Цивилизация
Отказ Григория Перельмана принять премию американского института Клэя, отметившего доказанную им гипотезу Пуанкаре в качестве одной из задач тысячелетия, не был неожиданным. Четыре года назад он уже отказался от присужденной ему медали Филдса – самой престижной премии в области математики. Особых оснований предполагать, что Перельман примет деньги на этот раз, не было.
В этот раз Перельман ответил через закрытую дверь своей квартиры: «У меня есть все, чего я хочу»,
— сообщает The Daily Mail.
Отказ от премии Филдса был выражен жестче. «Меня не интересуют деньги или слава. Я не хочу быть выставленным перед людьми, как животное в зоопарке, — заявил тогда Перельман. – Я не герой математики. Я даже не так и успешен, вот почему я не хочу, чтобы все на меня смотрели».
The Daily Mail также с удивлением рассказывает об условиях, в которых живет великий математик. Издание приводит слова его соседки, жительницы Санкт-Петербурга Веры Петровны: «Один раз я была в его квартире, и я была поражена. Там лишь стол, стул и кровать с грязными матрасами, которые остались от предыдущих владельцев-алкоголиков, которые продали ему квартиру. Кроме того, там так много тараканов, что мы не можем вывести их из наших квартир, расположенных на той же площадке».
Рассуждать о причинах такого образа жизни и мыслей великого математика можно бесконечно — и вряд ли можно прийти к каким-либо объективным выводам. Так или иначе, мотивация и жизненные приоритеты столь одаренного математика вряд бы могут быть поняты и разумно оценены массовым читателем.
Возможно, поэтому Перельман сам избегает общения с прессой. Мы лишь можем прислушиваться к объяснениям его коллег, людей, которые знают его лично. Свое <2>видение проблемы разъяснил «Газете.Ru» бывший коллега Григория Перельмана, доктор физико-математических наук, главный научный сотрудник санкт-петербургского отделения Математического института имени Стеклова Анатолий Вершик: «Решение Математического института Клея присудить так называемую премию тысячелетия Григорию Перельману за доказательство гипотезы Пуанкаре единственно верное, ожидаемое, но несколько затянувшееся.
Дело совсем не в премии как таковой, а в том, что тем самым подтверждено признание и значение выдающегося результата и роли Перельмана как единственного автора решения.
Обсуждались и другие возможные решения. Я уже высказывал свое скептическое отношение к премиям института Клэя в том виде, в каком они были учреждены, но в любом случае нынешнее решение делает Институту Клэя честь.
Достижение Перельмана, безусловно, выдающееся событие в науке. Оно подтвердило еще раз то замечательное обстоятельство, что по-настоящему трудные и ключевые проблемы никогда не решаются только средствами той науки, в терминах которой они сформулированы. Гипотеза Пуанкаре и более общая гипотеза Терстона о геометризации трехмерных многообразий, которую также (заодно) доказал Перельман суть чисто топологические проблемы. Были многочисленные и неудавшиеся попытки их доказать, в частности и весьма крупными математиками, топологичеcкими средствами. Возможно ли такое доказательство — и сейчас неизвестно, эти попытки продолжаются: совсем недавно я получил письмо от одного серьезного математика, в котором он пишет о своей работе такого плана. Решение проблемы Пуанкаре в размерностях, больших четырех, американским математиком С. Смейлом в 60-х годах также было алгебро-топологическим.
Но решение гораздо более трудной трехмерной проблемы Пуанкаре Перельманом и проблемы геометризации совершенно не является топологическим и пришло совсем с другой стороны. Был использован новый подход, который можно назвать динамическим: исследовалось, что может произойти с многообразием в процессе его «естественной» эволюции. Здесь сыграла свою роль инициатива другого американского математика — Гамильтона, который в 80-х годах предпринял такую попытку и получил ряд результатов, однако они не решали главных и труднейших проблем, которые с блеском разрешил Перельман.
Помимо огромной «пробивной» силы таланта Перельмана, я считаю, что здесь сыграла роль и традиция, характерная для некоторых наших (российских) математических школ (в данном случае геометрической школы А. Д. Александрова): стремиться рассматривать задачу в широком контексте, использовать методы смежных областей, обнаруживать универсальный характер изучаемых явлений.
Уже сейчас видно, что эта работа Перельмана окажет огромное влияние на разные ветви математики и, возможно, даже теоретической физики. Работы (пока не в России — в основном в США) на эту тему уже начали появляться».