Цивилизация
Госдума окончательно исправит сегодня закон о партиях, упростив возможность создания новых партийных структур. Этот закон, как и несколько других, был внесен президентом Дмитрием Медведевым в рамках политической реформы, объявленной под влиянием массовых митингов протеста в конце прошлого года. Алексей Кудрин заявил, что создаваемый им фонд готов сотрудничать с партией, организуемой Михаилом Прохоровым. Эдуард Лимонов 31 марта собирается на традиционно запрещаемый столичными властями митинг на Триумфальной площади в рамках «Стратегии-31». Сергей Удальцов призывает оппозиционеров съехаться со всей России в Москву на марш миллионов накануне инаугурации Владимира Путина.
«Газета.Ru» попробовала понять, есть ли у всех этих разнообразных действий оппозиционно настроенных деятелей общая тактика и стратегия и каковы ближайшие перспективы протестного движения в России.
Закончилась ли улица?
Последние протестные уличные акции в Москве собрали на порядок меньше людей, чем митинги на Болотной площади, проспекте Сахарова и на Садовом кольце. Падение численности протестующих было не менее стремительным, чем ее рост. Это естественно, уверен замдиректора Левада-центра Алексей Гражданкин, чья компания проводила опросы москвичей, приходивших на митинги. По его мнению, просто высокий сезон политики закончился вместе с предвыборным периодом, но главное, что митинги стали питательной средой для новых активистов. Для продолжения протестов оппозиции нужна собственная линия и собственные требования, советует социолог.
Сами оппозиционеры не драматизируют потерю массовости.
«Протест никуда не делся, просто уличная активность — это волнообразный процесс, мы еще увидим и новые подъемы, и новые спады численности участников уличных акций», — уверен основатель проекта «Роспил» Алексей Навальный.
«Определенные события способны спровоцировать выход — неожиданно для всех — ста тысяч человек на улицу, но не нужно ожидать, что сто тысяч будут ходить на митинги каждые выходные», — сказал он «Газете.Ru». По его мнению, протестная активность на улицах не единственный способ политической борьбы, «хотя нужно отдавать себе отчет, что банда жуликов и воров больше всего боится именно людей на улицах».
«Нежелание лидеров протеста на Болотной площади и на проспекте Сахарова выдвигать конструктивные предложения привело к дезориентации людей, готовых бороться за свои права и проявлять гражданскую позицию», — указывает на причину падения интереса к митингам одна из участниц протеста, телеведущая Ксения Собчак. По ее мнению, администрация президента грамотно сыграла на главной проблеме демократов — неумении договориться, выдвинуть базовую программу и единого кандидата, так как лидеры слишком боялись растерять каждый своих сторонников. «Людям нужна программа, потому что нельзя постоянно выходить и топать ногами, кричать, что выборы нелегитимны, если выборы закончились. Если люди ее услышат, они вернутся», — сказала Собчак «Газете.Ru».
Продолжать ли митинги?
Внутри несистемной оппозиции протестное движение видится совершенно по-разному. Многолетний организатор уличных акций Сергей Удальцов отстаивает идею наращивания уличного движения. Это он, выступая на последнем массовом митинге на Новом Арбате, предложил устроить в начале мая «Марш миллионов».
«Надо поставить вопрос о досрочных выборах ребром, провести сверхмобилизацию и выставить власти ультиматум: или вы выполняете наши требования, или мы не уходим отсюда, — считает Удальцов. — Главное, чтобы приехали люди из регионов и сломали стереотип о протестующих москвичах в норковых шубах и остальной России, которая за Путина». «Влиять на власть можно, только собирая большие массы людей на улице, а форма мероприятия может быть хоть самая примитивная, — согласен с Удальцовым оппозиционер Илья Яшин. — Какой бы креативной ни была акция, если на нее придет мало людей, то она не достигнет цели».
«Марш миллионов» проводили египетские оппозиционеры в Каире, но, удастся ли российским протестующим собрать свою площадь Тахрир, большой вопрос. «Не могу сказать, что в оргкомитете идет напряженная работа по выработке новых лозунгов и формата. Сейчас решили взять паузу для того, чтобы понять, как именно должно произойти переформатирование уличного протеста и какие новые лозунги придут на смену призыва «За честные выборы», — говорит депутат Госдумы от «Справедливой России» Геннадий Гудков.
Глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский советует оппозиционерам не снижать активности, но и не строить иллюзий. «Марш миллионов», в случае если на него выйдет не миллион, а несколько тысяч человек, приведет только к разочарованию участников, от таких утопий придется отказаться, отмечает он.
Нужно продолжать устраивать акции, однако не анонсировать их многочисленность и не рассчитывать, что каждая следующая будет крупнее предыдущей, считает Павловский.
В оппозиции готовы расширять арсенал борьбы, но нужно определить, вокруг чего сплачиваться. Успех уличных акций будет зависеть от требований к властям, считает один из сопредседателей незарегистрированной партии ПАРНАС Борис Немцов. «Да, мы должны бороться за досрочные парламентские и президентские выборы, но эту борьбу следует сопровождать и другими требованиями — политической реформы, свободы политзаключенным, отмены цензуры в СМИ, досрочных выборов в Мосгордуму и выборов мэра Москвы», — сказал Немцов «Газете.Ru». Собчак добавляет, что объединяющими темами, которые могут вернуть людей к политической активности, могут стать требования независимых судов, борьбы с коррупцией, ухода чиновников из бизнеса.
Протесту надо осваивать новые формы, в том числе уличные, считает Немцов: от проведения уличных «фестивалей свободы» в формате народных гуляний до флешмобов, как в случае с акцией «Белое кольцо» и шествий, говорит политик. «Кроме уличных акций возможна активность и в других форматах: конференции, фестивали, участие в выборах, издание докладов», - перечисляет политик. Пока оппозиционеры придумали не требующую разрешений форму «встречи с депутатом», но сверхпопулярностью этот формат не пользуется.
«Пикеты, письма протеста, анализ отчетов о деятельности госкомпаний, как это делает Навальный, и многое другое», — перечисляет возможности оппозиции писатель, один из организаторов «Лиги избирателей» Дмитрий Быков.
«Главное креативное звено работает сейчас у Навального, который предлагает поставить определенные виды протестной деятельности на поток, причем те, которые не нарушают закон. С другой стороны, от традиционных форм уличных мероприятий, митингов и шествий тоже отказываться не надо», — советует Гудков.
Протестных акций стало гораздо больше, и этот процесс будет продолжаться, рассуждает Павловский. «Главное достижение последних месяцев — это что уличная активность перестала быть маргинальной, на акции стали ходить не только «профессиональные» посетители митингов, но и обычные люди, которые на одну акцию пойдут, а на другую — нет. Кроме того, исчезла пропасть между уличной и не уличной политикой: политические акции теперь действительно становятся инструментом давления на власть, а те, кто на них выходит, могут на следующий день участвовать в обсуждении в высоких кабинетах», — констатирует он.
От партий до «доброй машины пропаганды»
За три месяца протестов оппозиция в России не выдвинула лидера и не сформировала единой организационной структуры. Стихийный протест из интернета, по сути, таковым и остается, но не все его участники хотят бюрократизироваться, хотя некоторые лидеры протестов призывают людей включаться в гражданскую борьбу и участвовать в местных выборах в регионах. Для оппозиционных организаций и движений пришло время усиливать работу на местах и развивать горизонтальные связи друг с другом, не пытаясь выстроить единую иерархическую структуру, считает лидер движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова.
Наша слабость в том, что в отличие от партии власти мы все разрознены, признает Чирикова. Но объединяться, по ее мнению, надо по сетевому принципу.
Протестующим следует массово избираться в органы местного самоуправления, чтобы влиять на власть напрямую, уверена она. «Нам надо сделать такую страну, которой Путин уже не сможет бесконтрольно управлять, а это возможно только с сильной местной инициативой, с сильным местным самоуправлением», — говорит Чирикова. По сути, именно этот процесс наблюдается в последнее время в Москве, где в некоторых районах оппозиционерам даже удалось потеснить единороссов. Сама Чирикова готова пойти и дальше и организовать нишевую экологическую партию.
Другим предложением стало создание постоянно действующей структуры для протестных действий. «Оргкомитет протестных митингов может стать координирующей структурой, но ему предстоит обрести легитимность. Ведь он формировался в свое время явочным путем, а сейчас стоит его легитимность повысить. Можно провести выборы в оргкомитет в интернете, как выбирали раньше тех, кто будет выступать на митингах», — предлагает Удальцов. А вот единую партию оппозиции делать не следует, потому что из-за идеологических разногласий такая структура была бы искусственной. Немцов согласен, что оргкомитет протестных действий стоит сохранить, чтобы не дробить сторонников оппозиции в зависимости от их политических взглядов, а попутно консолидироваться в партии на различных идеологических флангах.
Новое законодательство о партиях может привести к тому, что большинство организаций, участвовавших в протестах на Болотной и проспекте Сахарова, превратятся в партии, но таких структур даже без кремлевских спойлеров может оказаться слишком много. Демократы помимо уже существующего «Яблока» получат в том или ином виде ПАРНАС (на политсовете в апреле партийцы решат, нужно ли им заново регистрировать партию в Минюсте или воспользоваться платформой восстановленной по суду Республиканской партии). Свою партию активно создает миллиардер Михаил Прохоров. Отделившийся от ПАРНАСа и других демократов Владимир Милов зарегистрирует как партию свой «Демократический выбор». Националисты сообщили журналистам о намерении создать минимум две партии на своем фланге. Одну из них возглавят националисты Константин Крылов из движения РОД и Владимир Тор из движения ДПНИ (организация запрещена в России), а в наблюдательный совет при партии пригласили Алексея Навального (он отказался), того же Милова и некоторых других политиков. Несколько дней назад заявил о создании нацпартии и лидер движения «Русские» Дмитрий Демушкин. Неизвестно, будет ли подавать документы на регистрацию «Левого фронта» Сергей Удальцов: недавно ему публично предложили вступить в «Справедливую Россию» Сергея Миронова. «Пока не обсуждали, нет решения», — пояснила «Газете.Ru» пресс-секретарь «Левого фронта» Анастасия Удальцова.
Депутаты из «Справедливой России» Геннадий и Дмитрий Гудковы и Илья Пономарев, активно участвовавшие в протестах, занялись созданием надпартийной структуры на «левом фланге». «Можно сохранить все структуры, но ради совместного участия в выборах создать демократическую мегапартию на основе принципов коллегиального управления и финансирования. Левые могут создавать аналогичную коалицию на своем фланге», — размышляет Немцов.
Непартийный путь предлагает и Навальный. Сам он говорит, что в ближайшее время хочет сосредоточиться на своей основной деятельности — борьбе с коррупцией, а создавать свою партию или куда-то вступать не планирует, поэтому отказался войти в наблюдательный совет партии националистов.
Он разместил у себя в блоге призыв к простым активистам заниматься просвещением людей в городах-миллионниках и создавать оппозиционную «добрую машину пропаганды» в противовес государственным СМИ, в частности телевидению. Никакой четкой структуры для «доброй машины пропаганды» не нужно, пишет Навальный. От активистов требуется тратить один час в день на разъяснительную работу относительно действующей власти со знакомыми, коллегами, родственниками и т. д. «Если 100 тысяч человек по всей стране готовы будут тратить час в день или хоть в месяц на участие в ДМП, то механизм будет работать… Например, вы пишете мне письмо из города Брянска: «Я хочу стать частью ДМП, что мне делать?» — поясняет он. — Я в ответ даю список возможных вариантов действий — от листовок до одиночных пикетов. Вы отвечаете, например, что готовы расклеивать листовки в подъездах, и я вам их отправляю… Активисты получают материалы, информацию и советы о том, как они могут действовать, остальное находится в сфере личной инициативы…. Выпишите на листочек людей, которым вы сможете позвонить раз в месяц и рассказать горькую правду о происходящем с примерами, так, чтобы они не считали вас сумасшедшими и политфриками», — поясняет Навальный.
Польский сценарий
Политолог Дмитрий Орешкин, участвовавший в работе «Лиги избирателей», считает, что протестная активность в стране только начинается. По его мнению, власть изначально неправильно интерпретировала гражданский протест как попытку революции. «Сперва власть испугалась «оранжевого» протеста и пыталась найти его лидеров и вступить в переговоры, а потом выяснилось, что лидеров нет, и в этом есть главная угроза, которая остается: стихийный протест не ведет никого во власть, он лишь высказывает ей отношение, и с ним в переговоры вступить невозможно. Да, люди больше не будут выходить на улицы десятками тысяч, но отношение к власти не изменилось, — считает Орешкин. — То, что происходило зимой — это типичная «инновационная волна»: некий новый тренд на неприятие власти, который будет теперь расползаться по всей стране. Точно так же первый мобильный телефон, первый компьютер появляются в столице, об этом все говорят, через год они представлены в городах-миллионниках, через два — по всей стране. Поэтому для власти и оппозиции уже не имеет особого значения, закончились ли уличные протесты: тренд задан, и он будет только укореняться и приобретать популярность».
Ситуация в России напоминает ситуацию в Польше в конце 1970-х, отмечает Орешкин:
власть начинает вызывать презрение у все большего числа граждан, потом ее перестают слушаться, и правительство или идет на уступки оппозиции, потом происходит мирная смена власти или вводится военное положение, однако ненадолго, так как это приводит к полному крушению существующей системы.
В ближайшие годы кардинальных перемен не будет, однако в перспективе власть оказалась в безвыходной ситуации, так как разочарование в обществе будет только усиливаться, а в случае неблагоприятной экономической ситуации, роста цен и инфляции к политическому протесту добавится протест социальный, говорит Орешкин: «У существующей системы в новых условиях общего разочарования властью шансов устоять практически не будет».
