Цивилизация
За рубежом вышло сразу два отчета авторитетных аналитиков о состоянии российской науки. Свои данные опубликовали Thomson Reuters (к слову, владельцы портала Web of Science, где индексируются все научные публикации) и Национальный научный фонд США (NSF). Оба отчета неутешительны: несмотря на расхожее мнение об улучшении ситуации в российской науке (особенно в области финансирования) по сравнению с 90-ми годами, по ряду ключевых показателей ситуация как раз ухудшается.
NSF отмечает стабильное уменьшение числа научных работников в России: 1995 году их было около 600 000, а в 2007-м — лишь около 450 000. В Китае каждый год количество ученых возрастает почти на 9%, а в России — снижается на 2%. Умеренно, но стабильно наращивают число научных кадров США, ЕС, Япония и Южная Корея. Если текущий тренд сохранится, то лет через 10 число ученых в России и Южной Корее сравняется. Вдумайтесь в эту цифру: даже без учета данных о площади страны и «культурном наследии» она поражает. Население Южной Кореи более чем в три раза меньше, чем население России.
Хорошо, скажем мы, количество не всегда переходит в качество. Возможно, малое количество ученых способно работать эффективно и продуктивно.
Но и здесь России похвастаться нечем. Согласно докладу Thomson Reuters, за последние пять лет российские ученые опубликовали 127 тысяч работ, что составило 2,6% от общемирового количества. Это больше, чем в Бразилии (102 тыс. работ, или 2,1%), но меньше, чем в Индии (144 тыс., или 2,9%), и значительно меньше, чем в Китае (415 тыс. работ, или 8,4%). Кроме того, тренд числа публикаций неутешителен. «В то время как другие страны наращивают свой научный потенциал, Россия едва удерживается на имеющемся уровне и даже скатывается назад в областях, в которых она была исторически сильна — в таких, как физика и изучение космоса», — отмечается в докладе.
«Россия на протяжении длительного периода была интеллектуальным лидером Европы и одним из флагманов науки мира. Сейчас падение ее доли в мировой науке вызывает не просто удивление, а настоящий шок»,
— поражаются аналитики британской компании. Еще 20 лет назад (уже вовсю гремела перестройка) российские ученые публиковали научных статей больше, чем ученые Китая, Индии и Бразилии вместе взятые, а уже в 2008 году статей из России появилось меньше, чем из Индии или Бразилии.
Иностранцы видят главную причину упадка российской науки в недостаточном ее финансировании. «Бюджеты ведущих российских институтов составляют лишь 3–5 % от материального обеспечения аналогичных учреждений в США», — отмечается в докладе. Тезис о «тучных нулевых» опровергается полностью, например, в 2010 году финансирование отечественной науки сократилось на 7,5 млрд рублей и стало ниже уровня 2009 года.
Основным открытием последних лет, конечно, является Китай. За последние 30 лет КНР в 64 раза увеличила число научных результатов и к 2020 году может обогнать США в числе публикаций. В этом случае, конечно, нельзя удержаться от комментария на тему численных характеристик китайской науки. Многие химики-синтетики, например, видя ссылку на методику работы из китайской статьи, заранее настраиваются на неудачу — часто повторить описываемый опыт нельзя. Остается только гадать, имеет ли место направленная фальсификация фактов или китайские коллеги скрывают методы работы для охраны своих «ноу-хау». Так или иначе, это является показателем низкого уровня научной этики, что недопустимо в мировом научном сообществе. Этим, к сожалению, славна КНР, что добавляет ложку дегтя в медовую динамику развития.
Но вернемся к России. Одним из очевидных недостатков нашей системы следует считать «страусиную политику» научного менеджмента и руководства. Например, в сентябре прошлого года российские ученые обратились с письмом к президенту Медведеву, в котором говорилось, что «у России остается 5–7 лет для того, чтобы квалифицированные ученые и преподаватели старшего поколения успели передать свой опыт и знания молодежи», иначе «о планах построения инновационной экономики придется забыть».
Месяцем позже было опубликовано открытое послание Дмитрию Медведеву и премьер-министру Владимиру Путину, авторами которого были более чем 170 российских ученых, проживающих за рубежом.
Его авторы называли состояние фундаментальной науки в стране «катастрофическим».
Однако представители Российской академии наук тогда заявили, что авторы письма «чрезмерно драматизируют ситуацию». Эту позицию косвенно подтвердил президент РАН академик Юрий Осипов. На просьбу корреспондента «Газеты.Ru» прокомментировать письмо, написанное крупными учеными (у каждого из них очень большие показатели индекса цитирования и индекса Хирша) о состоянии российской науки, которое было обнародовано на прошлой неделе, Осипов заявил: «Какое письмо? Я его не видел. О чем там? Не знаю, не читал».
В этом контексте тезис Thomson Reuters о том, что Россия является перспективным научным партнером, звучит почти горько. Думается, иностранцы надеются потратить ближайшие 5–7 лет, чтобы спасти российское научное наследие и опыт для мирового сообщества, раз уж Россия сама не хочет сохранить этот опыт для себя. «Для партнеров выгоды от сотрудничества должны быть привлекательными, хотя бы исходя из исторической роли России. Однако потенциальные партнеры должны привнести ресурсы для того, чтобы Россия могла участвовать в исследованиях», — сказано в докладе.
Статистика публикаций в научных журналах действительно показывает, что российские ученые весьма много работают в соавторстве с зарубежными коллегами, особенно это касается авторов серьезных публикаций в высоко цитируемых журналах. Однако не будем кривить душой — зачастую эти ученые являются россиянами лишь формально. У многих из них указано несколько «портов приписки» (институтов, где они работают), причем институты РАН идут не первыми в списке. Зачастую чтобы связаться с таким «соотечественником» и получить комментарий к статье, приходится звонить в Париж или Сан-Диего.
Российская аффилиация указывается «на случай вдруг вернусь».
К тому же такая ситуация является выгодной и для угасающих российских институтов: активно работающая за рубежом «мертвая душа» дает возможность отчитываться по грантам и создавать видимость деятельности. Косвенно о таком характере «сотрудничества» говорит и тот факт, что реализуется оно в основном с двумя странами — США и Германией. Соответственно, США — это вообще Мекка и Медина для научной иммиграции, а Германия — самая популярная среди европейских стран в этом же смысле.
Впрочем, если зарубежные аналитики используют для оценки эффективности деятельности ученых количественные характеристики, качественность которых может подвергаться сомнению, то в России собственно количественных характеристик просто нет. Вот, например, принципы отбора молодых ученых для присуждения премии президента России, которую вручат уже сегодня (устами президента РАН академика Осипова).
«Она дается за значительный вклад в развитие отечественной науки и в инновационную деятельность со стороны молодых ученых и специалистов. Над экспертизой работ трудились 111 независимых специалистов. Лучшие четыре работы были определены по итогам тайного голосования. Конкуренция даже на последнем этапе была очень высокой. Было очень нелегко отобрать именно эти работы. Было много споров и различных мнений. В результате были отобраны работы мирового уровня. Мы имеем состоявшихся ученых, у которых есть признание не только в России, но и за рубежом».
При всем уважении к лауреатам премии, из данного описания оценить их заслуги сложно или невозможно. После ряда недавних событий и высказываний высокопоставленных членов РАН счесть их экспертизу независимой весьма и весьма затруднительно. Пытаться привести цифры вместо красивых слов руководители просто не хотят.<4>
Оно и понятно. Например, индекс цитируемости журнала «Труды Института математики и механики» в Екатеринбурге, который президент РАН назвал «первоклассным журналом мирового уровня на русском языке, публикацию в котором даже иностранцы считают за большую честь», за 2008 год составляет 0,315. Даже принимая во внимание то, что средние индексы цитируемости математических журналов заметно ниже, чем, например, физических или биологических, это очень низкая цифра. Авторов с иностранными фамилиями в номерах за 2009 год просто не обнаружилось. Как говорится, судите сами.