Цивилизация
— Обычно разговоры про науку и деньги выглядят в России пессимистично: денег ученым не дают, исследования больше проводятся за счет фанатизма, чем при поддержке конкретного учреждения или государства. Как СПбГУ удалось ввести такое позитивное начинание, как система стимулирования молодых ученых и доплаты за статьи в качественных мировых журналах, в частности по 80 тысяч рублей за статьи в Nature и Science?
— Кто и как ни вёл бы такие разговоры, недостаток финансирования остается фактом. В качестве подтверждения можно привести данные по анализу публикаций хотя бы в нашем (далеко не последнем) университете. Статьи, написанные исключительно университетскими авторами, носят большей частью теоретический характер, а экспериментальные исследования, результаты которых публикуются нашими учеными, сделаны большей частью в соавторстве с зарубежными коллегами, с использованием оборудования зарубежных университетов и научных центров. Тенденция к этому наблюдается практически во всех областях естественных наук.
Из этого можно сделать вывод о несовершенстве приборной базы из-за нехватки средств на покупку оборудования. Поездки за рубеж для проведения там совместных исследований также затруднены из-за недостаточных финансовых возможностей большинства вузов. Так что проблема не только и не столько в зарплате.
Средства, выделенные правительством на реализацию Программы развития СПбГУ, позволят в основном решить вопрос с научным оборудованием: планируется создание сети ресурсных центров (или центров коллективного пользования) c высококлассным научным оборудованием. Начало этому уже положено: создан междисциплинарный ресурсный центр «Нанотехнологии» с уникальным оборудованием, которого нет даже в большинстве мировых вузов. Однако молодым для работы с полной отдачей в науке нужно не только оборудование, но и зарплата, иначе время будет тратиться не на науку, а на подработки. Хоть и небольшие, но ежемесячные доплаты полностью проблему не решат, но в значительной степени смягчат.
А если учесть, что в условиях финансирования НИР в СПбГУ за счет федерального бюджета обязательным условием является использование не менее 30% от фонда оплаты труда на зарплату молодых ученых, аспирантов и студентов, то этого уже даже на слой масла для хлебушка может хватить.
— К слову, о покупках научного оборудования. У МГУ изменился статус юридического лица, в результате изменились правила закупок всего необходимого для научной работы, что постепенно приводит к негативным последствиям, о чем недавно писала «Газета.Ru». Есть информация, что в СПбГУ происходит подобное, причем началось это еще раньше, чем в МГУ, и теперь ученые из вашего университета «вынуждены делать все покупки с грантов только через зарплату, так как им нереально пробиться на подпись через всю бюрократическую вертикаль». Так ли это на самом деле? Можете прокомментировать ситуацию?
— Это непростой вопрос. Правда жизни заключается в том, что сотрудники МГУ в этой проблеме далеко не первопроходцы, просто они о ней узнали позже, чем другие... С тем же самым столкнулись все федеральные университеты, образованные путем слияния многих юрлиц, а мы живем с этим уже много лет.
Пока в МГУ было много юридических лиц, при объявлении конкурсов, например по федеральным целевым программам или конкурсов РФФИ на развитие МТБ, ученые МГУ могли подавать много заявок, а СПбГУ, будучи немногим меньше, мог подавать только одну заявку, как и все другие вузы.
В академических институтах, чаще всего не очень больших, проблемы с закупками реактивов и тривиального лабораторного оборудования просто не встают: есть возможность покупать все, что надо, публичными закупками по прямым счетам, а с тендерами и конкурсами приходится сталкиваться только при покупках дорогого оборудования.
В таких организациях, как МГУ, СПбГУ или огромные федеральные университеты, проблемы с покупкой оборудования или реактивов могут решаться сейчас только наличием очень грамотного отдела закупок, т. е. тем, что в вашей статье названо «научным менеджментом», хотя правильнее в отношении закупок это назвать просто менеджментом (это ведь касается не только науки).
Несовершенство 94-ФЗ уже столько раз описывалось и обсуждалось на всех уровнях, что повторять это не имеет смысла. Законы могут быть несовершенны, но они есть, и их приходится соблюдать. Если в соответствии с поручением президента, который в своем ноябрьском послании Федеральному собранию раскритиковал закон о госзакупках, к апрелю будет предложена новая редакция этого закона, может быть, ситуация улучшится, в том числе и для науки.
— В сообщении на сайте университета написано, что СПбГУ первым из российских вузов вводит масштабную систему стимулирования молодых ученых. Может быть, это не совсем верно, так как подобные системы есть в Омске и ГУ-ВШЭ? Можете ли вы что-нибудь рассказать о наличии подобных систем за рубежом?
— Насчет Омска и ГУ-ВШЭ это не совсем верно. Там действительно внедрены системы стимулирования, но они не касаются адресно молодых ученых. Это, по сути, системы стимулирования публикационной активности. Системы стимулирования публикаций в таких вузах, конечно, должны быть и они работают, по крайней мере в ГУ-ВШЭ, если судить по наукометрическим данным (в ГУ-ВШЭ за последний год вдвое увеличилось количество статей в базе данных Scopus, хотя и сейчас это в 15 раз меньше, чем в СПбГУ), но в больших вузах с развитыми научными традициями, вроде СПбГУ, нужны другие подходы и цели стимулирования отличаются.
У нас надо увеличивать не собственно количество публикаций, что актуально для названных вузов, имеющих даже в РИНЦ далеко не лучшие показатели.
Для нас важно не потерять лучших ученых. Поэтому необходима скорее не стимуляция активности просто в написании статей, а поощрение хороших публикаций, что также делается и планируется в дальнейшем. А вот стимулирование молодых, которое вводится сейчас в СПбГУ, это действительно актуально.
Про стимулирование молодежи за рубежом не слышала, а за публикации в высокорейтинговых журналах во многих вузах за рубежом действительно платят, но это вузы далеко не первого эшелона.
Борьба за места в рейтингах среди зарубежных вузов гораздо более сильная, чем у нас, что экономически обусловлено в гораздо большей мере борьбой за студентов. В сильных вузах наукометрические показатели учитываются, в первую очередь, в конкурсах на должности преподавателей и научных сотрудников, которые там действительно реальные: на одно место бывает несколько десятков претендентов. В наших вузах, да и научных институтах, если на одну научную или преподавательскую должность претендуют два человека — это уже событие, поэтому и наукометрия пока не в ходу. Объяснение этому, на мой взгляд, не столько в отсутствии научных амбиций и устремлений, сколько в наших жизненных реалиях: желающих на такую работу — при более чем скромной зарплате, невозможности реальной мобильности из-за жилищных проблем, социальных гарантий и т. д. — просто недостаточно. В большинстве развитых стран статус профессора вуза или научного работника принципиально сейчас намного выше, чем в России. Во Франции, к примеру, преподаватели вузов по социальным гарантиям и статусу приравнены к госслужащим, они не боятся уйти на пенсию, поэтому и карьерные возможности у молодежи гораздо больше, и нет необходимости в отдельных стимулирующих мерах.
— Когда было принято решение о введении в СПБГУ подобной системы? Есть ли связь между введением в СПбГУ этой системы и тем, что университет наравне с МГУ имеет особый статус?
— Решение о том, что надо вводить стимулирующие доплаты и особые премии молодежи, было принято в 2010 году. Прямой связи с особым статусом, на мой взгляд, нет: это все равно рано или поздно надо было делать, но момент совпал и, что называется, «положение обязывает». И индикаторы, и показатели Программы развития нацелены на омоложение научно-педагогических кадров, так что необходимость решать кадровые проблемы, связанные со старением работающих сейчас преподавателей и научных сотрудников, все равно бы возникла.
Хотя в нашем вузе ситуация далеко не самая плохая, если сравнивать, например, с возрастной структурой большинства академических НИИ…
У нас из всех кандидатов наук примерно четверть моложе 35 лет, а средний возраст научно-педагогических работников 47–48 лет.
— Согласно сообщению на сайте, на поддержку молодых ученых в 2011 году из бюджета СПбГУ выделено около 90 млн рублей. Будет ли она увеличена в последующем?
— Указанные 90 млн включают упоминавшиеся выше 30% от фонда оплаты труда из «научного» бюджета. Увеличится бюджет — увеличатся деньги на молодежь. Поживем — увидим.
— Как бы вы оценили уровень российской науки в целом и уровень научных исследований конкретно в СПбГУ?
— Про уровень российской науки не рассуждает только ленивый. А если смотреть на объективные показатели, то надо учитывать множество факторов. В отдельных областях естественных и точных наук российские ученые — и не в последнюю очередь ученые СПбГУ — находятся на самых передовых рубежах. Я думаю, что если провести подробный анализ публикаций в области физики, химии, биологии и других совершенно интернациональных наук в целом по России, то обнаружится та же закономерность, которую мы обнаружили для СПбГУ, — подавляющее превалирование теоретических статей. А такие области, как региональные исследования (география, экология) или общественно-научные области, по определению более привязаны к конкретной стране и интересны в первую очередь своим же ученым. Недаром публикации в этих областях знаний везде являются значительно менее цитируемыми и в меньшей степени интернационализированы.
К тому же нельзя не учитывать провал в финансировании науки в 90-х годах.
Пока доля российских публикаций в мире падает — нас обгоняют развивающиеся страны, такие как Индия, Бразилия и в первую очередь Китай, который по количеству публикаций уже практически догнал абсолютного лидера — США. По рейтингу SCImago Lab Россия находится на 12 месте в мире по общему количеству публикаций за 1996–2009 годы, а за 2009 год на 16 месте. По такому показателю, как среднее цитирование одной статьи, ситуация еще менее оптимистичная: Россия за последние 10 лет не поднималась выше 180 места. Однако тенденции к увеличению абсолютного количества публикаций в международных наукометрических базах Web of Science или Scopus отмечают многие аналитики. Так что надежда на то, что российская наука рано или поздно выйдет на лидирующие позиции, остается.<4>
Но для этого надо очень и очень много сделать как в масштабе государства, так и самим ученым, а тем более в каждом отдельно взятом университете или институте.
Если говорить о месте СПбГУ в российской науке, то доля университетских публикаций во всех российских публикациях составляет 3–4%, а в физике и астрономии, например, доля наших публикаций в 2009 году почти 6 %, в математике 7%, в химии 5%, что, согласитесь, совсем не мало. А в областях социально-гуманитарных наук, где количество российских публикаций в принципе невелико (в 2009 году в базе данных Scopus около 500 статей), доля университетских публикаций за последние годы доходила до 50%.
При этом доля наших публикаций в России постоянно увеличивается.
Так что, пока у нас работают профессора, воспитывающие ученых мирового уровня, как, например, филдсовских лауреатов, наука в СПбГУ будет развиваться.