Цивилизация
В повестке дня Думы «антитеррористический» пакет должны были рассматривать с 12.30 до 14.00 – вопросы №№22–25. Его авторами являются Ирина Яровая (ЕР), Андрей Луговой (ЛДПР), Леонид Левин (СР) и Олег Денисенко (КПРФ).
Яровая, чеканно зачитавшая формулировки законопроекта, в качестве довода для усиления контроля над анонимными переводами на электронные кошельки привела «мировой опыт». В пример ставились, в частности, Франция и Германия. Запрет на удаление информации в сети в течение полугода парламентарий аргументировала интернет-перепиской по поводу «поставок оружия на Украину».
— Принятие данного пакета будет иметь практический характер для защиты интересов граждан и государственных интересов, — утверждала Яровая.
Депутат несколько раз подчеркнула мягкость, «прозрачность и либеральный характер» поправок. Законопроект неоднократно обсуждался всеми заинтересованными сторонами, уверяла глава комитета по безопасности. Вслед за Яровой пакет поддержал единоросс Эрнест Валеев.
Сергей Катасонов из ЛДПР заявил, что «рассмотрение данного законопроекта имеет особенный вес». Либерал-демократ в очередной раз за день вспомнил про «терроризм» на Украине. Парламентарий также предложил «приравнивать коррупцию в ФСБ к измене Родине».
Юрий Синельщиков из КПРФ осторожно отметил, что «фракция в целом одобряет» пакет законопроектов. С другой стороны, коммунистам не нравится делегирование ФСБ прав на проверку и досмотр граждан и автомобилей при «подозрении на противоправные действия». Фракция, таким образом, не поддерживает первый из трех законопроектов пакета – об увеличении полномочий «федералов», заключил коммунист.
«Эсер» Дмитрий Горовцев с ходу сказал — его фракция поддержит пакет законопроектов. Депутат напомнил про предновогодний теракт в Волгограде, который и послужил поводом для новых законов. Андрей Луговой из ЛДПР согласился со справедливороссом.
После этого председатель Госдумы Сергей Нарышкин предоставил слово Алексею Митрофанову.
Спикер, усмехнувшись, заметил, что председатель информационного комитета ГД идет выступать «со своей водой». Митрофанов с трибуны повторил официозные формулировки законопроектов и заявил: комитет поддерживает пакет с единственным замечанием – депутатам не нравится расплывчатость формулировок законопроекта. От запретов Митрофанов предложил оградить обмен «домашней информации» и граждан, не «организующих информационных систем». «А то начались спекуляции в прессе», — посетовал парламентарий.
— Надо привести (законопроект) в соответствии с законом о связи, — заключил глава комитета по информации.
Наталья Бурыкина из ЕР снова вспомнила зарубежный опыт.
— Мы не придумываем ничего сами, — защищала она ограничение электронных платежей.
В 16.00, после двухчасового перерыва, депутаты продолжили обсуждение. Луговой напомнил, что ЛДПР последовательно борется с терроризмом.
— Мне пришлось услышать мнение, что поправки кого-то пугают – распалялся депутат.
Он обвинил лоббистов в усилении паранойи вокруг финансовых поправок. Либерал-демократы считают поправки слишком «либеральными» и вовсе хотят упразднить анонимные платежи, стало ясно из речи парламентария из ЛДПР.
— Мы видим, как депутаты Верховной рады под дулами автоматов националистов принимают любые законы, — снова свернул на Украину депутат.
Резким критиком пакета оказался коммунист Борис Кашин. Он привел в пример преследования активистов за права дольщиков и уверил, что запрет на международные переводы с банковских карт от терроризма не спасет. «Антитеррористический» пакет он счел асимметричным «закручиванием гаек» после событий на Украине.
Для Яровой очередное упоминание многострадального Киева снова стало еще одним аргументом в пользу ужесточения законодательства. Она заявила, что запрет на анонимные платежи спасет от «вовлечения в порнографию» и финансирования терроризма.
— Концепция закона в том, чтобы разоружить терроризм, — эмоционально доказывала Яровая.
В защиту закона также выступили единоросс Наталья Бурыкина и «эсер» Леонид Левин.
— Мы никогда не видели, чтобы по телевидению призывали в ряды террористов, — мотивировал «закручивание гаек» в интернете Левин, вновь вспоминая про теракты в Волгограде.
Меньше споров вызвал закон об ужесточении наказания для «телефонных террористов». Правда, Сергей Решульский из КПРФ уточнил: увеличение сроков никак не связано с практикой правоприменения, ведь телефонных шутников полиция ловит редко. Замдиректора ФСБ Юрий Горбунов возразил, рассказав про получившую полуторагодичный срок «гражданку, заминировавшую речной порт, автовокзал и еще что-то»: «Получила год с лишним». А единоросс Роберт Шлегель предложил наказывать и за дезинформацию о терактах в СМИ, приведя в пример ложную информацию о трех взрывах в Волгограде.
После поздравлений от Нарышкина с наступающим 8 марта депутаты приняли законопроекты почти единогласно. Раскол произошел только по вопросу усиления полномочий ФСБ и наказания за терроризм – законопроект поддержали 354 из 450 депутатов.
Первый из четырех законопроектов наделяет ФСБ правом досматривать граждан и машины при достаточном основании на подозрения в совершении преступления. Преступление в «целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма будет отнесено к обстоятельствам, отягчающим наказание». Судить за терроризм будут без срока давности. Новый состав преступления «организация совершения преступлений террористической направленности» и финансирование терроризма грозит заключением на 15–20 лет. Участие в террористической деятельности, тренировка террористов и участие в незаконных вооружённых формированиях будет наказываться пожизненным сроком. Целью теракта теперь считается не только воздействие на принятие решений властями, но и «дестабилизация деятельности органов государственной власти и местного самоуправления».
Оппозиция опасается, что эти меры будут использоваться в политических целях. Так, лидер «Гражданской платформы» Ирина Прохорова расценила в своем блоге «антитеррористический пакет» как «тотальное наступление на свободы и права граждан России».
Второй – самый скандальный «цензурный» законопроект — вводит фактическую премодерацию всего интернета. Граждан и юрлица заставят уведомлять Роскомнадзор «о начале деятельности по организации передачи информации в интернете и полгода хранить данные о действиях, совершенных пользователями в сети». Под последней формулировкой подразумевается сохранение всей переписки между пользователями: «информации о приеме, передаче, доставке и обработке голосовой информации, письменного текста, изображений, звуков или любого рода действиях, совершенных пользователями при распространении информации и (или) обмене данными» за полгода. Эти данные надо будет, при необходимости, предоставить силовикам.
Профильный комитет Думы по информации и игроки на интернет-рынке критиковали закон за расплывчатость формулировок: неясно, кто будет хранить данные – провайдер, пользователь или владельцы ресурса. И откуда брать деньги на выделение дополнительных серверов провайдером для сохранения огромного массива данных.
Третий «антитеррористический» законопроект запрещает анонимные кошельки на сумму свыше 5 тыс. руб.
Один анонимный платеж не должен превышать 1 тыс. руб. в течение одного календарного дня (в случае использования предоплаченной карты — 3 тыс. руб.) и 15 тыс. руб. в течение календарного месяца. Взамен депутаты обещают ко второму чтению упрощенную идентификацию клиентов электронных кошельков.
Депутаты запретят анонимные трансграничные электронные переводы и неидентифицированные иностранные средства платежа на территории России. Переводы более 100 тыс. руб. от иностранцев к НКО попадут под обязательный контроль. Финансовый комитет в своем заключении лимит переводов в 1 тыс. не одобрил, поскольку более 60% платежей превышают этот порог. Такие деньги граждане чаще всего переводят на социальные услуги – ЖКХ, билеты, путевки, госуслуги, погашение кредитов, налогов, штрафов.
Последним пунктом думцы дополнят статью 207 УК (заведомо ложное сообщение об акте терроризма) частью второй, в которой значится «причинение крупного ущерба либо наступление иных тяжких последствий». «Телефонных терорристов» (нанесших ущерб государству свыше от 1 млн руб.) накажут штрафом в 200–500 тыс. руб. либо 1,5–3 годами заключения.
