Цивилизация
От региона к региону количество муниципалитетов сильно отличается: от 21 в Ненецком АО до 735 в Алтайском крае. И именно от их числа зависит необходимое для регистрации количество подписей муниципалов.
В каждом субъекте Федерации около 20–25% муниципалов составляют самовыдвиженцы, и они первые, на кого можно рассчитывать при сборе подписей.
«Это самостоятельные игроки на местном уровне, — рассказал «Газете.Ru» ступинский политик и политтехнолог Николай Кузнецов, работавший в ряде штабов в этой сфере. — Люди, которые стали муниципальными депутатами не по решению партии, а по подписям избирателей. Они не связаны партийной дисциплиной и обязательствами, прежде всего перед «Единой Россией», — разъясняет Кузнецов. — По опыту выборов в Москве и Подмосковье именно независимые депутаты давали свои подписи оппозиции. Единственное, что в Москве доля «самовыдвиженцев в кавычках» особенно высока, поскольку в 2012 году все выдвиженцы «Единой России» вдруг стали «самовыдвиженцами». Но в других регионах такого нет.
Задача усложняется тем, что во всех регионах, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, муниципалитеты ранжированы: районы и городские округа — первый уровень, все остальные — второй. К примеру, в Нижегородской и Псковской областях нужно собрать подписи не менее чем 7% муниципальных депутатов, из них десятая часть должна предоставлять муниципалитеты первого уровня.
Также во всех регионах закон требует, чтобы в списке подписей были представлены люди не менее чем из 3/4 муниципалитетов региона.
В итоге если раньше политтехнологи зарабатывали солидные суммы на сборе подписей избирателей, то теперь они «окучивают» муниципальный фильтр, что требует информационных, организационных и финансовых ресурсов.
«При сборе подписей избирателей стоимость одной оценивается в пределах 200 руб. Стоимость подписи муниципального депутата существенно выше, она включает в себя расходы на нотариуса, на оплату работы сборщиков подписей и т.д. Немаловажной частью являются расходы на информацию, — продолжает Кузнецов. — По практике губернаторских кампаний 2012–2013 годов собрать 200–300 подписей способен только кандидат от партии власти: у него есть необходимая информация о муниципальных депутатах вплоть до номеров их мобильных телефонов. А вот другим кандидатам для прохождения муниципального фильтра, как правило, не хватает именно информационных возможностей, чтобы в короткое время достучаться буквально до каждого».
По опыту прошедших в 2013 году выборов видно, что власти и циковцы и правда неохотно делятся списком мундепов и большинство номеров приходится находить в ручном режиме, как это делал штаб Навального в 2013 году.
Сам Кузнецов для решения этой проблемы подготовил ресурс Mundep.info с платным доступом к базе муниципальных депутатов. В нем имеются сведения о всех выборных должностных лицах органов местного самоуправления по состоянию на 1 июня 2014 года. Информация систематизирована из ГАС «Выборы». Кроме того, сайт генерирует бланки подписных листов в отношении любого депутата или главы с точными указаниями муниципалитета. И самое главное, в базе есть телефоны мундепов, которые в большинстве случаев не найти в ГАС «Выборы» и открытом доступе.
«Даже в Москве, где более развиты информационные ресурсы муниципалитетов, у Навального собирали такую базу 30 человек в течение около трех недель. Что касается законности такой базы, в УК и ФЗ о персональных данных ничего не говорится о телефонах. Кроме того, мундепы — публичные лица, занимающие выборные должности. Даже ЕСПЧ ограничивает действие законов о защите информации в отношении таких людей».
Зачастую оппозиционерам добавляют подписи по указанию Кремля, как это было в 2013 году на выборах в Москве и Московской области. Однако для этого на власть надо надавить и собрать значительную часть подписей самим, утверждает заместитель главы предвыборного штаба Алексея Навального на выборах мэра Роман Рубанов. Его штаб добыл 87 подписей из 110 нужных. Хотя первоначально рассчитывали на 20–25.
«Муниципальный фильтр непроходим, поскольку в большинстве регионов подавляющее количество муниципалов связаны с властью, фильтр создан для того, чтобы любой кандидат не прошел на выборы. То же самое было и на московских выборах. Но мы, по сути, заставили отменить фильтр, — отметил Рубанов. — Все остальные кандидаты сразу уперлись в предельное количество своих муниципальных депутатов и стали добирать от мэрии, но мы собрали 87 подписей — гигантское число. Это была тяжелая работа, в которой Алексей Навальный принял непосредственное участие, сделал больше 500 звонков муниципалам. После такого количества Собянин и городские власти не могли игнорировать нас».
Власть, глядя на успехи оппозиционеров, тоже сложа руки не сидела.
«Когда мы преодолели планку в 40 подписей, мэрия взяла большинство муниципальных депутатов Москвы, и они все подписались за Собянина у нотариуса, — рассказывает Рубанов. — А ставить подпись за двух человек по закону нельзя. Поэтому, если мы берем подпись у депутата, они достают вторую из сейфа и называют нашу недействительной. Таким образом они очень сильно снизили количество возможных депутатов, у нас их осталось около 500. Хотя и находились отчаянные единороссы, которые не подписывались за Собянина, оправдываясь, например, отпуском».
Некоторые муниципальные депутаты, осознав свою значимость для регистрации кандидатов, даже просили за «автограф» за деньги. Электоральный юрист Валентин Жмуркин оценил стоимость услуг по сбору подписей муниципалов на выборах в €100–200.
»€100–200 — это базовая ставка агентств. Дальше идут запросы депутатов. Кто-то дает подписи бесплатно, какие-то подписи за маленькую денежку или хорошие отношения. В некоторых случаях самые циничные готовы задрать планку вплоть до €1 тыс., например, когда автограф главы именно этого муниципального образования нужен кандидату».
При этом Жмуркин критически оценил такие услуги, считая, что большую часть депутатов «перекупить» невозможно по причине партийной дисциплины. Ведь все данные о подписантах находятся в открытом доступе и многие депутаты опасаются разбора полетов на партийном уровне. Не стоит забывать и о сомнительности такой процедуры с правовой точки зрения.
Правда, ответственность за давление и даже за подкуп муниципальных депутатов при сборе подписей не прописана в федеральном законодательстве и регулируется регионами. Как правило, она административная и не слишком серьезная.
В любом случае грамотно построенную инфраструктуру по сбору подписей Рубанов называет давлением на власть в вопросе регистрации.
Николай Кузнецов подтверждает:«Это показатель дееспособности кандидата: можно ли такому доверять власть, если он не способен решить относительно сложную задачу? Выборы — это система отбора сильнейших».
Илья Гамбашидзе, который собирал подписи муниципалов для экс-сенатора Глеба Фетисова на выборах губернатора Подмосковья в 2013 году, считает, что местные независимые политики могут преодолеть фильтр. Но для этого они должны обладать реальным влиянием в регионе, в котором произошел раскол элит.
«Для успешного прохождения средние и высшие элиты не должны быть монополизированы одной политической силой. Даже если единороссов среди муниципалов большинство, зачастую их не сдерживает партийная дисциплина — многие депутаты от ЕР имеют свою политическую позицию, которая не всегда совпадает с мнением руководства. В этом случае надо убедить поставить подпись за конкретного кандидата. Часто правильный политтехнологический менеджмент спасает политика, правда, он должен быть не варягом».
Политтехнолог Алексей Высоцкий, который вел кампанию губернатора Подмосковья Андрея Воробьева, согласен: в большинстве регионов оппозиционным партиям чисто технически не хватает муниципальных депутатов.
Но, по его наблюдениям, если власти видят, что оппозиционного кандидата реально поддерживает часть электората, проблем с регистрацией не будет.
«Мысли оппозиции насчет того, что фильтр — непреодолимый барьер, навсегда отсекающий от выборов, отчасти правда. Не из-за того, что власть ужасная, а из-за того, что большинство оппозиционеров не занимаются ежедневной работой с муниципалами. Сверху сформулированы принципы легитимности и конкурентности. Если имеет место не истерика оппозиционного кандидата, а есть ясная программа, поддерживаемая некоей частью электората, тогда у кандидата есть высочайшая вероятность на регистрацию. Действующему губернатору будет не комильфо показать ему на дверь и пнуть ногой. В итоге по букве закона большинство оппозиционеров не имеет шансов, но по духу это абсолютно проходимый фильтр. Мы видели пример Гудкова и Навального на прошлых выборах, эти примеры оппозиция может брать на следующих выборах, никакой проблемы получить место в бюллетене нет».
