского и Йоркского университетов (Великобритания), изучающих этих китообразных в их естественной среде обитания, установила, что в случае смерти матери, у которой наступила менопауза, вероятность, что взрослый (старше 30 лет) самец косатки погибнет в течение следующего года, возрастает в 14 раз.
В то же время для взрослых самок-дочерей из той же материнской группы риск погибнуть в течение следующего года возрастает всего в три раза, а для более молодых самок младше 30 лет смерть матери вообще не чревата никакими рисками.
Результаты работы опубликованы в журнале Science.
Феномен менопаузы до сих пор остается одной из загадок природы и наблюдается лишь у очень небольшого числа видов: продолжительность жизни почти всех животных, как правило, не выходит за пределы репродуктивного периода, во время которого выполняется основная функция живого организма — передача своих генов следующему поколению. Строго говоря, помимо людей феномен продолжительной менопаузы устойчиво наблюдается в естественной среде обитания лишь у некоторых китообразных (тех же косаток и других крупных дельфиновых, например короткоплавниковых гринд). В остальных случаях (некоторых приматов, рыб и слонов) речь, как правило, идет о животных, содержащихся в неволе.
Самки косаток теряют фертильность примерно в возрасте 30—40 лет, хотя средняя продолжительность их жизни составляет 50—60 лет, а некоторые самки могут доживать и до 70, и даже 90 лет. Но если в случае человека феномен менопаузы худо-бедно объясняется долгим социальным обучением (негенетическим трансфером информации, важной для выживания вида, накапливаемой и передаваемой потомкам бабушками и дедушками), сыгравшим большую роль в антропогенезе, столь продолжительная менопауза у косаток, живущих очень долго после потери фертильности, долго не поддавалась объяснению.
Как выяснилось, разгадка кроется в социальной организации косаток, основу которой составляет материнская группа, состоящая из одной самки, детенышей и взрослых самцов-сыновей, не покидающих группу на протяжении всей жизни.
Важно, что потомство самцов воспитывается уже не в родной для него группе, а косатками-самками, возглавляющими другие семьи, в то время как потомство дочерей-самок остается в их родной группе, что увеличивает внутрисемейную конкуренцию за ресурсы.
Таким образом, чтобы уменьшить дефицит ресурсов внутри семейной группы (косатки охотятся коллективно, при этом каждой группе свойственна своя манера охоты, которая поддерживается на протяжении многих поколений) и одновременно увеличить шансы, что именно их гены будут переданы максимально возможному числу потомков, косатки-матриархи были вынуждены (под этой фразой понимается, конечно же, не чья-то воля или программа и даже не давление неких обстоятельств, а постепенный слепой отбор наиболее оптимальной стратегии поведения в средовой нише, занятой косатками) сосредоточить свои усилия на заботе о мужской части своей группы — сыновьях, чье потомство отправляется на воспитание в другие семьи.
Повышенная материнская опека над сыновьями снижает репродуктивные риски всей материнской группы, так как потомство сыновей уходит на прокорм и воспитание в другие семьи.
Результатом этого и стала повышенная зависимость сыновей-самцов от матери-самки: при смерти косатки-матриарха риску подвергаются все члены семьи, но более зависимые от матери сыновья-самцы рискуют в несколько раз больше, что вполне укладывается в эволюционное определение мужчин как расходного материала эволюции, ведь при распаде материнской группы ответственность за создание новой лежит на менее зависимых, более самостоятельных и менее рискующих самках-дочерях.
Другим следствием этой эволюционно отобранной стратегии стала консервация и удлинение менопаузы у самок в ситуации, когда снижение репродуктивных рисков все больше обусловливалось большей опекой над самцами-сыновьями. Возможно, сходный механизм отбора феномена долгой менопаузы действовал и в человеческих сообществах, но если наши бабушки и дедушки, а также матери и отцы стараются одинаково хорошо заботиться о всем своем потомстве, независимо от пола, косатки в силу социальной организации и большей зависимости от объема доступных ресурсов большую часть родительской опеки распространяют на «маменькиных сынков».