Цивилизация
Палеоантропология — удивительная наука. Из отдельных костей и даже их частей ученые научились делать очень далеко идущие выводы. Правда, почти всегда находятся не менее именитые ученые, готовые эти выводы оспорить.
Так произошло и с прямохождением — одной из ключевых особенностей гоминид. До недавнего времени самым древним двуногим считался Sahelanthropus tchadensis из Чада, останкам которого около 7 миллионов лет. Правда, выводы о том, что он твердо встал на ноги, основываются исключительно на положении нижней челюсти — горы Торос-Меналла, где был найден сахелянтроп, не сохранили ничего, кроме черепа.
Неудивительно, что антропологи «оживились», когда в 2000 году в Кении были обнаружены останки Orrorin tugenensis, среди которых была и бедренная кость с хорошо сохранившейся шейкой и суставной головкой. И хотя предположение о том, что оррорин, которому около 6 миллионов лет, принадлежит к гоминидам, было высказано нашедшими его останки учеными практически сразу, антропологическая общественность не спешила принимать неподтвержденные тщательным анализом выводы.
Ситуация усугублялась тем, что к хранящимся в кенийской столице Найроби останкам ученых несколько лет попросту не допускали. В 2003 году разрешения всё же удалось добиться, и всё равно Брайану Ричмонду из Университета имени Джорджа Вашингтона — человеку, которому улыбнулась удача в общении с кенийскими чиновниками от науки, пришлось работать под тщательным присмотром охранников.
Еще 4 с половиной года ушло на то, чтобы провести те же измерения у 300 высших обезьян и других останков. Зато в своей работе, опубликованной в последнем номере Science, он смог убедительно подтвердить двуногость оррорина. Профиль бедренной кости в точности соответствует расчетным вращающим моментам и силам, возникающим при прямохождении.
Но самый интересный вопрос для эволюционистов, положивший начало новому спору антропологов, — родство кенийской находки с автралопитеками и современными людьми.
В отличие от многих своих коллег, Ричмонд считает, что оррорин не является непосредственным предком человека.
Такие выводы он сделал после многопараметрического анализа особенностей строения бедра и зубов — оррорин ближе к австралопитекам, нежели к людям и их более современным предкам. По словам Ричмонда, с австралопитеками оррорина роднит узкая шейка бедра и широкая проксимальная часть диафиза.
Кстати, оррорин, как и австралопитеки, сохранял способность хорошо лазить по деревьям благодаря изогнутым пальцам. Ученые считают, что именно там он проводил немало времени в поисках пищи, или прячась от хищников во время сна. Этим Ричмонд и его соавтор Вильям Юнгерс поместили оррорина в основание всего эволюционного дерева Homo, исключив непосредственное происхождение современного человека от него.
И если с выводами о прямохождении научное сообщество согласилось, то положение оррорина на филогенетическом дереве остается спорным. Например, анатом Кристофенр Рафф из Университета имени Джона Хопкинса в Балтиморе отметил в интервью Science, что ситуация «куда более сложная». Для её разрешения необходимо полностью проанализировать морфометрические данные костей спины, ступни, лодыжки и таза всех ранних гоминид.
«Ну-ну», — отвечают ему коллеги. Если бы костей было хотя бы столько же, сколько параметров хотел бы измерить каждый из антропологов, их наука выглядела бы совсем по-другому.