Цивилизация
###1###
(Данный текст опубликован в рамках совместного проекта «Газеты.Ru» и Института Мировых идей «Мир до 2050 года»)
— Наталия Павловна, вы один из пионеров в России в сфере проблем устойчивого развития и более 30 лет занимаетесь глобальными проблемами. Расскажите, какие тренды вы могли бы выделить. Изменилось ли ваше мнение о перспективах за последнее время?
— Для тех специалистов, которые занимаются проблематикой устойчивого развития, с момента возникновения этой темы исследований (то есть фактически с появления в 1972 году работы «Пределы роста») ничего удивительного в мире не происходит.
— Какие из тех тенденций, которые вы видите, вызывают наибольшие опасения?
— Численность народонаселения сегодня более 7 миллиардов человек. За время жизни людей, родившихся в 50-х годах XX века, численность населения планеты увеличилась втрое. Такого не было за всю историю развития человеческой цивилизации. Этот рост связан прежде всего с научно-техническим прогрессом, так как увеличение продолжительности жизни, уменьшение детской смертности и так далее — это все результат улучшения условий жизни, достижений медицины. Сегодня человек живет в такой экологической нише, которая ему не свойственна.
Из работ Владимира Григорьевича Горшкова известно, что если бы человек просто входил как один из видов во всё разнообразие биосферы, то численность популяции составляла бы примерно 500 000 человек (работа «Физико-химические основы устойчивости жизни») и эта популяция должна была бы проживать в достаточно теплом ареале.
Но человек имеет разум и поэтому уходит от обычных эволюционных законов. Как приспосабливаются живые организмы к меняющейся среде обитания? Они меняют себя. Классические примеры — синтез антифризов бескрылым комаром-дергуном; создание микроклимата ногохвостками; множество других примеров — жировые прослойки, перья и так далее. Организмы меняются под влиянием окружающего мира, а не мир меняется благодаря этим видам. Хотя изменяющиеся организмы, конечно, влияют на биосферу, еще В.И. Вернадский об этом писал, но это влияние опосредованное. Человек же делает так, чтобы окружающая среда была ему удобна. В итоге мы имеем численность человеческой популяции не 500 000, а более 7 миллиардов. Для того чтобы среда была удобна, нужна в первую очередь энергия, продукты питания, комфортные условия — все то, что называется элементами современной цивилизации. При растущем населении возникает проблема роста потребления ресурсов, в частности энергии. Энергия и невозобновляемые ресурсы начинают истощаться. Известно, что в течение последних 50 лет рост энергопотребления опережал рост численности населения. Только недавно было осознано, что такой опережающий рост — это тупиковый путь развития и необходимо принимать меры. Поэтому и появились в политическом словаре такие слова, как «энергоэффективность», «ресурсоэффективность».
Когда ресурс начинает истощаться, возникают парадоксальные ситуации, например техногенные отходы на Кольском полуострове содержат больше редкоземельных металлов, чем руды разрабатываемых месторождений.
Или в золотодобывающей промышленности, в частности в ЮАР, используются отвалы золотодобывающих производств, накопленные еще в начале века…
— Что вы можете сказать про тенденции в сфере загрязнения окружающей среды?
— Пока человечество наслаждалось успехами прогресса, никто не думал, что у окружающей среды емкость поглощения отходов ограничена. По идее, любой образованный человек по крайней мере догадывается, что на физически ограниченном объекте нельзя бесконечно что-то развивать: обязательно наступит момент, когда мы встречаемся с физическими или физико-химическими пределами. В этой связи хотела бы отметить фундаментальную работу «Планетарные границы» (Planetary Boundaries), опубликованную в 2009 году в Nature. В ней совершенно четко показаны именно те пределы планеты, за которые выходить нельзя. В промышленно развитых странах до широкой общественности уже довели, что с парниковыми газами надо обращаться осторожнее.
Но, например, проблема закисления океана, гораздо более сложная проблема, пока обществом не осознана, а это не только проблема биоразнообразия и коралловых рифов.
Закисление океана в том числе изменяет объем поглощения СО2 из атмосферы, что опять же может усиливать процессы изменения климата. Конечно, в решении проблем, связанных с планетарными пределами, есть и удачные примеры, например решение проблемы озонового слоя и фреонов, когда человечество смогло прийти к соглашению. Хотя если глубоко рассматривать проблему, то можно найти факты, когда на складах лежат фреоны, они могут быть использованы, но никого совесть не мучает.
— Какие еще тенденции вы могли бы выделить?
— Крайне важный тренд, который не связан с физико-химическими и естественнонаучными областями, — это проблема потери моральных и духовных ценностей. Потеря ценностных ориентиров — это явление, с которым сталкиваются во всех странах мира. Не нам в России обсуждать деградацию морали: в своей стране мы видим и нежелание родителей воспитывать детей, и другие примеры отношения к членам своего сообщества, которые не характерны даже для животных.
При таком отношении к ближним совершенно понятно, почему в обществе нет желания и стремления думать о нашем дальнем окружении.
В России практически никто не обсуждает проблему голода в Африке, хотя мы хорошо знаем, что там люди просто умирают от голода. Если бы проблема обсуждалась широко и системно, мы бы гораздо глубже поняли причины и следствия этого явления, так как голод связан с засухами и наводнениями, засухи и наводнения — следствия изменения климата, а причиной современного изменения климата, на какой бы научной позиции мы ни стояли, является антропогенная деятельность.
— Тренды, связанные с экспоненциальным ростом производства и потребления, а также с деградацией окружающей среды, ведут к состоянию глобальной неопределенности. Развитие ожидается неустойчивым в долгосрочной перспективе и может завершиться глобальной катастрофой. Как может выглядеть стратегия действий для предупреждения такого перехода?
— Как педагог, я должна быть оптимистом, но как человек, связанный с естественно- научными направлениями развития, я должна сказать, что ситуация крайне сложная. Семь миллиардов человек, живущих на планете, должны начать действовать сообща для достижения разделяемых всеми целей. А для того, чтобы начать так действовать, надо изменить соответственно и воспитание, и в конечном счете сознание.
Именно поэтому я говорю о моральных сторонах вопроса: ведь изменение культуры, массового сознания — это процесс инерционный и длительный.
Конечно, можно пойти другими путями — разработать меры адаптации к изменениям климата, например увеличить поверхность суши, начать заниматься генной модификацией, что позволит увеличить урожаи, но, увы, мы не знаем отдаленные по времени последствия этих действий. Единственного шага для решения клубка мировых проблем сегодня просто не существует. Это должен быть комплекс мероприятий, и заниматься им должны люди, которые понимают динамику таких сложных систем, как планета и общество. Также крайне необходимы стратегические планы в рамках государств, так как существует проблема рассогласования краткосрочных и долгосрочных решений, ведь политические деятели очень часто работают на краткосрочную перспективу, так как в основном заботятся о собственной карьере. Оппоненты могут возразить: проблемы, связанные с голодом, исчерпанием ресурсов, деградацией окружающей среды у нас в России проявятся нескоро — может, через 50 лет; а уж мы-то своих детей отправим куда-нибудь в другое, безопасное место.
Это характерный пример отсутствия системного понимания, так как нет «другого» места: мы живем на одной планете, на которой все взаимосвязано.
В этой связи и с точки зрения краткосрочных стратегий, и с точки зрения долгосрочных стратегий я хотела бы акцентировать внимание на роли образования в решении существующих глобальных проблем.
— Всем известно, что в развитии технологий существуют запаздывания – проходит 25–40 лет от рождения идеи до её широкого внедрения. В системе образования можно точно сказать, что период запаздывания между контактом с идеями и началом их реализации примерно одно поколение, от 15 до 18 лет. Люди, которые пришли в университеты, примерно через 15 лет начинают активно действовать. Не слишком ли это большое запаздывание, учитывая стремительно развивающиеся процессы?
— Люди, которые занимаются образованием, это понимают, поэтому наша стратегия сейчас — образование в течение всей жизни. Главная задача школы и университета должна быть не просто научить читать и писать, а научить учиться, и тогда запаздываний не будет. Идея «образование в течение всей жизни» сейчас реализуется на всем земном шаре в разных формах, ведь научить учиться — это значит научить уметь предвидеть проблему, заранее принимать меры.
Управленец должен так руководить, чтобы проблемы не возникло, поэтому предупреждение проблемы — самая лучшая стратегия.
— Можно ли предположить, что в ближайшем будущем образовательные программы по динамике систем, сохранению и восстановлению ресурсов, охране окружающей среды будут развиваться, а тема «устойчивое развитие» будет широко внедряться в различные дисциплины?
— Устойчивое развитие — это философская концепция, а не просто инструмент, который можно внедрить по аналогии с IT. Чтобы научиться пользоваться инструментом, нужно прочитать руководство пользователя, а чтобы понять, что такое устойчивое развитие и почему оно необходимо, надо проделать большую умственную работу. Именно тут нужны преподаватели и менторы. Приведу в пример Балатонскую группу, которая была создана 30 лет назад Донеллой и Деннисом Медоузами. Большинство ее членов, ученые с мировым именем из 54 стран мира, в той или иной степени занимаются образованием, будь то на уровне общественных организаций, на уровне консультирования национальных правительств, ООН и т. п.
— Как вы можете оценить распространение темы «устойчивое развитие» в российском образовании?
— У нас в России все держится на энтузиастах, которые понимают сложность проблемы. Среди классических университетов я выделю географический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова (декан — академик Николай Сергеевич Касимов). Среди технических университетов — РХТУ имени Д. И. Менделеева. В других направлениях образования я не вижу такого движения.
— Почему другие направления (не естественнонаучные) с трудом принимают философию устойчивого развития?
— Тут есть как объективные, так и субъективные причины. «Промышленная экология» примерно за 30 лет нашла себе применение практически во всех направлениях — и в металлургии, и в нефтехимии. Это результат работы Геннадия Алексеевича Ягодина, который, будучи министром образования СССР, заложил основы развития промышленной экологии в образовании на государственном уровне. Но промышленная экология — это частное направление в рамках проблематики устойчивого развития. Для того чтобы преподавать устойчивое развитие, необходимо понимать, как устроено человеческое общество, какого типа ресурсы бывают, как они добываются и как формируются, как устроена климатическая система, и многое другое. Возникает проблема наличия квалифицированных преподавателей.
— Во многих работах (преимущественно зарубежных авторов) дается видение того, как можно предотвратить глобальные негативные сценарии и в конечном счете катастрофу. Стратегия примерно такова: переход на возобновляемые источники энергии, энергоэффективное потребление, консервация/сохранение ресурсов, восстановление лесов, замыкание производственных циклов плюс адаптационные технологии к уже возникшим внешним условиям, например к последствиям изменения климата. Как в этот комплекс мер входит образование?
— Все перечисленные решения направлены исключительно на устранение симптомов проблем.
Книга «Пределы роста» вышла в 1972 году, и в ней не было раздела, посвященного озоновому слою, потому что ученые тогда еще не знали про эту проблему!
Есть ли гарантия того, что не появится новый предел, который в вышеперечисленные стратегии не входит, но является более критичным, чем все остальное? С моей точки зрения, все вышеперечисленные действия — это всего лишь адаптация к уже существующим проблемам. Образование же необходимо именно для предвидения. В таком случае вместо того, чтобы решать частные проблемы и разбираться с симптомами, что, конечно, проще и удобнее, вы увидите картину в целом. Адаптационные стратегии решают какую-то одну проблему, например возобновляемых источников энергии. Для создания энергетических установок нужны редкоземельные металлы — и вы сразу переходите в проблему ресурсов. Ресурсы истощаются — соответственно, переходим на проблему создания новых технологий, необходимых для извлечения экономически выгодными способами рассеянных редкоземельных металлов. Сразу возникает проблема воздействия новых технологий на окружающую среду — и так далее.
Стратегия адаптации абсолютно точно нужна, но гораздо более важной становится стратегия предвидения, а чтобы такой стратегии придерживаться, нужно образование, которое дает системный взгляд на вещи.
Все сегодняшние решения и стратегии всего лишь пытаются снять стрессы, которые созданы всеми предыдущими годами научно-технического развития.
— Томас Фридман в книге «Жаркий, плоский, многолюдный…» при описании одного из сценариев возможного будущего использует понятие «идеальный шторм» — одновременное возникновение огромного количества системно связанных проблем. Что вы можете сказать про следующие 40–50 лет?
— Общение с математиками привело к следующей мысли: на Земле одновременно функционирует множество сложных систем, причем их динамическое поведение таково, что в конце концов их развитие сходится к какой-то одной определенной траектории, которая в силу разных причин их как бы притягивает. Это так называемый глобальный аттрактор.
Сейчас человечество движется по весьма неустойчивой траектории, и устойчивое развитие — это одна возможность будущего (глобальный аттрактор), а глобальная катастрофа — другая.
В области устойчивого развития с 1972 года была проведена огромная теоретическая и практическая работа. Отдельно хочу отметить, что основная цель всех компьютерных математических моделей глобальных систем, аналогичных World3 (модели, использованной авторами «Пределов роста»), не в том, чтобы запугать людей. Основная цель — заставить задуматься и изменить свое будущее. Ведь мы можем изменить свое будущее, если поймем, как устроен мир, и поставим перед собой цель этот мир сохранить для будущих поколений. Животные не могут менять свое будущее, а люди могут, потому что у нас есть разум.
А что же такое разум?
Академик Никита Николаевич Моисеев в частной беседе как-то сказал, что «разум — это способность посмотреть на себя со стороны».
Беседовал Станислав Вавилов (Институт мировых идей)+++