Цивилизация
Год назад об украинском Славянске знал весь мир. Тут все было первым: захват в апреле вооруженной группой Стрелкова первого города, в мае — первый полноценный бой украинской армии под Славянском, потом первая осада, первая блокада. И первое большое отступление военных формирований ДНР.
В ночь на 5 июля колонны машин с вооруженными людьми и гражданскими, захватывая по пути «своих», совершили марш из Славянска в Донецк. Попутно освободив от своего присутствия не только Славянск, но и Краматорск, Дружковку и Константиновку. Целую промышленную агломерацию.
С ухода из Славянска начала закатываться звезда героического исторического реконструктора, выпускника Московского архивного института, полковника ФСБ в отставке Игоря Гиркина (Стрелкова). Он зашел со своими частями в Донецк, в тот же день объявил себя военным комендантом города и до 14 августа был в ДНР министром обороны и главнокомандующим.
А что Славянск? С ним случилось то, что происходит с городами, в которые входит украинская армия. Для начала там сразу отменяют комендантский час, потом привозят гуманитарную помощь, а затем рано или поздно убирают с главной площади памятник Ленину. Город покидает новостные ленты и начинает рутинную мирную жизнь со своими специфическими прифронтовыми проблемами.
Незадолго до праздников, форумов и общественных дискуссий корреспондент «Газеты.Ru» побывал в Славянске и посмотрел, чем живет город через год после войны.
«Скромненько, но чистенько»
«Наверное, всегда так было, — Лена, администратор лучшей в городе гостиницы «Украина», озадаченно смотрит на брелок с украинским гербом на сдаваемых мною ключах. — У нас тут все такое, и вывеска, и ключи. И у постояльцев вопросов не возникало. У «этих» вопросы были. Мы ж тут ни на день не прекращали работы! Если б остановились — пустующее здание заняло бы ополчение. Клиенты? Конечно, были, и скидки мы им давали специальные. Все равно они в основном в бомбоубежище жили. Командировочные, с российского телевидения журналисты. Но нас не задело. Был один прилет рядом с котельной неподалеку, и все».
Разрушений в центре Славянска не видно. Но вот люди помнят больше, чем дома. У каждого своя особая история.
«У меня два соседних дома пустуют. Семьи уехали, как Стрелков выходил. Не знаю куда. Как считаете, вернутся они? Я вот про себя знаю точно: я из своего дома, чтобы ни случилось, не уеду!» — продолжает Лена.
Славянск — город небольшой и курортный. В городе четыре крупных соляных озера, санатории, грязелечебницы. Одно озеро — горячее, из-за бьющих горячих ключей. Из окрестных городов сюда круглогодично едет на электричках народ — купаться. Еще здесь очень гордятся историей. Местные считают свой город самым старым в области, ведут родословную от крепости Тор, основанной 400 лет назад.
Кроме истории, гордиться сейчас особо нечем. Как говорят на Украине, «скромненько, но чистенько». Вокруг нестриженая зелень, ярко светятся ягодами вишни вдоль дорог, на центральной площади Октябрьской революции прямо перед городским исполкомом женщины рвут с деревьев липовый цвет «от простуды». Площадь эта — единственная в Славянске и, как грустно шутят местные, «мемориальная».
По идее, на ней должны были распинать мальчика из знаменитого сюжета Первого канала, ибо больше просто негде, а площади Ленина в городе нет. И Ленина уже нет. В центре площади одиноко стоит пустой гранитный постамент. На нем лозунги, объявления и узнаваемые плакаты на тему, «как определить бытового сепаратиста». Ими увешана вся область.
При входе на центральную площадь запомнившаяся с детства примета курорта — бабушка с деревянным ростомером и железными весами. Бабушку звать Таисия, и ее услуги стоят две гривны.
«У нас у хозяйки три точки по городу, — охотно вступает в разговор пенсионерка Таисия. — Вот обслуживаем людей. Как шутит хозяйка, «торгуем телом». Могу еще давление померить! Бизнес, конечно, так себе сейчас. Можно сказать, узаконенное попрошайничество».
В городе все очень недорого. Неподалеку от гостиницы ларечек с небольшой летней площадкой на четыре столика. Там сидят мужики. Они выпивают, закусывают, ведут неспешные беседы «про политику». Одна гривна сейчас стоит 2,25 руб. В ассортименте нет ни одного блюда дороже 4,5 грн! Что дают? Помидорчик за 50 коп., 50 г мойвы за 2,25 грн, бутерброд с салом за 2 и за кусок хлеба с домашней котлетой — те самые 4,5 грн.
Наказали за сотрудничество
Вечером ужинаем в здешнем пивном ресторане «Таллер». Отличное место, выстроенный пустой зал, боулинг. В будний день посетители есть только на четырех столиках на улице. Но заведение явно строилось в расчете на многочисленную и платежеспособную публику. Я беру самое дорогое мясо — 119 грн (примерно 270 руб.).
Мой собеседник — местный чиновник. Он рассказывает свою историю «за Стрелкова».
«Тогда Нелю Штепу (мэр города, арестована в июле 2014 года украинской властью, сейчас сидит в СИЗО, идет суд) сепаратисты арестовали, и она сидела в кабинете одного из заместителей. Ее помощнице разрешали носить ей творог. Ну а у меня к тому времени кончилось все: и продукты, и наличные, и карточка стала бесполезной, — вспоминает он. — Ну совсем жрать нечего! И она мне говорит, что, мол, пошли Неле передачку отнесем и в столовой для ополченцев в горсовете поедим. Пошли, зашли, еду взяли.
Им борщи мэр готовила — она в кабинете посидела, поскучала и начала на кухне в столовой по несколько часов работать. Сидим, ополченец напротив рассказывает, как «вертолет укропов сбили». Я ем побыстрее и киваю, киваю! А тут «шух, шух, шух» — звук мины очень характерный — и как бабахнет! И слышим, как со звоном стекло в горсовете посыпалось. Ну моя «напарница» и говорит: «Что-то нас быстро наказывают за сотрудничество!»
В Славянске есть все. И следы войны, и следы мира. Правда, в центре разрушения найти трудно — только немного обгоревшее здание городского СБУ. В основном пострадала Семеновка. Там и располагаются основные массивы разрушенных частных домов и шесть многоквартирных двухэтажек, которые не подлежат восстановлению. В городе было повреждено 248 многоэтажек, 40 из них серьезно. Самой большой проблемой было запустить там отопление к зиме. Поступали просто: закольцовывали контуры, выключая в девятиэтажках сильно поврежденные подъезды.
А еще видны следы «украинского возрождения». Практически рядом с центром старый, еще царский двухэтажный дом занимает «Теплица». Такой украинский досуговый центр для молодежи, существующий благодаря западным грантам. В соседнем Краматорске такой называется «Вильна хата». Тут библиотека, интернет, помещения для специальных мероприятий и даже двор, где кто-то играл в бадминтон. При входе банка — сбор денег на чай, кофе, печенье. Внутри — мероприятие для журналистов, которое организовывало ОБСЕ. При входе на импровизированных креслах лежали и ждали своего занятия две смешные девчонки-школьницы.
«У нас сегодня курсы, — честно сообщила одна. — Будем учиться «фенечки» плести! А вечерами у нас лекции часто. Вон завтра какая-то будет. Придем!»
Лекцию для славянской молодежи, которую дожидались девчонки, должен был вести недавний министр экономики Украины Павел Шеремета.
Трубы рвутся одна за другой
На следующий день с утра — аппаратное совещание в горсовете. Его проводят в актовом зале в присутствии прессы, общественных активистов и всех желающих. Рядом с залом та самая столовая, про которую рассказывал вечером местный чиновник, она призывно попахивает борщом. Документов никто не проверяет, в глаза бросается листовка на дверях горсовета: «ВСЕМ УСТАВШИМ ОТ ВОЙНЫ БОЙЦАМ «ДНР» И «ЛНР»!»
В зале инвалиды-колясочники — примета городов с грязелечебницами. Обсуждают вечные проблемы: платный вход на пляжи, дороги и воду. Водоканал — постоянная боль Славянска. Город старый — трубы рвутся одна за другой. Да еще и нехватка воды ощущается. Начальник водоканала отбивается как может: «Нам в сутки нужно 28 тыс. кубометров, а Донецк дает 22 тысячи! На окраины воды нет. Возим по графику на машинах. Наши две водовозки разбиты в ходе военных действий. Сейчас из двух одну пытаемся слепить! Воду возим на машине, которую дают военные. А они сами по утрам блокпосты с водой объезжают, потом нам дают!»
Тут надо понимать, что канал Северский Донецк — Донбасс подает воду на все территории, не разделяя их на контролируемые украинской армией и остальные. А под Горловкой и Майорском — перманентные бои, снаряды продырявили водоводы во многих местах, идет утечка. Дирекция компании «Вода Донбасса» (она по-прежнему в Донецке. — «Газета.Ru»), чтобы подать воду в город, держит максимально возможный напор. И до Донецка вода доходит, там даже фонтаны в центре города работают, а вот Мариуполь из канала воду уже не получает с января, а Славянск получает, но меньше, чем ему нужно.
Город борется как может. Не только с отсутствием воды, но и с дорогами. На Украине не спеша идет децентрализация. До политической руки только сейчас доходят, а бюджетная пошла с начала года.
Местным советам достались, к примеру, 5% с акцизов на спиртные напитки. В выигрыше курортные города и ключевые поселки на трассах. Славянск затерялся между ними, но первые полмиллиона «сверхплановых» гривен уже на латание ям пустил. А мэр создает мониторинговые группы из общественников и чиновников, чтоб контролировать наличие акцизных марок на бутылках в торговых точках — теперь это городской «хлеб». Вместе с новыми бюджетными полномочиями городам передают и обязанности, деньги еще нужно у бизнеса выцарапать.
Идет лето — обсуждают детский отдых. Город реанимирует свой детский лагерь «Лесная сказка». Раньше отправляли детей в близкий Святогорск. Но раньше там 17–19 лагерей открывалось, а теперь — семь. Многие заняли беженцы. В Славянске переселенцев тоже хватает. Их тут, как утверждает на совещании соответствующий чиновник, 32 394 человека, из которых 8605 обратились за пособиями. До войны Славянск считался городом стотысячником. Треть города из переселенцев — это круто.
Пойдешь в минометную батарею!
Мэр у Славянска особенный, с приставкой и.о. Вообще-то Олег Зонтов — секретарь городского совета, который по закону в отсутствие арестованного мэра Нели Штепы руководит городом. Еще пару лет назад представить Зонтова на этом месте не смог бы даже он сам ни в каком сне. Зонтов — единственный в Славянске депутат от оппозиции. В его случае — от «Фронта змин» Арсения Яценюка. Все остальные либо регионалы, либо коммунисты. Когда в город вернулась украинская власть, вместе с ней вернулись и местные патриоты. Мэра арестовали, городской совет начать работу не смог — избранные секретари горсовета, два подряд, не устраивали горожан. В итоге вспомнили о Зонтове. А Зонтов с августа был в армии — ушел добровольцем.
«Я все помню. И понимаю, что Неля Штепа мне жизнь спасла, — рассказывает Зонтов. — Меня тогда взяли, бить начали, но она меня отбила. Она знала, с кем там разговаривать с самого начала, и договорилась, чтобы «отпустили местного депутата». Я потом еще тело Володи Рыбака помог вдове из города вывезти (Владимир Рыбак — депутат городского совета Горловки, был вывезен в Славянск и, как утверждается, замучен за попытку не дать сорвать украинский флаг со здания горсовета. — «Газета.Ru») и выехал в Киев.
А когда в августе исчез второй мой друг — новоазовский депутат Василий Коваленко, я понял, что больше не могу, и пошел в военкомат. Сначала не брали, но я прорвался.
Я по образованию психолог, но в юности участвовал в археологических раскопках, работал с теодолитом.
Мне говорят: «С оптикой работал? Образование высшее? Пойдешь в минометную батарею!»
В итоге на полигоне сделали из меня топографа взвода управления минометной батареи. Сейчас мои ребята под Счастьем, в Луганской области. А я в отпуске с октября — на время избрания на выборную должность».
Не могу не поинтересоваться выехавшими со Стрелковым.
«Я тебе запись могу показать, — продолжает мэр, — как вводили после захвата горотдела милиции 50 человек местных получать оружие. Вводил их заместитель начальника местной милиции.
Я за неделю до захвата города к местному начальнику СБУ ходил. Он говорил, что без заявлений ни на что по закону реагировать не может, а потом из города вместе со Стрелковым ушел.
По моим данным, местных от 300 до 400 человек ушло. Милиция «на контроле» две сотни квартир и домовладений держит, объезжает время от времени. Сейчас потихоньку звонят, первые возвращаются: семь человек сами пришли и сдались, а всего в Славянске 58 человек по статье «терроризм» задержано. Из них 37 подписали обязательство о сотрудничестве, получили условные сроки и вернулись к мирной жизни. Ко мне тут прибегают, кричат: «Он же с автоматом тут бегал, а теперь по улице ходит!» Я успокаиваю как могу. Нам с ними жить продолжать».
Зонтов показывает пустующий кабинет Нели Штепы: «Его Пономарев («народный мэр», назначенный, а потом арестованный Стрелковым. — «Газета.Ru») занимал. И спал тут — в углу кровать его стояла».
История ополченца
Поговорить с вернувшимися на украинскую территорию ополченцами не удалось. Добровольно сдавшихся всего семь человек — это 2% от ушедших. Все они получили условные сроки и подписали обязательство о сотрудничестве. Общаться с прессой, тем более российской, не хотят. Почему — вполне понятно. На условиях полной анонимности поговорил с одним таким донецким малым. Он не сдавался. Просто вышел из своего батальона после того, как выжил в 23 боестолкновениях. А через пару месяцев, когда сошли мозоли от бронежилета, выехал через Мариуполь из Донецка. Простой парень, рабочий Донецкой центральной обогатительной фабрики. Пока она работала, работал и он. Встала — пошел в ополчение, благо контакты были уже наработаны на весенних митингах.
Выезжал он в составе «взвода» (в их «Газельке», а потом в «Спринтере» ездило девять человек, но он упорно называет свое подразделение взводом). Говорит, что за полтора месяца боев «постоянный» состав был четыре человека, остальные часто гибли, получали ранения и терялись. Костяк был из людей, которые хотели умереть.
Олег (назовем его так. — «Газета.Ru») пошел воевать после того, как жена ушла на территорию Украины к другому с двумя маленькими детьми. Потеряв жену и детей, а потом еще и работу, перестал отдавать долг за только что купленный дом в Буденновском районе Донецка. Поэтому парень просто воевал и не боялся. Говорит, что не мародерствовал — «не для кого». И не лез геройствовать. А потом влюбился. В девушку-снайпера. И решил уходить. Последней каплей стало, когда ее подразделение попало под артиллерийский удар. От девушки ничего не осталось, «даже хоронить было нечего», — говорит он.
Этот Олег и ему подобные — случайные попутчики войны. В какой-то момент им она надоедает. Больше всего при общении потрясает полное отсутствие рефлексии по поводу происшедшего. Ну было и было. Теперь время вот работать сварщиком или плотником: «Два образования, два училища окончил! Четыре рабочие специальности!» Все просто. Такие просто поднимаются и так же просто уходят. Но большинство из них «после войны» все же выезжает в Россию. Там не надо таиться.
Сколько нужно Минсков?
Горсовет живет своей жизнью. Приезжают киевляне, которые готовят на 5 июля здесь форум «Донбасс — это Украина!». Собирается оргкомитет. Местная журналистка Лена пишет материал о здешних фермерах.
«У одного на Молочаре поле. Трактористы снаряды находят, а у МЧС бензина как раз нет, — рассказывает она. — Так они их на обочину сносят и оставляют для будущего разминирования. Люди удивительные! В прошлом году у них 2 тыс. гектар, засеянных пшеницей, от ракет сгорели. Всего две пожарные машины приехали, бои вокруг, не сразу потушили. Но они той весной, летом и осенью все равно работали и урожай уцелевший собрали. И сейчас посеялись!»
Пшеница сгорела не от «Града», а от тепловых ловушек, которые обильно отстреливали вертолеты, спасаясь от выстрелов ПЗРК.
Спрашиваю у Лены, что она думает о будущем города.
«Будем жить! — отвечает она. — Хотя Анатолий Петрович Хмелевой постоянно названивает, обещает вот-вот вернуться. Уже скоро год обещает».
Анатолий Хмелевой — первый секретарь Славянского горкома коммунистической партии, самый важный и узнаваемый человек среди ополченцев. Его тут называли политическим крылом Стрелкова. 11 мая 2015 года в Донецке, на площади Ленина ему вручили награду в честь годовщины референдума, как его организатору, в Славянске. Украинские власти объявили его, как и остальных, в розыск за «терроризм».
Вернется ли Хмелевой в свой родной город на старости лет? Разве что по итогам какой-нибудь амнистии, говорят тут.
В результате Минска-2, или Минска-5, или 6… Уж как получится.
Сам же Стрелков после конфликта с кураторами Донбасса попал в опалу Кремля, и в Славянск (да и в ДНР и ЛНР) не вернется при всем желании. На сегодня он со своим движением «Новороссия» помогает ополченцам гуманитаркой и экипировкой. А также довольствуется ролью главного критика политики на украинском направлении, пространно рассуждая о коррумпированности новых властей ЛНР и ДНР, бессмысленности курса на реинтеграцию сепаратистов на Украину и скором Гаагском трибунале для российских властей, «сливающих Новороссию». Главной мишенью его критики был и остается ответственный за украинское направление помощник российского президента Владислав Сурков.
Впрочем, в одном из последних интервью Стрелков предложил главе государства «хотя бы два часа в день читать интернет, чтобы знать, что на самом деле происходит и что о нем говорят». Действительно, из телевизора Владимир Путин вряд ли узнает мнение Стрелкова, так как, по сведениям источников «Газеты.Ru», еще с прошлого лета он находится в стоп-листах государственных СМИ.
Многие до сих пор спорят о реальных причинах войны в Донбассе и роли Стрелкова на ее старте. Еще прошлой осенью бывший полевой командир положил жирную точку спорам о причинах начала войны в Донбассе, честно признавшись, что «спусковой крючок войны» нажал именно он.
