Цивилизация
С Валерием Павловичем, одним из руководителей АТО от Минобороны, отказавшимся от упоминания своей фамилии и звания, я встретилась 19 апреля у аэродрома Краматорск, взятого под контроль украинскими силовиками на юго-востоке Украины.
На вид ему около пятидесяти, это человек с военной выправкой, низким, поставленным голосом и открытым лицом.
Я дежурила у блокпоста СБУ на подъезде к аэродрому в попытке поговорить с кем-нибудь из украинских военных, когда увидела, как он с коллегой возвращается к блокпосту с двумя упаковками сливочного масла. Как оказалось, ему их дали ребята-ополченцы, устроившие импровизированную баррикаду из автомобильных покрышек в 500 метрах от аэропорта.
Дорогу к аэродрому мне показал один из координаторов ополчения захваченной мэрии Краматорска Артем. Он подошел к нам с Валерием Павловичем.
Никогда бы не подумала, что ополченец вот так просто стоит и болтает с руководством спецоперации против сторонников федерализации.
Я попыталась завязать с Валерием Павловичем беседу…
– Учился я в Москве. И служил большую часть своей жизни в России. И всегда с гордостью об этом говорил, и до сих пор поддерживаю устойчивые связи с моими российскими друзьями, боевыми, по учебе. Вы сами родом откуда?
– Москва...
– А где вы там живете?
– На «Тимирязевской».
– А мы на Хавской жили, метро «Октябрьская». И на ВДНХ жил долгое время. Москва – сердце нашей родины, оно так и осталось. Я честно вам скажу, для меня сейчас настолько непонятная ситуация, она чужда моим мировоззренческим позициям, как и большинству моих ребят. Я до сих пор считаю, что это какой-то страшный сон, наваждение, которое пройдет, и все образумятся. Хотя разумом понимаю: очевидно, уже запущен какой-то механизм, который обратного хода в ближайшее время не даст.
– А вы сами гражданин Украины?
– Да. Как раз когда произошел развал, учился в Москве, на курсах. Приезжаю… Как у меня получилось? Отец военнослужащий, остался на Украине, мать, сестра – все родственники остались. В России жилье не гарантировали… И что, какое решение принимать? Остался на Украине. И до сих пор, несмотря на все, так сказать, развитие событий, какого-то негатива, неприятия у меня нет.
– Что вы сейчас здесь делаете?
– Я один из руководителей антитеррористического центра… Проводим сейчас антитеррористическую операцию.
– То есть вы из СБУ?
– Ну тут не только СБУ. Тут разные министерства… В антитеррористический центр входят все силовые подразделения. Решение принято правительством. Каким правительством – правильным, неправильным – это второй вопрос. Вот 25-го числа пройдут выборы, а потом референдум. Или референдум, а потом выборы – это не столь важно.
Мне кажется, в нынешних условиях будут более прозрачные, более честные выборы, чем те, которые проходили ранее.
Будет действительно определена воля народа. И тогда можно уже как-то рассчитывать, что будет сформировано правительство действительно пронародное. Потому что эти временные назначения, которые произошли, они сейчас не устраивают ни восточную часть, ни центральную часть, ни тот же Киев. Вы думаете, там все в восторге от этих, которые являются правящей элитой? Нет.
– Вы здесь уже сколько?
– Давненько находимся.
– Месяц?
– Нет, мы – неделю. Как объявили операцию. Вот смотрите, только сегодняшний день начался с того, что ночью было похищено или пропало два солдата срочной службы, между прочим, десантники с автоматами, с вооружением.
– Откуда?
– Амвросиевка, есть такой центр, и там подразделение министерства обороны. И вот пропадают... Как командованию реагировать? Что отвечать родителям? Пошел сын служить, и где он? Позавчера здесь были задержаны военнослужащие, 14 человек ехали, их задержали, утащили в Славянск. Забрали оружие, документы, машины.
– Кто их задержал?
– Ну, будем говорить, представители сил самообороны города. Когда задерживают военнослужащих с оружием, они имеют право его применять. Но не стреляли. Думаю, вы понимаете почему. Стрелять вот так, в своих, не принято у нас. А мы считаем, что это все свои.
– Они не перешли на сторону сил самообороны? Их просто задержали силой?
– Их задержали. Забрали документы, деньги, оружие. Вот приехал сейчас товарищ, который был задержан. Поникший, обращается ко мне, говорит: командир, я…
– Он вернулся?
– Мы провели ряд мероприятий, и их отпустили. Не били, не избивали, отпустили. Но забрали автомобили, технику, какая была. Это вот два дня назад. Сегодня поднялся вертолет. Причем не военный, белый, эмчеэсовский Ми-8. Взяли обстреляли его над Славянском. Понимаете, солдат, он на то и солдат: если по нему стреляют, должен отвечать. Мы ходим на грани…
Я так понимаю, что кому-то очень хочется, чтобы вертолет выстрелил.
Чтобы солдаты подняли наизготовку и пошли чистить места, где их товарищей поймали. Кому-то это надо. Надо дождаться 25-го числа, когда пройдут худо-бедно выборы, в которые я верю. Я видел Майдан. И вот мой коллега видел, с семьей ходил. Да, там были правые представители, но они составляют даже не 10% участников митинга. Не выступали ни за какие политические лозунги. Выступали против того, до чего довела народ семья Януковича. Уж терпеть было невозможно.
– Вы же при нем тоже служили?
– Нет. Было так, что не служил при нем. Не хотел я служить. Потом вот получилось, что надо было помочь родине. Полностью коррумпированная страна, опирающаяся на бандитский клан… И вот сейчас. Зачем нам вмешательство, допустим, наших соседей, которых мы уважаем, если мы можем сами разобраться?
Это напоминает мне историю, когда в семье муж с женой разбираются. Ну это их внутреннее дело.
И тут жена кричит в окно: «Милиция!» Прибегают соседи, милиция, дружинники и начинают устанавливать порядки. В итоге жена с мужем разойдутся, он ей не простит, она – ему, и так далее. А так они сами разберутся.
– А вы из СБУ прямо.
– Мы прямо из Киева приехали, выполняем здесь достаточно ответственную задачу. Знаете, суть какая этой задачи? Чтобы не было кровопролития. Вот самая главная задача… Антитеррористическая операция... Что вот приходится со своим народом, а мы считаем, что народ, какой бы он ни был, – это наш народ, нравится тебе это, не нравится, – это наш народ, и с ним надо договариваться, с ним надо решать мирным путем. Для меня было, честно говоря, знаете… Тут тоже же много непонятно, это же не то что ты едешь – и тебе все ясно и понятно, тебе дали четкие указания, приказы.
В силу, допустим, опыта, уже с позиции прожитых лет, чувствуешь и начинаешь сам разбираться.
Потому что то же руководство, находясь в Киеве, не совсем представляет нюансы, те, которые происходят вот здесь, в этом городе, в соседнем. Они надеются, что ты сможешь разобраться и подсказать им, как это все там происходит. Для меня было, допустим, очень неприятно, и как-то, знаете, до сих пор меня выводит из равновесия, что вот ребята вчера пришли – и смотрят на меня как на врага.
Был солдат-победитель. И тут вдруг меня считают фашистом, который приехал тут кого-то разрушить…
– А ваши коллеги солидарны с вами в плане отношения к тому, что происходит?
– Конечно. Мы же такие же люди, как и все. Нас тоже многое не устраивает, многое волнует, мы обсуждаем. Но понятно, что есть долг, честь. Мне хочется, чтобы молодые хлопцы, которые не имели такого опыта, не натворили каких-то неправильных действий. Вот получилась такая ситуация, была поставлена задача. С соседнего города тут было нападение на аэродром.
– Когда?
– Неделю назад. Стояла простая воинская часть, авиационная, принимала самолеты, заправляла. Налетели на них. Артем говорит: местные силы самообороны, которые посчитали, что можно занять аэродром. Я снял на камеру, могу показать, как сам представитель самообороны признавался: они пошли штурмовать аэродром.
– Сколько человек было?
– Ну много было.
– С оружием?
– С автоматами, с бутылками, с палками. А приказ солдатам не стрелять, понимаете? На тебя дядька бежит с топором … Ну вот как действовать? Жена одного контрактника приехала, говорит: хочу своего мужа живым видеть, придите им на помощь. Ну вызываем на охрану БМД. Знаете, боевая машина десанта.
А кто сидит за рычагами? Солдаты, молодые пацаны по 18 лет.
Он по карте едет 40 километров, я сам тут плутал, не так-то легко проехать, когда не знаешь город. И вдруг дорога выводит на базар. Он уткнулся в базар. Сидят бабушки, хлопцы и говорят: вы приехали нас давить. И подали, что агрессивно настроенные украинские военные силы приехали давить краматорский базар вместе с жителями и с редиской. Ну чушь. Постарался объяснить. Даже генерал наш выходил, Василий Крутов.
– И что?
– Вышел наш уважаемый командир, боевой генерал. И что, вы думаете, они сделали? Схватили и хотели его волочь.
Тут в разговор вступает местный ополченец Артем. «Было дело, – говорит он. – Я сам был в числе успокаивающих этих людей».
– Вот, Артем, спасибо тебе за это. Благодаря разумным хлопцам сумели, будем говорить, командира отбить…
– Кто все-таки аэродром штурмовал?
– Штурмовали местные силы самообороны… Вот для полноты картины поезжайте в Славянск. Побываете там, посмотрите, а на обратном пути, думаю, вас выпустят, вы же все-таки представитель России, заходите. Попьем чайку и переговорим…
