Цивилизация
США отменяют временные исключения по санкциям, которые позволяли России, Китаю и Великобритании принимать участие в ядерных проектах Ирана в рамках Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Об этом сообщается на сайте Госдепартамента.
31 марта Белый дом в очередной раз продлил действие исключений на два месяца. Однако эта пролонгация стала, судя по всему, последней.
«Мы будем продолжать внимательно следить за всеми событиями в ядерной программе Ирана и можем изменить этот отказ в любое время», — сказал госсекретарь США Майк Помпео.
США планируют, что отмена всех исключений из санкций, которые связаны с реконфигурацией атомного реактора в иранском Араке, будет осуществлена в 60-дневный срок. В то же время в отношении АЭС «Бушер», где Россия строит второй энергоблок, исключения сохранятся на 90 дней, так как соглашение о международной помощи «Бушеру» предшествовало ядерной сделке, отмечается в сообщении Госдепа. Между тем, как заявил помощник госсекретаря Кристофер Форд, исключения не распространяются на дополнительные пристройки к «Бушеру».
Также Вашингтон принял решение ввести новые санкции в отношении иранских руководителей ядерных программ Маджида Агаи и Амджада Сазгара. Оба, как утверждают США, попали под ограничения «за участие или попытки участвовать в действиях, которые материально способствовали или создавали риск существенного вклада в распространение оружия массового уничтожения».
Это решение стало очередным шагом, сделанным в направлении политики максимального давления Трампа на Иран. Белый дом рассчитывает таким образом вынудить Тегеран пойти на другую ядерную сделку.
«Из-за нашего давления лидеры Ирана сталкиваются с решением: либо договариваться с нами, либо управлять экономическим коллапсом», — цитирует Reuters специального представителя США по Ирану Брайана Хука.
При этом США не преследуют цель действительно добиться нового соглашения от Ирана, считает эксперт центра Карнеги по Ближнему Востоку Алексей Малашенко.
«Я думаю, что это не особенно эффективно. Тут больше речь идет о декларации, о том, чтобы еще раз показать, насколько Америка сильна и имеет право ни с чем не считаться. Жить по своим законам, по своим принципам. Не отказываться от своей политики ни при каким условиях, ни при каких обстоятельствах — есть вирус, нет вируса, нравится это Европе или не нравится», — поясняет эксперт.
Тегеран действительно проявляет упорство в этом вопросе и живет в условиях санкций и политики давления Белого дома уже два года, несмотря на «экономический коллапс», вызванный сначала решением США выйти из ядерной сделки и восстановить санкции, а затем последствиями от пандемии. При этом данные об экономической ситуации в стране разнятся.
В январе, еще до вспышки коронавируса, Брайан Хук утверждал, что политика давления по отношению к Ирану работает. «Иранская экономика в нынешнем году может сократиться на целых 14%, — заявлял он. — Примерно половина всех [банковских] займов не погашается своевременно».
Хук утверждал, что Тегеран ждет «бюджетный кризис». «Более чем каждый четвертый молодой иранец является безработным. Инфляция составляет 40%», — уточнял он.
За предыдущий иранский календарный год уровень инфляции действительно достиг 41,2%. Однако накануне Центральный банк страны объявил, что в текущем году [с 21 марта 2020 года по 20 марта 2021 года] инфляция ожидается на уровне 22%.
Международный валютный фонт предсказывал, что в этом году уровень инфляции в стране составит 34,2%, а ВВП Ирана снизится на 6%.
На этом фоне над президентом Ирана Хасаном Роухани еще больше сгущаются тучи после прошедших в феврале парламентских выборов, в результате которых лидер страны оказался вынужден работать с оппозиционным ему парламентом. В Меджлисе 11-го созыва 75% мест заняли консерваторы — сторонники верховного лидера Али Хаменеи.
Абсолютное большинство прежних сторонников президента в парламент не прошли. Часть из них не набрали нужного количество голосов, другие попросту были не допущены к участию Советом стражей конституции.
Предыдущие выборы проходили в 2016 году, через полгода после главного политического достижения Роухани — заключения ядерной сделки. Во многом именно это и определило победу сторонников президента — альянса реформистов и умеренных сил, которые выступают за устранение противоречий с Западом, готовность к компромиссам и ведение открытой внешней политики.
Тогда, после заключения ядерной сделки, казалось, что Тегеран выбрал верный курс, который приведет его к свободе от многолетних санкций и интеграции в мировые политические процессы.
Популярность Роухани и его сторонников была понятна — быстро ощутить на себе экономический прорыв иранцы не могли, однако Тегеран все же задышал свободнее.
Приход к власти в США Дональда Трампа, его критика СВПД, выход из соглашения и восстановление санкций отбросили Иран в прошлое и полностью обнулили достижения Роухани. Вместе с тем в стране росли антиамериканские настроения и раздражение в отношении Европы, которая так и не смогла ничего предпринять, чтобы защитить Исламскую республику от санкций.
Иранцы, прочувствовавшие на себе влияние Вашингтона и удар по своему карману, вышли на улицы. В первый раз волна митингов прокатилась по стране из-за повышения цен на бензин. Власти отреагировали жестко — из-за полного отключения интернета количество убитых до сих пор неизвестно. По некоторым данным, погибли до полутора тысяч человек.
Во второй раз иранцы вышли протестовать после того, как Тегеран сбил украинский «боинг» — трагедия, случившаяся также в результате конфронтации между Ираном и США.
Убийство Вашингтоном генерала Касема Сулеймани превратило напряженные отношения между странами в открытую вражду. Ситуацией смогли воспользоваться консерваторы, критикующие любое сотрудничество с Европой и США.
Так Дональд Трамп сумел не только реализовать свою политику максимального давления, но и изменить расстановку сил в Иране, которая привела к ослаблению позиций президента.
«Все, что делают американцы, объективно усиливает консерваторов и не дает возможность нынешнему президенту и его окружению быть более прагматичными, более мягкими. Сила действия равна силе противодействия, и американский нажим объективно усиливает позиции, причем не только консерваторов, но и радикалов. То, что сейчас в Иране достаточно сильны консерваторы — это, в том числе, заслуга США», — отмечает Алексей Малашенко.
Ожидать от нового правительства готовности пойти на новый диалог американцам не стоит. Консерваторы, скорее, напротив возьмут курс на закрытость страны, несмотря на то, что меджлис определяет, в основном, внутреннюю повестку. Дело в том, что заняв большинство мест в парламенте, они смогут подготовить нужную почву для президентских выборов и выбора преемника верховного лидера. Следующие президентские выборы в Иране запланированы на май-июнь 2021 года, Роухани не имеет права баллотироваться на третий срок, и последний год его правления рискует стать худшим периодом в его политической карьере.
