Назначенный 9 августа 1999 года Владимир Путин был уже пятым премьером страны за полтора года, но первым, кого Борис Ельцин официально объявил своим «преемником» на посту президента. Назначение стало совершенно неожиданным. В качестве кандидатур рассматривали Николая Аксененко, Бориса Немцова, Анатолия Чубайса, Сергея Степашина. К тому же Путин был почти неизвестен и широкой общественности.

«Сейчас я решил назвать человека, который, по моему мнению, способен консолидировать общество. Опираясь на самые широкие политические силы, обеспечить продолжение реформ в России. Он сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом, XXI веке предстоит обновлять великую Россию».

Тогдашний спикер Госдумы Геннадий Селезнев на вопрос журнала «Власть», видит ли он Путина президентом, ответил категорично: «Нет, да и президент, наверное, не видит. Если Ельцин кого-то объявляет преемником, значит, он ставит крест на его политическом будущем. Так было много раз».

С ним был согласен среди прочих и Олег Морозов – нынешний глава управления внутренней политики администрации президента, а тогда лидер одной из депутатских групп: «Нет, и думаю, что и сам Владимир Владимирович этого не видит. Но он вынужден принять правила игры».

Тем не менее, спустя неделю депутаты утвердили Путина с первого раза: «за» проголосовали 233 депутата, всего 84 – «против».

«Было бы совершенно нелепо ответить, что не готов, если президент так сказал, — первое интервью во главе правительства Путин дал телеканалу НТВ. — Ну, вы знаете, самая главная проблема, которая у нас есть, — это отсутствие политической стабильности».

«Вы знаете, Путин входил в роль премьера очень осторожно. Понимал, что одно дело руководить Федеральной службой безопасности, другое — правительством России. И он без всяких резких движений и шагов стал знакомиться с вопросами. С руководителями фракций были постоянные встречи, консультации.

Он тогда все больше, я вспоминаю, сидел с блокнотом и записывал. Был выдержан, задавал выверенные вопросы, имел свое мнение, но не был категоричен, не требовал, что надо сделать только так, а не иначе. Главное, что с желанием понять все механизмы, как устроено управление в государстве, что от чего зависит, и так далее. Он же пришел после Примакова, который, когда мы его утверждали, по-моему, набрал максимальное количество голосов. И у большинства депутатов, вообще говоря, было больше доверия к людям из спецслужб, чем ко всей остальной публике, исполнявшей роли премьеров. То есть была, получается, преемственность, по крайней мере, по этой линии.

Кого-то смущало, что раньше был он советником у Собчака, на которого в Думе была аллергия. Это примерно то же самое, что Чубайс. Но все-таки проголосовали «за» — это был такой аванс, знак доверия, что человек надежный, уверенный, работал во внешней разведке. Вот это перевесило, что он какие-то недолгие годы был замом Собчака. Все понимали: Собчак Собчаком, а Путин — Путиным. Даже была версия, что Путин туда специально был приставлен со стороны ФСБ, чтобы присматривать».

Новый 2001 год россияне встретили под новую, но прекрасно знакомую музыку: по инициативе Владимира Путина стране был возвращен гимн на музыку Александра Александрова. Как и в советские времена, слова к нему написал Сергей Михалков. Формально этот вариант был выбран из шести тысяч, пришедших на конкурс. До этого десять лет Кремль не мог договориться с левыми в Госдуме о принятии основных государственных символов, и гимн 1990–2000 гг., «Патриотическая песня» Глинки, исполнялся без слов.

Позже президент вернет школьную форму, нормы ГТО и звание Героя Труда, а коммунисты в парламенте из непримиримых противников власти, блокировавших все президентские законопроекты в Думе, превратятся во вполне контролируемую оппозицию. Советский гимн до сих пор соседствует с дореволюционным триколором и двуглавым орлом, что патриарх Алексий в свое время объяснял попыткой национального примирения.

«Мы много добились в советское время, и я далеко не отношусь к категории людей, которая все охаивает, — позже скажет Путин. — Давайте не забывать, я вернул гимн Советского Союза в качестве гимна Российской Федерации».

Борис Ельцин, после ухода с поста нечасто комментировавший действия своего преемника, тут высказался непривычно критически:

«У меня со старым гимном ассоциация только одна — партийные съезды, партконференции, на которых утверждалась и укреплялась власть партийных чиновников».

12 августа 2000 года Россию потрясла громкая катастрофа — в Баренцевом море после взрыва тонет атомная подводная лодка К-141 «Курск» Северного флота. Спасательные работы безрезультатны. После вскрытия обшивки водолазами выясняется, что все 118 членов экипажа атомохода погибли. Официальное расследование выявило утечку компонентов топлива торпеды — пероксида водорода, что и привело к детонации. Президент только через пять дней после взрыва, 17 августа, прервал отпуск в Сочи.

АПЛ «Курск» после поднятия на поверхность

«Курск» стал испытанием власти на способность доносить информацию и адекватно реагировать. Если бы сразу была информация, что все погибли и нет возможности никого спасти, да, это была бы трагедия, огромная, для всех. Но не было бы того мучительного ожидания на протяжении трех суток.

Оказалось, что военные не всегда докладывают правду, в том числе, верховному главнокомандующему. Почти уверена: информация, которая докладывалась Путину, особенно первые часы, была, мягко говоря, искажена. Возможно, не намеренно, возможно, военные реально верили в лучшее. И докладывали то, что им казалось: зафиксировали какие-то шумы — значит, ребята живы. Возможно, был силен еще советский страх докладывать правду.

Путин был в рабочем отпуске в Сочи, у него запланировано много мероприятий, в том числе, встреча с журналистами. Хорошо помню доклады, которые ему шли: они носили гораздо более успокоительный характер, чем уже была реальная ситуация. И когда все поняли, что все, Путин поехал в Видяево, разговаривал с женами погибших моряков, приложил огромные усилия, чтобы впоследствии тяжелый для жизни населенный пункт превратился в нормальный город. Он понял, чем обернулась эта ситуация. Думаю, с тех пор не могло быть уже случаев, в которых военные бы врали или недоговаривали».

«Она утонула» — так ответил Владимир Путин на вопрос американского журналиста Ларри Кинга о судьбе «Курска» — эта фраза также вошла в анналы. Резко критиковал действия Путина во время катастрофы Сергей Доренко в эфире канала ОРТ, 49% акций которого принадлежали Борису Березовскому. Уже в сентябре олигарх продал свою долю, программа Доренко была закрыта.

Летом 2000 года сгустились тучи и над другой российской телекомпанией — НТВ, принадлежавшей тогда Владимиру Гусинскому, который за год до этого сделал ставку на оппонентов Путина. Компания была известна резким и ярким освещением политических событий, а ее владельца обвинили в незаконном овладении государственной собственностью.

В июне Гусинский был задержан и на несколько дней помещен в Бутырскую тюрьму. В это время президент Путин находился с визитом в Испании и на вопрос журналистов о произошедшем ответил, что «не смог дозвониться до генпрокурора», а потому сам не вполне в курсе. Любопытно, что именно в Испанию Гусинский уехал после того, как три дня спустя его выпустили из «Бутырки». Год спустя президент высказывался куда определеннее.

«Господин Гусинский получил почти миллиард и не отдал, и не собирается. Бегает между Израилем и Вашингтоном и чувствует себя хорошо, и покупает группы влияния в Соединенных Штатах, с тем чтобы осуществлять, разворачивать деятельность против нас. Деньги пусть отдаст», — так охарактеризует Гусинского Путин в 2001 году.

К тому времени олигарх потерял контроль над НТВ: компанией завладела фирма «Газпром-Медиа». В январе ведущие журналисты встретились с Владимиром Путиным в Кремле.

Из официального сообщения на сайте Кремля: «Президент высказался за сохранение негосударственного статуса и целостности телекомпании вне зависимости от того, кому будет принадлежать контрольный пакет акций НТВ. Глава государства особо подчеркнул, что на телеканале работает один из самых профессиональных журналистских коллективов… Президент отметил, что отношение канала НТВ к действиям власти зачастую критично, и это не только нормально, но и полезно».

Об этой встрече рассказал и Виктор Шендерович: «Президент России, говорил я, это не президент Австрии или Швейцарии. Он — царь-батюшка. Вы обязаны говорить, что от вас ничего не зависит, мы это очень хорошо понимаем, но понимаем и то, что — зависит. Конечно, нам были продемонстрированы голубые глаза, по полной программе. «Вы же не хотите, чтобы я возродил телефонное право?»... О да, мы не хотим возрождения телефонного права — но почему прямо перед нами из кабинета вышел Устинов?»

Уже в апреле «Газпром-Медиа» сменила менеджмент телеканала, в результате чего среди журналистов случился раскол: кто-то отказался работать с новыми руководителями, кто-то, напротив, не поддержал фронду. Группа «старых» НТВ-шников во главе с Евгением Киселевым до середины 2003 года вещала на шестой кнопке — сначала под брендом ТВ-6, потом — ТВС. Новая команда НТВ с Леонидом Парфеновым в качестве главного медийного лица и создателя программы «Намедни», положившей начало российскому инфотейменту, продержалась годом больше.

Утром 25 октября 2003 года самолет богатейшего человека России Михаила Ходорковского встретили у трапа в Иркутске люди в масках и с автоматами. На момент ареста его состояние оценивалось в $15,2 млрд. Ходорковский готовил слияние своего ЮКОСа с «Сибнефтью» Романа Абрамовича.

Поводом для расследования Генпрокуратуры в отношении ЮКОСа стал запрос депутата Госдумы Владимир Юдина о законности приватизации в 1994 году горно-обогатительного комбината «Апатит» в Мурманской области. Вскоре органы возбудят дело о хищениях и уклонении от уплаты налогов структурами, подконтрольными ЮКОСу. Три четверти активов купит «Роснефть» через никому не известного посредника «БайкалФинансГрупп».

«Никаких встреч, никакой торговли по поводу деятельности правоохранительных органов не будет, если, конечно, эти органы действуют в рамках российского законодательства», — жестко отреагировал Владимир Путин на просьбу российских предпринимателей о беседе сразу после ареста Ходорковского.

">

Версий о том, что на самом деле стояло за преследованием ЮКОС, помимо официальной, за эти годы было придумано множество. Сам Ходорковский из тюрьмы обвинил в атаке на свою компанию председателя совета директоров «Роснефти» Игоря Сечина.

Вспоминали политическую активность олигарха: спонсирование оппозиционных партий, переговоры с губернаторами, поддержку гражданских проектов и просветительскую деятельность. Виктор Геращенко, бывший глава ЦБ, а впоследствии председатель совета директоров уже разваливающегося ЮКОСа, уверял, что Ходорковский поплатился за одну фразу, сказанную Владимиру Потанину после одной из встреч с Путиным:

«Ну его на фиг. Давай, ты будешь президентом, а я — премьер-министром».

Наконец, журнал «Эксперт» и вовсе предположил, что история может ниточками тянуться в 80-е годы и иметь отношние к выводу чекистами за рубеж легендарного «золота партии».

Так или иначе, Ходорковский и его ближайший партнер Платон Лебедев отсидели за решеткой более десяти лет и были амнистированы Путиным только в конце 2013 года, глава службы безопасности ЮКОСа Алексей Пичугин отбывает пожизненное заключение, а юрист компании Василий Алексанян, отбыв два года в тюрьме, скончался после тяжелой продолжительной болезни.

«И хочется задуматься: да, Путин, наверное, не либерал и не демократ, — писал Ходорковский еще в 2004 году, — но все же он либеральнее и демократичнее 70% населения нашей страны».

Закономерным итогом первого президентского срока Путина, который прошел под лозунгом «антиолигархического переворота» и на фоне заметной социально-экономической стабилизации, стала уверенная победа на вторых президентских выборах. Причем рейтинг президента был настолько высок, что основные оппозиционные лидеры решили не выдвигаться, чтобы не выглядеть на его фоне слишком уж бледными тенями. В результате, в избирательном бюллетене 2004 года появились такие экзотические персонажи, как, например, охранник Владимира Жириновского Олег Малышкин. Причем в Кремле даже опасались сговора оппозиции: что все коллективно снимут свои кандидатуры, и на этот случай ради сохранения хотя бы формальной легитимности выдвинули верного Сергея Миронова, который уж точно не отказался бы от «борьбы».

Здание Дома культуры на Дубровке после штурма

Единственное, что омрачало этот период правления Путина, – продолжавшиеся теракты. В октябре 2002 года чеченские террористы захватили культурный центр на Дубровке в Москве, где тогда проходил мюзикл «Норд-Ост». После трехдневных переговоров здание взяли штурмом, закачав внутрь газ. Погибли от 130 (официальная оценка) до 174 человек (подсчеты общественников), более 700 пострадали. Споры о профессионализме действий спецслужб, составе газа, неоказании первой помощи и организаторах теракта идут до сих пор.

Буквально за день до съезда партии «Единая Россия», намеченного на 24 сентября 2011 года, ничто, казалось, не предвещало сюрпризов. О кандидате в президенты, уверяли источники, речь на съезде не пойдет. И тут Дмитрий Медведев предлагает Владимиру Путину в марте баллотироваться на пост главы государства, а тот в ответном реверансе — премьерское кресло, лидерство «Единой России» и в партийном списке.

Надо было видеть лица высокопоставленных чиновников и партийных функционеров, когда по окончании съезда они выходили из зала! Некоторые из них на условиях анонимности признавались «Газете.Ru», что заподозрили неладное еще накануне, когда поздно вечером поступила информация, что мероприятие будет вести не Борис Грызлов, как предполагалось изначально, а лично Путин. Но если кто-то, кроме премьера с президентом, и знал, что конкретно произойдет 24 сентября, то это был крайне узкий круг лиц. До сих пор открытым остается вопрос, когда состоялся судьбоносный разговор

Съезд «Единой России» в 2011 году

Путина и Медведева, решивший дальнейшую судьбу не только их двоих, но, и без преувеличения, страны. С большой долей вероятности можно предполагать, что еще за три недели до рокировки Медведев считал, что его ждет второй срок. 1 сентября на встрече с кремлевским пулом журналистов тогдашний глава государства намекал, что на съезде «Единой России» может произойти некое важное событие, и при этом у него был вполне довольный вид. Это резко контрастировало с тем, как выглядел Медведев уже непосредственно в день съезда: улыбка давалась ему с трудом, а голос временами дрожал.

Складывалось ощущение, что уходящий глава государства не успел внутренне пережить отказ от второго срока, а следовательно, финальная беседа состоялась незадолго до съезда. В Кремле ходили слухи, что точки над «i» были расставлены накануне мероприятия и разговор первых лиц был очень непростым.

Рассуждая о причинах, спровоцировавших массовые протесты зимы 2011–2012 годов, политики и эксперты сходятся в том, что важнейшую роль здесь сыграл съезд «Единой России» 24 сентября. «Лучшую часть общества», как охарактеризовал вышедших на Чистые пруды, а потом на Болотную площадь и проспект Сахарова тогдашний первый замглавы кремлевской администрации Владислав Сурков, просто поставили перед фактом рокировки. Масла в огонь зреющего недовольства подлили и грязные выборы в Госдуму.

Между тем массовые протесты стали неожиданными для власти и, как минимум, ввергли ее в растерянность. Об этом в первую очередь свидетельствовало то, что Кремль пошел на политические уступки митингующим: было объявлено о возвращении губернаторских выборов, снижении минимально требуемой численности партий с 50 тысяч до 500 человек, обещано возвращение выборов в Госдуму по одномандатным округам.

«Люди устали, что их интересы игнорируют. Я слышу тех, кто говорит о необходимости перемен, и понимаю их», — с таким примирительным заявлением выступил Дмитрий Медведев в своем последнем президентском послании в декабре 2011 года.

Задержание протестующих на Болотной

«Если это (протесты) — результат путинского режима, то это хорошо! Власть далеко не всегда правильно себя ведет и адекватно откликается на вызовы», — сказал Владимир Путин во время «прямой линии» с гражданами 19 декабря. Правда, тут же не преминул выказать в адрес протестующих некоторое пренебрежение: заявил, что белые ленточки участников митинга показались ему контрацептивами: «Неприлично, но тем не менее: я подумал, что это такая пропаганда борьбы со СПИДом, что это контрацептивы такие».

От шока, вызванного выходом людей на улицы, власть оправилась в начале 2012-го: 4 февраля, в один день с оппозиционным митингом на проспекте Сахарова, была организована альтернативная пропутинская акция на Поклонной горе. Главной ее задачей было деморализовать оппонентов, показать, что за властью стоит не меньше, а то и больше людей.

Вскоре протестная повестка стала тихо «загибаться». Неменяющиеся требования лидеров Болотной и Сахарова распустить Госдуму и провести новые выборы в совокупности с требованием заново объявить президентскую кампанию по мере того, как приближался день голосования, казались все менее актуальными. Было очевидно, что Кремль взял себя в руки, и на новые уступки, помимо тех, что были сделаны, уже не пойдет.

6 мая очередной митинг на Болотной был разогнан, и московская оппозиционная зима окончательно пошла на убыль.

«Я считаю, что первый митинг на проспекте Сахарова был реальной возможностью для президента не начать закручивать гайки, а услышать голос общества, многие люди из которого могли бы стать союзниками Путина и его даже потенциальными избирателями. Услышать и поменять какие-то вещи в своей политике.

Дальше мог быть совсем другой путь: путь диалога, компромисса, а не путь того, что это не заметили, не показали ни по одному каналу, и вообще, сделали вид, что этих людей не существует. Хотя, конечно, очень испугались, и это был момент — это я совершенно точно знаю — дикой паники в Кремле, который быстро прошел, и тогда появилось желание отомстить за вот этот первый испуг. Что, мне кажется, в корне неправильно, потому что я точно знаю, что эти люди вышли не с желанием свергнуть Путина, а с желанием просто сказать о том, что мы хотим жить по-другому. Но, к сожалению, было принято другое решение. И, на мой взгляд, оно, на сегодняшний момент, необратимо».

Третий срок президента Путина ознаменовался уже двумя мощными идеологическими речами с пафосом морального характера. В 2012 году в послании Федеральному собранию президент заявил, что российское общество страдает «от дефицита духовных скреп»

«Закон может защищать нравственность, и должен это делать, но нельзя законом установить нравственность. Попытки государства вторгаться в сферу убеждений и взглядов людей — это, безусловно, проявление тоталитаризма. Это для нас абсолютно неприемлемо. Мы и не собираемся идти по этому пути. Мы должны действовать не путем запретов и ограничений, а укреплять прочную духовно-нравственную основу общества».

Правда, депутаты ответили на это заявление президента запретом на гей-пропаганду, ограничением вредной для детей информацией в интернете, ужесточением борьбы против экстремизма, в том числе в Сети. В то же время на губернаторских выборах ввели «муниципальный фильтр», а для вновь созданных партий придумали многочисленные барьеры, усложняющие их участие в выборах, то есть фактически дезавуировали либеральные реформы «позднего Медведева».

«Вежливые люди» в Крыму

Вторую речь уже окрестили «крымской» — она была прочитана Путиным после того как были подведены итоги референдума, на котором подавляющее большинство крымчан поддержало присоединение к России.

«У нас есть все основания полагать, что пресловутая политика сдерживания России, которая проводилась и в XVIII, и в XIX, и в ХХ веке, продолжается и сегодня. Нас постоянно пытаются загнать в какой-то угол за то, что мы имеем независимую позицию, за то, что её отстаиваем, за то, что называем вещи своими именами и не лицемерим. Но всё имеет свои пределы. И в случае с Украиной наши западные партнёры перешли черту, вели себя грубо, безответственно и непрофессионально… Если до упора сжимать пружину, она когда-нибудь с силой разожмётся. Надо помнить об этом всегда».

Над спецпроектом работали:
Дмитрий Карцев, Владимир Дергачев, Наталья Галимова, Сергей Подосенов, Светлана Бабаева, Евгений Шипилов, Юрий Воронцов, Василий Шихачевский, Максим Кутейников, Филипп Богдановский, Залоев Антон, Никонец Сергей

Видеоматериалы предоставлены пресс-службой администрации президента

1–3 сентября 2004 года произошла самая жестокая акция чеченских сепаратистов после Норд-Оста: захват школы в Беслане. На третьи сутки в школе прогремел взрыв и власти пошли на штурм. 334 человека погибли, в том числе 186 детей в возрасте от 1 до 17 лет. Ранения получили 810 человек, включая заложников, сотрудников спецназа, военнослужащих и местных жителей. Ответственность за теракт взял Шамиль Басаев. В прессе до сих пор муссируются причины взрывов в школе и возникновения пожара, количества террористов и заложников, целесообразность применения танков и огнемётов во время штурма. После Беслана Владимир Путин сделал решительное заявление:

«Первое. В ближайшее время будет подготовлен комплекс мер, направленных на укрепление единства страны. Второе. Считаю необходимым создать новую систему взаимодействия сил и средств, осуществляющих контроль за ситуацией на Северном Кавказе. Третье. Необходимо создать эффективную антикризисную систему управления — включая принципиально новые подходы к деятельности правоохранительных органов».

Мерами по «укреплению единства страны» оказалась отмена выборов губернаторов. Источники, знакомые с ситуацией, говорят, что об этом говорилось и ранее, последней каплей стало избрание губернатором комика Михаила Евдокимова, а Беслан дал удобный повод. Стоит, тем не менее, отметить, что терактов, сравнимых по масштабу с бесланским, в России с тех пор больше не происходило.

Спустя год после избрания президентом Путин решился на одну из самых непопулярных реформ за время своего правления. В начале 2005 года по инициативе тогдашнего министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова в России была проведена масштабная кампания по замене натуральных льгот, например, бесплатного проезда в общественном транспорте или бесплатных лекарств, денежными компенсациями.

Кампания получила название «монетизация льгот» и привела к самым масштабным социальным протестам за время правления Владимира Путина. В частности, пенсионеры перекрывали федеральные трассы, а популярность самого президента упала с 84% в январе 2004 года до 48% год спустя. По мнению некоторых экспертов, после этого многие непопулярные реформы, в частности пенсионная, были свернуты.

Впоследствии Путин упрекнул в случившемся тогдашнего министра финансов Алексея Кудрина, который, по его словам, продавил реформу

«В свое время именно Алексей Леонидович и некоторые еще коллеги, которые сейчас деньжищами ворочают в банках большими, были инициаторами перевода льгот на деньги. И мы тогда долго спорили. Я говорю: Алексей, вы не сделаете это корректно, не получится. К чему это привело, все мы знаем».

Алексей Кудрин проработал в правительстве еще шесть лет, до осени 2011 года, Путин до сих пор называет его членом своей команды. Михаил Зурабов последние годы работает послом на Украине.

Главная внешнеполитическая речь первого путинского десятилетия была произнесена президентом России на конференции по вопросам безопасности в Мюнхене в феврале 2007 года. К тому времени Путин, который во время первого срока выступал с позиций, скорее, союзника Запада и даже, по некоторым свидетельствам, предлагал вариант вступления России в ЕС и НАТО, стал куда жестче. На эти события повлияла и жесткая реакция Запада на арест Ходорковского, и интервенция США в Ирак, и «оранжевая революция» на Украине.

«Что же такое однополярный мир? — вопрошал Путин. — Как бы ни украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри. И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией. Потому что демократия — это, как известно, власть большинства при учете интересов и мнений меньшинства. Кстати говоря, Россию, нас, постоянно учат демократии. Но те, кто нас учит, сами почему-то учиться не очень хотят».

«Путина можно любить, можно не любить, но нельзя не признать, что он сильный политик, сильный человек, который очень последователен в своих действиях. И мне кажется, это отличает его от большинства сегодняшних политиков России. Вот он, понимаете, как в 1999-м был антиамериканистом, таким остался и сейчас.

Я помню, он, собственно, таким был и в Питере, ему абсолютно присущи были антиамериканские настроения, он с отцом на эту тему часто даже спорил. Отец очень уважал Владимира Владимировича. И как раз уважал его за человеческие качества, за преданность, за умение сказать что-то вразрез с его собственным мнением. За умение дать другую позицию и за невероятную работоспособность.

Плюс, такая ностальгия по Советскому Союзу, она тоже была присуща и в те годы. То есть тоска по такой разрушенной, понятной системе социального обеспечения народа, который просто нужно кормить, но не давать особо свободу, и по некой властной верхушке, которая должна управлять этими процессами. И в этом и должна выражаться любовь к Родине и истинный патриотизм. Поэтому я уверена, что Владимир Владимирович себя считает истинным патриотом родины, и искренне считает, что то, что он делает, делает во благо нашей страны».

7 октября 2006 года в лифте своего дома в центре Москвы была застрелена журналистка «Новой газеты» Анна Политковская, прославившаяся разоблачительными публикациями, в частности, о действиях федеральных войск в Чечне и местной власти.

Убийство произошло накануне визита Владимира Путина в Германию. В Дрездене, где Путин служил в советской внешней разведке, его встретила акция протеста, фотографии которой облетали мир. На совместной пресс-конференции с Ангелой Меркель президент России прокомментировал гибель Политковской весьма неоднозначными словами, которые впоследствии ему неоднократно припоминали: «Это убийство само по себе наносит действующей власти и в России, и в Чеченской Республике, которой она занималась профессионально в последнее время, гораздо больший урон и ущерб, чем её публикации».

На защиту Путина впоследствии встал, в частности, бывший федеральный канцлер Германии Герхард Шредер: «К сожалению, журналисты гибнут довольно часто, гибнут они и в других странах — но почему-то никто не пытается в каждом из этих случаев обвинить правительство. Здесь же, в России, что бы ни происходило — это все Путин».

В настоящее время организаторы и исполнители преступления, в том числе из числа работников правоохранительных органов, осуждены. Заказчик до сих пор не установлен.

4 июля 2007 года на сессии МОК в Гватемале Россия выиграла право на проведение зимней Олимпиады в Сочи в 2014 году. Владимир Путин, безусловно, может записать эту победу в свой актив: олимпийский проект с самого начала был его детищем, которому президент уделял много времени и внимания.

Глава государства лично полетел в Гватемалу, чтобы представить российскую заявку. Ко всеобщему удивлению, выступал Путин на английском языке, которым, как считалось до этого, он владел слабовато. Но речь в Гватемале показала, что english президент основательно подтянул. Более того, Путин не преминул блеснуть и некоторым знанием французского. Правда, слегка: на французском, втором официальном языке МОК, президент произнес лишь последние несколько слов.

Было бы большим преувеличением сказать, что у тех, кто сопровождал главу государства в поездке, была уверенность в победе РФ. Скорее, наоборот: мол, победы Сочи не видать. В результате же крах потерпели города-соперники: в первом туре голосования вылетел австрийский Зальцбург, во втором — южнокорейский Пхенчхан. «Это было невозможно (выиграть)» — скажет позже тогдашний вице-премьер Александр Жуков, входивший в состав российской делегации.

Путин узнал о победе по дороге в Москву: Гватемалу он покинул, не дожидаясь результатов голосования. Триумфальную новость ему сообщили по спутниковой связи в самолет.

Как именно отмечал победу президент, неизвестно. Зато журналисты могли лицезреть, как праздновала радостное событие наша делегация, заполонившая специально открытый по такому случаю в Гватемале «Русский дом». «Кто еще водку заказывал?» — звучали напряженные голоса в тот момент, когда подведение итогов только началось. И, наконец, крики, визг, слезы и всеобщие объятия, когда официально объявили, что Сочи победил.

Неформальная операция «Преемник» стартовала сразу после избрания Владимира Путина на второй срок. Уже в 2005 году в качестве возможных сменщиков действующего главы государства в СМИ обсуждались кандидатуры Дмитрия Медведева и Сергея Иванова. И не случайно: еще в 2001 году в книге «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным» тогдашний и. о. президента сказал, что и с Ивановым, и с Медведевым у него «возникает чувство локтя».

Но почти до самого последнего момента открытым для общественности оставался вопрос, а не станет ли преемником Владимира Путина… сам Владимир Путин. Иначе говоря, не решит ли глава государства изменить Конституцию с тем, чтобы пойти на третий срок. Призывы на этот счет звучали неоднократно, хотя Путин возможность третьего срока постоянно отрицал.

Примерно в середине осени 2007-го стало очевидно, что третьего срока не будет — никаких телодвижений по изменению Основного закона Кремль не совершал. На повестке дня, таким образом, оставался единственный вопрос: «Если не Путин, то кто?»

Интрига разрешилась 10 декабря 2007 года, когда на встрече с лидерами четырех партий — «Единой России», «Справедливой России», «Аграрной партии» и «Гражданской силы» — Путин объявил, что в качестве кандидата на пост президента поддерживает Дмитрия Медведева. Официально его выдвинула ЕР, остальные три политические силы поддержали.