Цивилизация
Горожане
Обычный харьковский двор на Салтовке: мамы с колясками, говорливые бабули возле подъездов, группки молодежи возле киосков, степенные пары, которые прогуливаются перед сном. Вроде все как всегда... Накануне ночью сгорел киоск, в котором жители многоэтажек покупали молоко и творог. Рядом выкорчевали терминал для оплаты — вроде бы обычное хулиганство, но люди видят в этом что-то большее.
«Вчера возвращалась с сыном через лес, навстречу группа подростков лет по 18, и все горланят: «Слава Украине!» Сын испугался, спрятался за меня. Да и сама я сильно испугалась — мало ли что им в голову придет», — говорит знакомая из 622-го микрорайона. Другая тоже рассказывает: «Шли с мужем поздно из гостей, возле памятника Солдату на 23 августа, видим, большая компания на лавочках — мужчины, девушки молодые.
Окликнули нас и начали спрашивать, считаем ли мы Харьков русским городом. Муж их, конечно, успокоил словами, что, конечно, считаем, а сами быстро пошли домой. Раньше не было такого, с 90-х не было».
Власть
Раньше мэр Харькова Геннадий Кернес говорил исключительно о том, что в Харькове не должны повториться кровавые побоища как в Одессе и Мариуполе, призывал жителей к сдержанности. 6 сентября горсовет выступил с официальным обращением: «Военными комиссариатами города Харькова проводится набор добровольцев для комплектования рот охраны и отрядов обороны военных комиссариатов, которые предназначены для организации территориальной обороны районов города от возможного вторжения агрессора».
По сути, в Харькове начато формирование добровольческих отрядов, которые должны защитить город от возможного вторжения.
Это не мешает активистам «евромайдана» обвинять Кернеса в антиукраинской позиции. Они говорят, что 9 сентября по прямому указанию мэра в городе были сняты украинские флаги и закрашена украинская символика, которую активисты нанесли на заборы и стены. Их попытался успокоить заместитель мэра Игорь Терехов. Во время встречи он пояснил, что флаги и символику будут снимать только в том случае, если они висят в неположенных местах:
«Есть специально отведенные места для флагов Украины. Мы вывешиваем их, чтобы показать, что Харьков — украинский город и что других флагов априори здесь не может быть. Политика городских властей одна: Харьков — это украинский город, и харьковчане не допустят того, что творится сегодня в Луганской и Донецкой областях. Я благодарен активистам за активную гражданскую позицию. Мы будем вместе работать, развешивать флаги, копать рвы и укреплять обороноспособность Харькова».
В тот же день Терехов выступил перед прессой, рассказав о том, как обстоят дела с городскими бомбоубежищами. По его словам, во всех районах города бомбоубежища и укрытия почти приведены в состояние готовности, отвечающее всем требованиям военного времени. «В мирное время никто не думал о возможных военных действиях и что может возникнуть необходимость использовать бомбоубежища, поэтому многие из них были захламлены. Нам пришлось провести инвентаризацию, проверить коммуникации, вынести много мусора. Мы восстанавливаем все, что есть у нас в распоряжении», — заявил Терехов.
Предвоенное ощущение в Харькове витает везде: в перебранках в магазинах и на рыках, в разговорах в школах и институтах, в подготовке жителей города к зимовке в сельских домах, в увеличении количества желающих получить визу, в массе беженцев на вокзалах и на пунктах приема.
Уезжающие
«Среди моих клиентов все меньше тех, кто едет отдыхать, — говорит турагент Ирина. — Зато стремительно растет количество обратившихся за долгосрочными визами, особенно шенгеном. Уезжают даже просто на пустое место люди, которые раньше бывали в Европе только туристами. Спрашиваю их, как они там собираются выживать, как работу найдут без знания языка? Отвечают, что все лучше, чем тут под бомбежками сидеть».
«Еще весной сама отмахивалась от тех, кто говорил, что после ДНР и ЛНР очередь дойдет до нас, — говорит одна из ее клиенток Маргарита, собравшаяся переезжать в Чехию. — Считала, что Харьков слишком разумный и взвешенный город для того, чтобы втянуться в войну. Но сейчас, когда вижу, как развивается ситуация, нет уже такой уверенности. У меня муж, которого могут мобилизовать, двое детей, у которых должно быть будущее, — буду уезжать».
Приезжие
<4>На Южном вокзале установлен круглосуточный пост волонтеров, через который ежедневно проходят сотни переселенцев из воюющих областей. Возле него — мешки с одеждой, огромное количество домашней еды, лекарства. По словам одного из лидеров волонтеров Юлии, «приблизительно треть беженцев оседает в Харькове, около трети хотят уехать в Россию или другие города Украины. Мы помогаем им с билетами, размещаем на временный ночлег. Но самая тяжелая ситуация с теми, кто, находясь в шоковом состоянии, не может пока определиться, что делать дальше. Этих мы просто кормим, одеваем, размещаем в отелях или на квартирах, помогаем прийти в себя для принятия адекватных решений».
Сами беженцы не особенно охотно общаются с журналистами. Недавно семью врачей, приехавших из Луганска, показали на одном из харьковских телеканалов. В сюжете рассказывалось, как руководство фирмы «Онклиник» дало им временное жилье и пообещало помочь с работой и подъемными. После входа передачи администрация клиники резко отозвала все свои предложения без объяснения причин.
По словам Марины, она и муж уговаривали свою двоюродную сестру уехать из Горловки еще в мае. «Мы были уверены, что добром это все не закончится. Много раз ей предлагали: приезжай, будешь жить у нас на даче. Там большой, теплый дом, все удобства, 30 км до Харькова. Обживетесь, муж найдет работу, детвору отдадите в школу. А дальше будет видно...» Но сестра Марины — Оксана согласилась переехать, только когда в Горловке началась стрельба. «Вот уже две недели как живут у нас. Честно говоря, даже не можем с ними обсуждать происходящее. Они не просто нервные, а просто не в себе совершенно. Мы решили их пока не трогать — пусть придут в себя. Но насколько их понимаю, они хотят детей оставить здесь, а сами возвращаться — вроде как перемирие, они боятся потерять квартиру, небольшой офис в центре города».
Мошенники
Много и просто желающих нажиться на беде переселенцев: недобросовестные риелторы, фирмы по трудоустройству, перекупщики билетов. «Я вчера был в риелторской фирме, как обычно заплатил за услуги около 3 тыс. гривен. Мне дали три варианта однокомнатных квартир в районе Советской, но ни по одному из телефонов не оказалось реальных хозяев. Приехал на следующий день в фирму — сидят другие девочки-менеджеры, мне говорят, что меня видят в первый раз и никаких телефонов мне не давали», — рассказывает Павел, который две недели назад вывез свою семью из Макеевки.
Дети
На линейке 1 сентября в десятках харьковских школ почти в каждом классе оказались дети из воюющих регионов. Они выделяются: скромнее одеты, тихие, периодически начинают плакать. Те, кто постарше, держатся особняком, избегают откровенных разговоров и категорически не хотят обсуждать произошедшее.
«У моего сына в классе двойняшки из Донецка. Не знаю почему, но, когда речь шла об абстрактных беженцах, я их жалела, даже вещи относила. А когда они в одном классе с моим сыном, меня это стало напрягать — зачем Мишеньке слышать их рассказы про бомбежки, про убежища, про блокпосты?
Мы даже телевизор дома не включаем, чтобы он в свои десять лет ничего такого не знал и не слушал. Конечно, нельзя было не принимать их в школу, но пусть с ними психологи, что ли, работают», — говорит мне молодая женщина во дворе элитной школы в районе Пушкинской.
Многие родители стараются поддержать приезжих. «Решили всем классом провести чаепитие в честь новеньких — у нас в классе пятеро ребят из Луганской области, из разных городов. Не будем там говорить об этих событиях, просто посидим все вместе, каждый принесет что сможет. Надо, чтобы дети чувствовали, что у них есть новые друзья, их тут любят, поддерживают», — говорит мама семиклассника.
Солдаты
Чувство войны усиливает идущая мобилизация. По плану в нынешнюю волну в Харькове должны призвать более двух тысяч человек. Возобновлен и плановый призыв в регулярную армию.
«Моему брату 25 лет, живет в Красном Куте, жене через четыре месяца рожать, обычный парень, работает, строит дом. Пришла повестка. Вот сейчас на семейном совете решаем: или срочно его с женой отправлять к родственникам в Польшу, или покупать белый билет. Вариант служить вообще не рассматриваем, и так же понятно, что отправят сразу в Донецк», — говорит нам на условиях анонимности харьковчанка Надежда. Сделать «белый билет» в Харькове стоит от $500 до $2,5 тыс., но даже это не дает гарантии освобождения от службы.
Вместе с тем среди харьковчан есть и те, кто считает для себя невозможным уклоняться от службы в армии. «Начиная с января каждый день ходил на «евромайдан» к памятнику Шевченко. Потерял работу, заработал кучу болезней, но в принципе не жалею об этом — уверен, что мои жертвы будут не напрасны, — рассказывает один из активистов харьковского «евромайдана» Вадим. — Сейчас много говорят, что нас кинули, предали, подставили, что Майдан стоял, чтобы Порошенко стал президентом, а теперь из-за него гибнут наши ребята в Донецкой и Луганской областях. Когда пришла повестка, даже обрадовался: если в следующей жизни меня спросят, ради чего я жил, отвечу — ради идеи. Матери пока не говорил об этом. Скажу просто, что опять уехал по делам. А вот любимой девушке сказал, ей надо знать, все эти дни она рядом была. Она должна знать, что со мной случилось, если не вернусь».
