Цивилизация
— Президент озвучил идею о том, что региональные власти не должны владеть непрофильными активами, в том числе СМИ. Как думаете, целесообразно ли это? Выживут ли региональные телекомпании в условиях рынка?
— Это очень сильно зависит от региона. В некоторых регионах есть известные, давно существующие, очень популярные станции, как, например, ТВ-2 в Томске, 4-й канал в Екатеринбурге, замечательные станции в Хабаровске, в других городах. Есть станции, которые получают большую поддержку от бизнеса в регионе — понятно, там, где газ-нефть: в ХМАО, ЯНАО. Есть регионы, где станции в силу неразвитости рекламного бизнеса и экономической недоразвитости региона физически не могут существовать сами. Телевидение — очень дорогая вещь. Чтобы оно окупалось, нужно, чтобы был бизнес, который его бы кормил. Телекамеры, студии, перегоны — все это стоит больших денег. Технологии очень дорогие. В огромном количестве регионов станции не справятся сами: нет такого рынка, нет столько рекламы, чтобы их поддерживать. Но я не услышала, что кто-то завтра собирается брать и закрывать все государственные СМИ, это было обозначено как вектор, и как вектор это правильно, раз мы живем в рыночной экономике. Вообще нужно избавляться от «непрофильных активов». Но мне не кажется, что кто-то будет рубить с плеча и разом лишит поддержки все региональные СМИ, так что регион останется без своего телевидения вообще. А я думаю, что зрителей далеко не в первую очередь волнует, кто за это платит — бизнес или государство. Им просто важно, чтобы была своя программа, которая расскажет, почему сегодня такая пробка была на выезде из города Краснодара, условно говоря, когда об этом не рассказывают федеральные СМИ.
—А вы сами в перспективе сможете существовать без бюджетного финансирования? Насколько вы самоокупаемы?
— Сегодня не существует ни одного международного новостного канала, который бы прямо или косвенно не субсидировался государством или не существовал бы за счет своего материнского канала. BBC внешнее существует на деньги МИД Великобритании, при этом полностью использует ресурсы и людей BBC внутреннего, которое существует на определяемый правительством license fee (лицензионный сбор).
«Аль-Джазира» финансируется напрямую из кармана эмира Катара. Deutsche Welle оплачивает государство, France 24 государством финансируется, международный CNN существует за счет CNN внутреннего. Сама структура отрасли международного телевещания такова, что не позволяет окупаться. Не проводят такие измерения, как для внутренних телеканалов: на них надо было бы потратить миллиарды. Ведь одно дело — замерить аудиторию и рейтинги в одной стране на одном языке: какая программа рейтинговая, какая — нет, то есть то, что нужно рекламодателям. Другое дело — когда ты вещаешь на весь мир. Проводятся измерения такие же, как у нас: чтобы определить просто объем твоей аудитории. Но ты не можешь определить рейтинг с точностью до минуты, как это делают федеральные каналы, к которым из-за этого идут рекламодатели.
Реклама на международных каналах носит больше имиджевый характер, поэтому ее мало и она не такая дорогая. Серьезный бизнес, у которого реклама рассчитана не на имиджевые вещи, а на грубо маркетинговое «чтобы больше покупали», не размещает рекламу на международных каналах. И такие каналы никогда не существуют за счет рекламы. Это же политический инструмент, никто этого не скрывает. Это не бизнес, не способ зарабатывания денег. Мы, конечно, зарабатываем какие-то деньги на рекламе и планируем зарабатывать больше: одна только страничка на YouTube за последнее время принесла нам 200 тыс. долларов. Отлично, что у нас это получается. Но мы даже по форме собственности некоммерческая организация: мы не можем иметь прибыль, мы можем что-то зарабатывать и тратить на свою же деятельность. И, конечно, это несопоставимо с тем, сколько стоит телевидение.
— Когда-нибудь международное телевидение сможет стать полностью коммерческим?
— Информационное, новостное - нет.
— Вы сказали, что международное телевидение — инструмент политический. Можно ли сказать, что такой инструмент как иновещание — «профильный актив» для государства?
— Каждое ответственное государство, желающее что-то значить в мире и отстаивать свои права, завело такой инструмент. Большинство стран завели его давно. В израильском Кнессете постоянные споры, почему их иновещание не работает как RT - это публикуют их газеты. Китайцы в разгар кризиса выделили в прошлом году на этот год 6 миллиардов долларов на свое иновещание — зачем-то же эти люди это делают. При этом человек, который находится в руководстве их англоязычного канала, мне пишет: «Здравствуйте, Маргарита, я теперь работаю на китайцев, они поставили мне задачу приблизиться к успеху RT». При том, что они обходятся на порядок дороже, чем мы, и запустились на 5 лет раньше нас.
— Чем измеряется успех?
— Цифрами. Нам только что прислали результаты исследования по Великобритании, где говорится, что за 5 лет существования RT у наших зрителей там в корне поменялось отношение к России. Оно улучшилось гораздо сильнее, чем у жителей Великобритании в среднем, разница в 2,5 раза. Возможно потому, что зрители RT гораздо более информированы о России, что тоже доказывают цифры исследования.
Плюс есть такие вещи, как анализы блогов, и Google News, в котором раньше вообще невозможно было представить, чтобы первой выскакивала информация из России - теперь это происходит всё время. Даже журнал Foreign Policy, который боится и переживает за обороноспособность США, недавно опубликовал большую статью, фактически, с рекомендацией Google News поставить против нас цензурные запреты, чтобы мы не могли туда проникать. Если раньше была монополия западных новостей на информационном пространстве, то теперь туда врывается RT и гадит, с их точки зрения. «Как это так?» — возмущается автор статьи — заголовки западной прессы в Google News звучат как «торговец оружием экстрадирован в США», и вдруг появляются такие заголовки, как «Человек был закован в наручники, ему не дают увидеться с адвокатом». Все удивляются, откуда такое может быть в Google News, и вдруг видят, что источник — Russia Today. Как же так, надо всё запретить!
Уолтер Айзекcсон, человек, который командует иновещанием в США, на юбилее «Радио свобода» (организация включена Минюстом в список иноагентов) вообще публично заявил, что американский конгресс должен выделять американскому иновещанию больше денег, потому что «наши враги, такие, как Russia Today, начинают превосходить нас, их голос становится громче».
— А как вы освещаете сюжет с Wikileaks?
— Ассанж не раз давал нам интервью задолго до того, как Wikileaks стала темой номер один во всех новостях. И мы эту историю освещали с самого начала, хотя многие критики говорили: ну что вы все маргиналов каких-то в эфир тянете? А теперь он главный герой.
— И про Россию все данные показываете?
— Конечно, мы же российский канал.
— Летом писали, что на вашей базе будут делаться новости для РЕН ТВ и Пятого канала, так ли это?
— Заметка была год назад, она и тогда была непроверенной. Был такой слух в прошлом октябре. Я комментировать слух не стала, это оказалось неправдой, но в интернете до сих пор существует.
— Когда наши российские телеканалы стали показывать разоблачительные сюжеты про Лукашенко, у вас тоже вышел некий «фильм», вы как-то активно оказались в общей кампании?
Опять-таки, это не мы оказались, это активно писалось в СМИ. Это есть принцип нашего Интернет-медийного пространства, которое находится в зачаточном виде с точки зрения профессионализма, к сожалению. Вот один кто-то написал «и у RT тоже был фильм», еще и название ему придумали! У нас был не фильм, а сюжет 3-минутный — у него нет названия и не может быть. Показывали его ровно с той же частотой и в том же тоне, в каком и обычно — раз в месяц, находясь в командировке в Белоруссии, мы снимаем что-нибудь о Белоруссии. Кто-то увидел его именно в то время, и началось — «Фильм, фильм, фильм»! Фильма не было и в помине никакого, это был сюжет в новостях, привязанный к какому-то информационному поводу, который мы не могли не делать, потому что мы новостное телевидение. И пошли копипастить, уже тысячи заголовков по всему интернету, «НТВ и Russia Today показали фильмы о Лукашенко». Мы уже даже и не реагируем.
— Есть ли на вашем телеканале служба «факт-чекинга»?
— У нас это не называется службой «факт-чекинга». У нас, конечно, любая информация, как у любого ответственного СМИ, проходит несколько инстанций, прежде чем выйдет в эфир. Есть непосредственно автор, есть редактор, есть еще так называемый output editor, или редактор по стилю. Это еще один «чекинг», на этапе которого, естественно, проверяется информация и факты, проверяется грамматика, потому что не все авторы - носители языка, и могут быть какие-то нелепости. Ну, конечно, как всегда есть проблема, чтобы это все было быстро, чтобы взвешенность информации с одной стороны не мешала скорости ее распространения с другой. Это для всех СМИ вечная дилемма.
— Недавно прошло сообщение под заголовком «Власти США обвиняют телеканал Russia Today в экстремизме». Расскажите, в чем было дело. Правильно ли я понимаю, что речь шла о некой неправительственной организации, которая посчитала, что некоторые ваши эксперты склонны к «экстремизму и конспирологии». Что это за эксперты и какие их высказывания имелись в виду?
— Вся эта история — это типичный пример разболтанности, расхлябанности и непрофессионализма огромного числа журналистов. У нас медийных ресурсов за последние 10 лет, с развитием Интернета, стало я не знаю во сколько раз больше, чем было, а журналистов подготовить не успели. В результате мы и увидели материалы о том, что американские власти наc подозревают в экстремизме. А произошло примерно то же самое, как если бы малюсенькая организация «В защиту бедных» (а именно так она у них и называется — Poverty Law Center) вдруг где-то на своем сайте опубликовала мнение одного из своих участников, что, допустим, «Эхо Москвы» — экстремистская радиостанция, потому что предоставляет слово Проханову. После этого, например, «Известия» пишут статью про «Эхо Москвы» и упоминают этот эпизод. Все. Больше ничего не произошло.
Один из колумнистов одной из американских организаций написал, что, по его мнению, мы даем слово экстремистам, потом его процитировала британская газета, а дальше российские СМИ отписали, что власти нас обвинили в экстремизме. Ну это, согласитесь, две большие разницы, как говорится: маленькая, но очень крикливая организация, которая вправе обвинять нас в чем угодно, — и власти США. Я даже не собираюсь спорить с этой организацией, потому что это их частное мнение, которое они выразили в своей частной заметке. К сожалению, все это было переврано, пошло гулять по интернету и имело для нас определенные негативные последствия, потому что в нашем бизнесе очень важна репутация: при вхождении в кабельные сети, при вхождении в отельные сети...
— Какие конкретно это имело последствия, где именно помешало?
— При переговорах, в первую очередь с сетями распространения.
— На что ориентировалась эта организация? Законы, некие критерии оценки «экстремизма»?
— Да нет, это их частное мнение. При чем тут законы? Вот люди из движения «Солидарность» считают, что на Первом канале выступают экстремисты. Люди из организаций более патриотического толка считают, что на «Эхе Москвы» выступают экстремисты. Это просто их мнение. Нас же не обвинили в нарушении законодательства. Они просто сказали, что «вот, они зовут в эфир людей, которые высказывают экстремистские мнения». Например, что надо срочно закончить войну в Ираке. Или вывести войска из Афганистана. С точки зрения этой организации, это — экстремистские мнения. И это все было подано затем СМИ, как некий юридический фактор.
— Просто у нас есть статья «за экстремизм», оттого и бурная реакция.
— Это у нас. Я не знаю, есть ли такая в США. В любом случае, речь не о юридическом поле. Это определение, это фигура речи, она не имеет юридического оттенка. Можно было перевести как «радикальный», и не было бы никакого шума. Но слово сказано, и непрофессионально сказано, и оно имеет для нас некоторые последствия.
— Вы жаловались в блоге, что ни одно англоязычное СМИ, кроме «Голоса России», не освещало историю с вашими журналистами, задержанными на митинге в США. Как думаете, почему это произошло?
— Действительно, ни один англоязычный канал об этом не рассказал вообще. Потому что все животные равны, но одни равнее других. Если в России происходит митинг, где задерживают журналиста, BBC, CNN и другие каналы несколько дней показывают это задержание. А если в Америке наших журналистов — тишь да гладь. Мы разослали пресс-релизы по всем адресам, по которым только можно разослать. Наши сотрудники вручную обзвонили бюро всех западных каналов. Отвечали: «Ну да, ну и что...» Госдеп же молчит, значит «ну и что».
— Вы считаете, что это напрямую связано с Госдепом?
— Это не я считаю, это я процитировала вице-президента одной могущественнейшей американской телекомпании, у которого я спросила, почему они не показывают разгоны митингов протеста в Грузии, тогда как показывают разгоны митингов в Мьянме. А он сказал «Потому что наш Госдепартамент резко высказался по Мьянме, а по Грузии нет. Значит нашей аудитории это неинтересно». Так и сказал! Он свято в это верит. Он даже не слышит, как это звучит со стороны.
— Каких новостей про Россию, по вашему мнению, не хватает на западных каналах?
— Правдивых!
— Может, конкретные истории, которые должны были быть освещены, но не были?
— Вот видите, сейчас по BBC Шварценеггер? Его показывают. А когда к нам приезжал, никто не показал. Ну да ладно, Бог с ним, может, и не должны были показывать. Но есть какие-то истории, которые дали бы понять, что Россия — это не государство, где круглыми днями происходят митинги, всех убивают толпами, и все катится в тар-тарары. Таких историй на западном ТВ нет вообще.
— Какого рода истории?
— Никто не мешает съездить в Чечню и сделать историю про Грозный. Про то, что город, в котором несколько лет назад не было ни одного квадратного метра асфальта, целого здания, теперь, наверное, самый красивый город России.
— Но это же не помешает добавить в сюжет историю о том, что у нас героев России убивают в центре Москвы?
— Ну конечно. Я и говорю как раз о том, что не могут быть истории только негативными. Так не бывает нигде, что все только плохо. Не негативной истории о России ни на одном англоязычном телеканале не было за последние десять лет ни разу, нигде. Не то что истории, но даже упоминаний.
— Я сейчас процитирую вас же, фразу из вашего же интервью журналу «Русский Newsweek», которую вынесли в заголовок: «Пока мы были беззубы, мы никому не были интересны». Вам не кажется, что это ровно та же история? Кому нужен позитив?
— Нет, не кажется. Позитивные репортажи действительно никому не интересны. Но я говорю о том, что надо оценивать степень значимости события и не подходить к ним предвзято. Когда во Франции выходят десятки тысяч, огромные толпы на демонстрации, никто из международных СМИ не делает вывод о том, что Франция катится в тар-тарары, что грядет революция, что там нет демократии и полный ужас и кошмар. Общий гул был: ну да, такая проблема случилась, но ничего, все кончится. У нас же тысяча человек выходит куда-нибудь раз в месяц, и сразу «Революция, кошмар!». Есть давно известный принцип: люди, выражающие точку зрения 90% россиян, получают в западных СМИ только 10% эфира, и наоборот — люди, выражающие точку зрения 10%, получают 90% эфира. Картина получается абсолютно искаженная.
