Цивилизация
В пятницу вечером Госдума удовлетворила запрос генпрокурора о лишении депутата от КПРФ Владимира Бессонова неприкосновенности. Представление поддержал 281 депутат, против высказались 158. Голосование заняло у парламентариев считанные минуты: «дело Бессонова» они обсуждали еще утром в присутствии представителей Генпрокуратуры и Следственного комитета.
Заседание Госдумы в пятницу началось с выступления первого заместителя Юрия Чайки Александра Буксмана. «Сегодня один из тех редких случаев, когда генпрокурор вынужден обратиться к вам», — заявил он депутатам. Некоторых парламентариев, впрочем, весьма удивило, что сам генпрокурор, по представлению которого можно лишит депутата неприкосновенности, не явился на заседание. Впрочем, от Чайки было достаточно подписи под представлением, направленным в Думу. Объяснить позицию прокуратуры перед депутатами вполне мог и его зам.
Буксман начал с рассказа о том, что именно, по материалам проверки, произошло в Ростове-на-Дону 2 декабря. По его словам, с 16 до 18 часов на улице Большой Садовой проходил несанкционированный митинг - предвыборное собрание сторонников КПРФ. После того как сотрудник полиции Мишенин попытался отключить звукоусиливающую аппаратуру, депутат Бессонов, прибывший на Дон из столицы, его оттолкнул: «Был произведен захват сзади за шею, сотрудник полиции упал на ступени здания и получил телесные повреждения». Тогда прекратить несанкционированный митинг попытался уже замначальника ГУ МВД по Ростовской области Антон Грачев, но Бессонов якобы оттолкнул и его.
«Бессонов стал отталкивать его и нанес удар по лицу. В результате у сотрудников полиции Мишенина и Грачева были констатированы телесные повреждения с легким… э-э-э… с легким расстройством здоровья», — запнувшись, произнес первый замгенпрокурора, вызвав этой формулировкой восторг у журналистов.
Данные проверки, которая длилась семь месяцев, основаны на видеозаписи, где видно, как Бессонов поднимает руку (самого момента удара нет), а также на показаниях пострадавших полицейских и их коллег, присутствовавших во время инцидента. Самого Бессонова допросить нельзя из-за депутатской неприкосновенности. В этом особом статусе депутатов следствие видит камень преткновения: без допроса Бессонова понять, что произошло 2 декабря в Ростове-на-Дону, невозможно, объяснил Буксман.
Вслед за ним на трибуну взошел глава думского комитета по регламенту Ильдар Габдрахманов. Он рассказал о решении комитета: все-таки разрешить следственные действия с депутатом. При этом Габдрахманов подчеркивал, что речь идет лишь о «частичном» лишении неприкосновенности: на Бессонова можно будет завести уголовное дело, его можно будет допрашивать, но для ареста потребуется дополнительная санкция депутатов. Впрочем, в регламенте Государственной думы и так сказано, что дело не может быть передано в суд без согласия депутатов; то есть суд по мере пресечения без согласования с нижней палатой не состоится.
Требование Генпрокуратуры предложил поддержать и глава рабочей группы, проводившей внутреннее расследование инцидента с Бессоновым, депутат Александр Васильев, в прошлом первый замминистра внутренних дел. Он рассказал, что в комиссии, выезжавшей в начале недели в Ростов-на-Дону, мнения разделились. «С одной стороны, очевидно, что признаки преступления были: представители разных политических партий сказали, что свара была, потасовка была, — перечислял Васильев. — На видеозаписи видно, как наносятся удары сотрудникам полиции. Но к Владимиру Ивановичу это отношения не имеет, кроме одного движения рукой, о котором тут уже говорили. Поэтому без разбирательства невозможно проведение дальнейших действий следственных — как мне представляется, допросов, очных ставок».
Наконец, на трибуну вышел депутат Бессонов в сером пиджаке и с галстуком в цвет партийного флага. В руке он держал томик Конституции в красном переплете. Начал депутат практически с извинений: ему бы не пришлось «занимать драгоценное внимание» у парламентариев, если бы в России право преобладало над политической целесообразностью и действовала бы презумпция невиновности.
«Ну раз уж так получилось и кому-то это интересно, выслушайте информацию о произошедших событиях вокруг 2 декабря 2011 года. Начнем с того, что в нашей стране действует Конституция, и 31-я статья говорит о том, что граждане имеют право собираться мирно и без оружия», — слегка по-канцелярски предварил свое выступление Бессонов, подняв красную книгу над головой.
Депутат пожаловался, что, несмотря на 31-ю статью Конституции, в Ростовской области «с некоторых пор сложилась порочная практика противодействия Компартии в проведении массовых мероприятий». Митинг 2 декабря, точно так же, как и многие предыдущие, власти согласовывать отказались. Тогда коммунисты, проанонсировавшие свою акцию, решили провести «встречу с избирателями». Но на месте предполагаемого митинга впервые за всю историю Ростова-на-Дону — Бессонов это подчеркнул — «за железным забором продавались елки». Из-за него депутатам вместе с другими участниками акции пришлось уйти на другую сторону улицы, к зданию полпредства по Южному федеральному округу.
«Мероприятие проходило мирно и близилось к завершению, когда сотрудники полиции перешли к действиям, не адекватным происходящим событиям, — рассказал Бессонов. — Начальник полиции полковник Грачев прорвался к звукоусиливающей аппаратуре и начал вырывать провода, настроив против себя участников встречи агрессивно. Мне стоило большого труда сдерживать обоюдный напор со стороны правоохранителей и ростовчан». Он вновь подчеркнул, что у него не было намерения бить кого-либо и он этого не делал.
На этот раз коммунист, обычно дающий не очень распространенные комментарии, говорил много, хотя и начал свое выступление, читая с листа. Чем больше говорил Бессонов, тем сильнее он распалялся. Произошедшее в Ростове-на-Дону он назвал неудавшейся провокацией и призвал депутатов подумать о том, как полиция обращается с простыми гражданами, — этим коммунист сорвал в зале аплодисменты. Молодой депутат от «Единой России» Алена Аршинова, сидящая рядом с трибуной, пожаловалась в своем Twitter, что «народ на первых рядах волнуется». Потому что «Бессонов как на театральных подмостках». Депутат, оказавшийся в опале, продолжал быстро и назидательно вещать с трибуны. Он объяснял другим парламентариям, что понятия «частичное лишение неприкосновенности» в российском законодательстве не существует.
«Считаю, что мы с вами свободные люди и по данному вопросу будем голосовать свободно. Так, как нам подсказывает здравый смысл. В голосовании в комитете по регламенту один единоросс воздержался, заявив: «Если мы лишим его неприкосновенности, мы получим еще одного Героя России». Может быть, когда-нибудь это и произойдет, но сейчас я не заслуживаю этого!» — закончил свое выступление Бессонов, вновь сорвав аплодисменты.
Обсуждение судьбы депутата после его выступления вылилось во взаимные нападки: единороссы настаивали, что коммунист бегал от следствия, защитники Бессонова обрушились на представителей Генпрокуратуры и Следственного комитета, присутствующих в зале. Представители ведомств тушевались: на вопрос об ответственности для следователей, растянувших предварительную проверку с 10 дней до 3 месяцев, замглавы СК Елена Леоненко стыдливо ответила: «Понесли дисциплинарную ответственность. Пофамильно назвать не могу». Депутат Елена Мизулина напомнила представителю Генпрокуратуры, что парламентариев нельзя привлекать к ответственности за действия, связанные с депутатской деятельностью. Буксман ответил, что мероприятие 2 декабря не может считаться встречей с избирателями и быть причислено к депутатской деятельности, поскольку в решении мирового судьи по 2 декабря мероприятие названо «несанкционированным митингом». А значит, привлечь Бессонова можно.
После прений начались выступления представителей фракций. Депутат от КПРФ Юрий Синельщиков изощренно критиковал материалы дела: человек, побивший полицейских на митинге, в некоторых показаниях фигурирует как «неизвестный мужчина с капюшоном, надетым на голову». А пострадавший сотрудник МВД, со слов Синельщикова, в деле свидетельствует так: «Я сразу не смог понять, кто нанес удары, однако позже, осознав произошедшее, я понял, что это был Бессонов».
Лидер ЛДПР Владимир Жириновский в своем выступлении обратил внимание на то, что генпрокурора Юрия Чайки уже давно не видели в Госдуме. «Депутаты забыли его облик!» — традиционно срывался на крик Жириновский. Большую часть своей речи он почему-то посвятил фальсификациям на парламентских выборах, что не помешало закончить ее обращением к Бессонову: «Так что, Владимир Иванович, помним, любим, скорбим!»
Выступающий от «Единой России» Сергей Железняк напомнил, что «депутатская неприкосновенность — это не способ ухода от ответственности», а нападение на полицейских во всех странах считается тяжким преступлением. В остальном Железняк пересказал позицию комитета по регламенту: придется лишить Бессонова неприкосновенности, чтобы помочь следствию.
Представитель «Справедливой России» Светлана Горячева упрекнула следственные органы в том, что они используют против коммуниста сомнительные доказательства. Например, побои полицейских были зафиксированы лишь спустя неделю после самого инцидента: «Что такое, когда через неделю снимаются побои?! Обычным гражданам нужно явиться в тот же день. А вы, господа из Генпрокуратуры, закрываете на это глаза!»
Перед началом голосования в пять вечера депутаты решали, делать ли им тайное или открытое голосование. Спикер нижней палаты Сергей Нарышкин проинформировал коллег, что, согласно 185-й статье регламента, такие вопросы решаются тайно. Однако парламентарии вынесли на голосование вопрос о проведении открытого голосования. Предложение прозвучало от либерал-демократа Андрея Свинцова, вспомнившего, что его однопартийца Ашота Егиазаряна неприкосновенности лишили открытым голосованием.
Представители КПРФ и «Справедливой России» высказались категорически против голосования в штатном режиме. «Эсер» Геннадий Гудков призвал нижнюю палату провести «честное тайное голосование». На это представитель «Единой России» Ирина Яровая, сорвав аплодисменты, возразила, что «честным и чистым голосование должно быть перед гражданами». После этого обсуждение закончилось, а палата начала голосовать.
Лишение Бессонова неприкосновенности заняло у депутатов считанные минуты. Сначала 281 человек поддержал открытый режим голосования, еще через минуту они же поддержали ходатайство генпрокурора.
Бессонов сидел, повесив голову.
