Цивилизация
— Как появился молодежный совет РАН?
— В какой-то момент стало понятно, что молодежи РАН нужно объединиться, чтобы отстаивать свои интересы как перед руководством академии, так и перед руководством страны, причем действовать необходимо последовательно и совместно. Деятельность по созданию Совета молодых ученых (СМУ РАН), с согласования плана работ с комиссией по работе с молодежью, возглавляемой вице-президентом РАН академиком В. В. Козловым. В план работ входили различные мероприятия по выявлению информации об основных проблемах молодых ученых, состоянии дел в институтах, работе локальных советов молодых ученых. Затем (в ноябре прошлого года) был проведен съезд молодых ученых Академии наук. Активные молодые ученые обсудили ряд важных проблем, кроме того, был создан постоянно действующий Совет молодых ученых (по центральной части РАН), который координирует и объединяющего деятельность советов молодых ученых институтов РАН. Мы работаем около года, в декабре у нас будет первое отчетное собрание.
Вообще, были опасения, что вот создадим мы Совет молодых ученых и он будет существовать «в вакууме» как орган без особых функций и возможностей, к которому руководство не будет прислушиваться.
Опасения оказались безосновательными, взаимодействие с руководством Академии наук у нас есть — и очень хорошее. Наши вопросы обсуждаются и решаются, к нам прислушиваются, нас принимают, советуются с нами и уже сейчас видны некоторые результаты нашей совместной деятельности. Пока мы очень довольны, надеемся, что так будет и дальше.
Сегодня СМУ РАН представляет интересы молодых ученых центральной части Академии наук. Региональные отделения РАН в этом смысле опережают нас. Совет научной молодежи Сибирского отделения РАН существует уже 10 лет, есть свои советы в Дальневосточном и в Уральском отделениях. У них отлаженное сотрудничество, мониторинг распределения грантов и жилья для молодых, то есть то, что мы только организовываем и налаживаем у себя. С другой стороны, у них всё несколько проще – региональные отделения гораздо меньше, компактнее. Зато мы ближе к центру решения важных вопросов, у нас больше возможностей повлиять на что-то. Сейчас мы уже выступаем единым фронтом по всем направлениям, вместе обсуждаем и принимаем решения. Поэтому когда приходится отстаивать права научной молодежи, мы представляем интересы всех молодых ученых РАН.
Конечно, были и есть трудности, их не бывает только у того, кто ничего не делает.
Однако мы поставили перед собой достойные цели и очень хотим добиться положительных результатов. Кому как не нам известны все проблемы молодых ученых (коими мы и являемся), и кто как не мы должны стараться их решить.
За деятельностью нашего совета можно следить на сайте по адресу yras.ru. Мы постоянно размещаем там всю новую информацию о наших достижениях, стараясь охватить более широкий круг вопросов, волнующих молодых ученых и не только их. Также нам можно написать письмо и прийти на наши собрания, где, коллегиально приняв решение, мы постараемся помочь каждому молодому учёному.
— В декабре прошлого года президент России Д. А. Медведев на встрече с группой представителей РАН дал ряд поручений по решению насущных проблем научной молодёжи. С того времени скоро год, как обстоят дела с их выполнением, в частности, выделены ли деньги на открытие тысячи дополнительных ставок для молодых ученых?
— Сразу после того, как поручения были озвучены, мы стали отслеживать их выполнение. Ответственным за выделение ставок был министр образования и науки А. А. Фурсенко. Время шло, все поставленные сроки истекали, но подвижек не было, не было и решения. Поэтому мы написали от имени СМУ РАН письмо на имя главы Минобрнауки, в котором просили о встрече по вопросу о дополнительных ставках. В результате мы несколько раз встречались с Фурсенко, обсуждали это поручение, пытались объяснить, почему эти ставки так нужны и так важны для молодых ученых РАН, объясняя это тем, в первую очередь, что нельзя же терять лучший потенциал научной молодежи, что его надо удерживать в стране. Андрей Александрович пообещал поспособствовать в их выделении. Правда, по его словам, РАН финансируется напрямую из бюджета, распределением денег занимается Минфин, а Минобрнауки здесь выступает скорее посредником.
Сейчас вопрос по ставкам для молодых ученых решен, на них выделены 600 млн рублей, со следующего года начнется их распределение.
Но на этом мы останавливаться, конечно, не собираемся, тысяча ставок — это мало, это всего лишь единовременное решение. Мы будем просить больше, убеждая властные структуры в том, что вложения в человека научного сегодня принесет большие выгоды стране завтра. Выделение этих ставок стало показательным примером того, что бороться можно и нужно, главное здесь — не отступать и не сдаваться, писать письма, звонить, проводить разъяснительные беседы с чиновниками и прочее.
— А как обстоит дело с обещанными президентом пятью тысячами квартир?
— Если со ставками все понятно — мы просим дополнительное финансирование, то с жильем вопрос гораздо сложнее. Ведь когда Медведев это жилье обещал, ни о чем конкретно речь не шла. Он просто спросил — а сколько нужно? Мы пришли к цифре 5 тыс. квартир, и он сказал, да, хорошо, однако ничего конкретного по реализации этого проекта сказано не было. Потом началась работа. Строить предполагалось на землях РАН, но так как эти земли законодательно переданы в Росимущество, то сама Академия наук не может ими распоряжаться – оценивать, выделять под строительство, продавать, строить. Так появился посредник – фонд РЖС (им руководит Александр Браверман). Он, со своей стороны, выступил с предложением – раз в этом году уже ничего строить времени нет, то можно просто купить квартиры и передать их РАН, чтобы они были распределены между молодыми учеными, нуждающимися в жилье. Правительство РФ из бюджета 2011 года выделило на строительство домов на землях Академии наук всего 1 млрд рублей (а, по проведенным расчетам, на эти 5 тыс. квартир нужно около 9,2 млрд рублей). На 2012 год вообще планы неизвестны – будут выборы, возможно, будут какие-то изменения. На 2013 год вроде бы планируется выделить еще 1 млрд рублей, но до того времени все может измениться из-за тех же выборов. То есть сейчас фактически Академия наук располагает только тем миллиардом, который выделен из бюджета на 2011 год. Фонд РЖС помимо обещанного правительством миллиарда пообещал дать еще четыре миллиарда рублей в счет земель РАН, которые будут проданы.
Так или иначе, это растягивается на очень большой промежуток времени. Те, кто сейчас входят в категорию молодых ученых, через три года уже могут не пройти по возрасту. Это люди, которые работают, которые не уехали, которые надеются на лучшее, а их проблемы останутся нерешенными. Вопрос с квартирами очень сложный, запутанный, и пока наша задача понять, как все должно работать, на это тратятся все наши основные усилия.
Из-за большого числа участников процесса – тут и Минфин, и Минэкономразвития, и РАН, и РЖС, и Минрегион – все затягивается, и пока сложно вообще говорить о том, когда молодые ученые получат эти квартиры.
Кроме того, вызывает опасения механизм изъятия академических земель посредником. За последние два года ряд участков были изъяты и проданы с аукциона, планируется продажа и других участков, а пользы Академии наук вообще и молодым ученым в частности пока это не принесло. Изъятые земли планировалось использовать под строительство корпусов либо жилых микрорайонов для научных сотрудников. Теперь их не вернуть, это перекрывает перспективу развития РАН, а выгода – даже сегодняшнего дня – несоизмерима с потерями. Все эти опасения мы изложили в письме, которое адресовали президенту РФ Д. А. Медведеву в начале октября. Пока ответа нет, но мы, конечно, выступаем за то, чтобы Академия наук могла сама распоряжаться землями и вести строительство без каких-либо посредников. Хотя мы не уверены, что это возможно в нынешних условиях нашей страны.
Проблема комплексная, и необходимо, чтобы акция по выделению жилья, по поддержке научных сотрудников не была разовой. Критически важно, чтобы РАН не теряла свои земли, имея все ресурсы к дальнейшему развитию.
— Наблюдает ли совет за процедурой выделения жилищных сертификатов в Академии наук?
— Этот вопрос очень животрепещущий, его много обсуждали на съезде молодых учёных, когда образовался наш совет. Мы работаем над тем, чтобы сделать эту процедуру более прозрачной, выработать четкие критерии распределения сертификатов. Сейчас у нас есть списки по отделениям, которые были поданы на получение сертификатов, эти списки мы сравниваем со списками получивших, тем самым попутно разбираясь в приоритетах во время распределения. Со своей стороны мы предложили программу для распределения сертификатов, которая исключит личный фактор. В неё закладываются параметры – стаж, степень, эффективность работы (по публикациям), степени нуждаемости в жилье и т. д. На основании этих параметров «очередь» на получение сертификатов выстраивается автоматически. Кроме того, мы пытаемся добиться, чтобы отделения отправляли списки на получение сертификатов только после согласования со СMУ РАН. В каждом отделении у нас есть координаторы, которые знают своих коллег и могут оценить ситуацию. Сейчас реализация этих планов на стадии обсуждения с руководством. Если такая прозрачная и всем понятная система заработает, то это значительно снизит напряжение, сняв с повестки ряд острых вопросов.
— Как Совет молодых учёных РАН взаимодействует с руководством РАН, с Минобрнауки, правительством?
— С руководством Академии наук у нас взаимодействие налажено. Мы регулярно встречаемся с президентом РАН Юрием Сергеевичем Осиповым, вопросов, которые нужно обсудить и решить, очень много. Вице-президент РАН Валерий Васильевич Козлов, который отвечает в Академии наук за молодежную политику, постоянно с нами на связи. С любым своим вопросом мы можем обратиться, попросить о встрече, нас примут, выслушают и постараются помочь.
Кроме того, взаимодействием по вопросам поручений президента РФ началось наше общение с Минобрнауки. Мы обсуждали с ними и ФЦП, и другие программы, мы постоянно обращаемся к ним с письмами по важным вопросам. Нас принимает Андрей Александрович Фурсенко, так что контакт есть, и это очень хорошо.
А вот с правительством РФ у нас контакта нет. Мы направляли премьер-министру В. В. Путину письмо с просьбой разобраться в ситуации с квартирами, когда еще не все было ясно. Письма мы отправляли в Минобрнауки – и там нам ответили, А. А. Фурсенко нас принял.
Также мы просили и В. В. Путина принять нас, но в аппарате правительства нам сказали: «Вы знаете, мы не будем показывать ему ваше письмо».
Нам эта позиция полностью непонятна: до президента письма доходят, в Минобрнауки доходят, а здесь аппарат правительства принимает такое решение. Поэтому с ними, конечно, диалога у нас пока не получилось, надеемся, что ключевое слово здесь – пока.
— Сколько молодых учёных сейчас работает в РАН? В последний год их стало больше или меньше?
— Вообще, в РАН работает около 10 тыс. молодых учёных. Много это или мало? Конечно, для той модернизации, о которой сейчас так много говорят, это мало. Для того, чтобы этот прорыв совершить, нужны чёткие распределения обязанностей, на всех уровнях должны быть ответственные за проводимые дела. Нужны молодые, энергичные и образованные люди, которые знают свое дело, которые хотят работать на результат. Радует то, что, несмотря на трудные времена, молодежь идёт в науку, стремится открывать и созидать, значит, для нашей страны еще ничего не потеряно и есть шанс взять реванш у времени.
За последний год заметного оттока не было, число молодых в институтах РАН даже несколько увеличилось. Если появится тысяча новых ставок, это будет уже большое дело. Однако все в руках государства, без его поддержки фундаментальная наука не сможет существовать. Мы, молодые ученые РАН, хотим показать стране, что Российская академия наук действительно ведущее научное учреждение страны. В наших институтах сохранились хорошие научные школы – это то, что не купишь ни за какие деньги и не создашь в одночасье, и у нас есть молодые люди, которые эффективно работают, которые никуда не уехали и уезжать не хотят. Если эту систему нормально финансировать, последовательно поддерживать, она обязательно принесет свои немалые плоды.
Неправильно и очень опасно утверждать, что Академия наук стареет, что из институтов все уезжают. Прошлогодний съезд показал, что у нас много молодых ученых, работающих, активных и желающих работать в России. Мы хотим, чтобы нас услышали, увидели и поддержали, в том числе материально.
— Как вы относитесь к попыткам развивать университетскую науку в ущерб академической?
— Не буду скрывать — нам не нравится искусственное противопоставление университетов и РАН.
Мы всегда работали вместе, каждый занимался своим делом.
У нас есть совместные учебные программы, научно-образовательные центры, где работают студенты. Да, есть западная система науки в университетах, но у нас этой традиции нет, у нас всегда наука делалась в НИИ. Эта система работает, все, что мы имеем, мы имеем благодаря ей. Мы не видим смысла в том, чтобы разваливать существующую систему и строить что-то новое с нуля, у страны просто нет на это времени. Кроме того, текущие программы финансирования исследовательских университетов вызывают массу нареканий – деньги вливаются большие, не всегда понятно, кто за них отвечает, в результате часто они уходят «в песок». Из общения с университетскими советами молодых ученых мы знаем, что там часто деньги не доходят до людей. Наши коллеги говорят, что на словах деньги выделяются большие, однако молодые ученые там испытывают не меньшие, а зачастую даже большие проблемы, чем у нас. Им точно так же не хватает ставок, зарплаты, жилья и многого другого. Мы не хотим, чтобы нас сталкивали лбами, заставляли бороться за выживание вместо того, чтобы работать совместными усилиями на результат.
— Каким вы видите будущее молодых учёных в России?
— Государство, в частности, Минобрнауки, должно понять, куда мы двигаемся, какова наша конечная цель. И не только понять, но и объяснить это обществу: как будет выглядеть система образования и науки в ближайшем будущем в нашей стране. Сейчас этого понимания, к сожалению, нет, а без него ничего не получится, несвязанные рывки в разные стороны ничего не дадут.
В свою очередь, мы считаем, что нельзя отрываться от земли, от текущей ситуации, надо следить за происходящими событиями, по возможности принимая в них непосредственное участие.
У нас в Академии наук будет хорошо и молодым ученым, и ученым вообще, если власть поймет нас, услышит нас и вступит с нами в диалог. Мы с радостью поделимся тем, как должно быть устроено государство, чтобы все в нем работало, как часы, на пользу людям. Тогда каждый будет делать свою работу, всем будет понятно, что существует система, нацеленная на модернизацию, в частности, на развитие науки. Ученые будут чувствовать поддержку властных структур, как в рабочем, так в и социальном плане, смогут спокойно работать на долгосрочную перспективу – тогда прорыв произойдет сам собой. Но такое «светлое будущее» невозможно без поддержки государства, его роль в этом огромна, без его разумной политики мы вряд ли чего-либо добьемся. Как ученый, я верю в «светлое будущее», в которое верили Ломоносов, Павлов, Вернадский, Циолковский и многие другие светила нашей науки. Мы просто обязаны верить в победу рацио. Но наше суровое время заставило молодых ученых быть прагматичными, где-то даже жесткими, поэтому сейчас мы не просто тихо верим, блаженно улыбаясь, мы – действуем.