Цивилизация
Обычно дорога из Владикавказа до границы с Южной Осетией занимает час, но в воскресенье все было по-другому. Вдоль всего пути тянутся военные колонны: танки, БТР, зенитки, грузовики с пехотой.
Временами из танков образуются пробки. Вокруг удивительно красиво: чем дальше на юг, тем выше лесистые горы. Рядом с дорогой бежит голубая горная река.
Водитель Заза, который согласился нас подбросить до границы, давно живет в Южной Осетии. Он грузин, но его симпатии явно на стороне осетин. При этом в Грузии у него осталась мать, о которой он нередко вспоминает в разговоре. Через таможню после Аргамака Заза ехать отказывается, и нам приходится искать другую машину.
У танков приоритет на проезд границы, легковые долго не пропускают. Нам повезло, и одна из машин остановилась. За рулем интеллигентный осетинский врач Юрий Лохов с женой Залиной. Они едут в Южную Осетию и соглашаются нас подбросить до Джавы. Юрий хочет забрать своего 89-летнего отца, который последние три дня провел в Цхинвали в подвале своего дома. Соседи пообещали довести старика до Джавы и передать его родным. Юрий закончил в Москве 1-й медицинский и «в Осетии его все знают».
При упоминании Грузии врач с трудом сдерживает эмоции, как будто переставая быть интеллигентным. «Я вообще-то космополит, но грузины никогда ничего не делали, нигде не работали, при этом гуляли с лучшими бабами и получали лучшие путевки в санатории», — кипятится Юрий. Залина его успокаивает, она «свидетель Иеговы». Когда рядом на дороге останавливается танк, она советует изнывающим на броне от жары солдатам «верить только в Бога».
Ее 85-летний отец тоже живет в подвале в Цхинвали, но на связь не выходит. Зато в субботу Залина видела его по телевизору живым. Про мать, которая тоже в Цхинвали, она ничего не знает.
Дорога от таможни до Рокского туннеля полностью забита техникой. Солдаты стоят уже 6 часов и ждут команды ехать дальше. Зато сам туннель свободен и мы беспрепятственно преодолеваем последние 3 км до границы. Правда, дышать даже в пустом туннеле невозможно из-за смеси солярки и пыли. Коллеги рассказывали, что если попасть туда одновременно с бронетехникой, то потом полчаса приходишь в себя от головной боли и тошноты.
Никакого, даже символического контроля на въезд в Южную Осетию нет. На подъезде в Джаве мы упираемся в очередную многокилометровую колонну. Пробка тем серьезнее, что навстречу во Владикавказ идут беженцы, а дорога только одна. У большинства машин, едущих навстречу, разбиты лобовые стекла, темнеют пулевые отверстия в кузовах. Затор тянется до самой Джавы.
Главная площадь этого небольшого села, ставшего в последние дни стратегически важным пунктом между Россией и Цхинвали, полна людей. Тут беженцы ловят попутки в Северную Осетию, тут же собираются добровольцы с оружием. Неподалеку расположен полевой госпиталь, куда привозят раненых. Сейчас их там около ста. Даже своему начальству, не то что журналистам, в администрации не могут сказать точное число потерь.
В целом в Джаве спокойно, хотя над местечком периодически летают самолеты и вертолеты, а с соседних холмов слышны залпы. Это работают тяжелые орудия и «Град». В поселке открыт только один магазин и в нем нет ни сигарет, ни кофе, зато есть овощи, пиво и много майонеза. В здании администрации, которое представляет собой вагончик (в Москве в таких живут гастарбайтеры), кто-то важный разговаривает по телефону, очевидно, с Эдуардом Кокойты.
Он громко докладывает: «Нужны гробы. Тридцать пять уже едут, надо заказать во Владике еще сто».
Из разговора ясно, что завтра в Джаву привезут три «спутника» — системы спутниковой связи. Они не помешают, так как все эти дни из Южной Осетии очень сложно куда-либо дозвониться. Также обсуждаются планы о новом здании администрации в селе, которое де-факто стало столицей автономии.
В воскресенье вечером в 6 часов Саакашвили объявил о прекращении огня. Но в 8 вечера с соседних холмов куда-то стреляли русские зенитки. На ночь глядя, в полной темноте приехал Кокойты, небритый и в военной форме, на старой разбитой «Ниве». Он собрал у здания администрации ополченцев и долго воодушевлял их на подвиги. Договорился, что встретится с ними на следующий день в 8 утра.
На ночлег я с коллегами попросился к местным жителям. Хозяин оказался снайпером и дважды чемпионом Москвы по армреслингу. Сейчас сидит дома, ничем не занимается. Спустившись к столу в 6 утра, я обнаружил около двери автоматы Калашникова, бронежилеты и гранатометы. Он рассказал, что ночью приезжали знакомые, которые «прошли Чечню и освобождали школу в Беслане».
В Цхинвали пришлось идти пешком — все водители, кто останавливался, отказывались ехать в разрушенный город. Те же пробки из техники. Мы остановились, чтобы сфотографировать солдат. Они, как и многие их товарищи, убивали скуку многочасового стояния пивом. Выяснилось, что они из Дагестана, их подняли по тревоге и отправили сюда. Один только за день до этого женился. Кто-то выпалил очередь из «калашникова» в песок, его долго и громко за это материли.
Наконец удалось найти машину «скорой помощи», водитель согласился довезти.
