Цивилизация
Есть люди с абсолютным слухом. А есть с абсолютным вкусом: в них сочетаются естественность и чувство стиля, не позволяющие им брать неверные ноты или сбиваться с ритма. Алена Долецкая из таких. Она, кажется, способна сделать окружающую действительность красивой, просто поправив в ней какую-то деталь. Корреспондент «Газеты.Ru» встретилась с Аленой Долецкой в редакции журнала Interview Russia и поговорила о приятном — ее книге «Воскресные обеды», путешествиях, моде и любви к жизни. Ну и о неприятном промолчать, конечно, не удалось.
— После выхода «Воскресных обедов» у вас было четыре автограф-сессии в разных магазинах Москвы. Кто приходил подписывать книжку?
— Я полагаю, что это, во-первых, представители постоянных клиентов книжного магазина, которых оповещают в такой ситуации, а во-вторых, те, кто уже знает книжку «Утро». Лица замечательные. Я, честно говоря, выдержала это напряжение именно потому, что это были люди с удивительно светлыми, заинтересованными лицами.
Я не услышала ни одного глупого или бестактного вопроса, было видно, что это люди, которые любят читать, любят жить и любят узнавать больше о достойном, не показушном стиле жизни.
— У вас и книга такая получилась не cтолько про еду, сколько про отношение к жизни.
— В моей книжке все абсолютная реальность, все по-честному — это мой дом, это мои друзья, это то, как я живу.
— Интересная идея — придумать разные ситуации для обедов.
— Да! Когда я их придумала, я позвала подруг советоваться, и они мне все подтвердили: «Девичник — точно! Очень надо выпить — ой, да, правильно! Ужин для его родителей — как раз послезавтра». И я подумала, что раз совпала эта типологическая картинка, значит, она должна сработать.
— В «Обедах» вы упоминаете Йотама Оттоленги — мне он тоже очень нравится, в его книгах сквозит невероятное ощущение joie de vivre, всегда видно, как он любит то, что делает.
— Joie de vivre — точное определение. Йотам — он же «кровесмешенец» полный! У него еврейская, персидская, английская кровь. И я тоже человек перемешанных кровей — русской, польской, английской, армянской. Видимо, смешение дает такую открытость и голод до жизни.
— Вы чувствуете себя человеком мира?
— Я, конечно же, русский человек. Я родилась в Москве, прожила всю свою жизнь в Москве, люблю Москву, русский язык мой родной и лучший, наверное, из тех языков, на которых я могу говорить и писать. Но это совершенно не мешает мне чувствовать себя дома почти в любой стране, где я могу хоть чуть-чуть объясниться на улице, — нет ощущения какого-то испуга или неприятия… Какие-то страны мне нравятся больше, какие-то меньше, что естественно, но, в общем, я чувствую себя действительно человеком мира.
— А какие больше?
— Я очень люблю Англию, я англофил, все-таки образование — филфак, сравнительная лингвистика — моя тема. Но при этом я люблю Италию, Испанию, Армению, невероятно люблю Грузию, в калифорнийской части Америки чувствую себя вполне симпатично.
— Жить красиво и жить со вкусом — это разные вещи?
— Ну конечно. Выражение «жить красиво» в силу заношенности этого словосочетания имеет какой-то такой буржуазно-мещанский характер. На нем наросло слишком много страз. А вкус — это то, что принадлежит данному человеку, способность создать нечто индивидуальное. У вас вкус человека, который любит байковые рубашечки в клеточку. А в моей жизни много песочно-пудреного кашемира, потому что я в нем чувствую себя уютно. Это совершенно неважно. Самое главное и самое прекрасное то, что вкус всегда будет разный. Он будет иной. Он будет другой.
— Мода как-то связана со вкусом?
— Мода — это прежде всего индустрия. Вкус — это, если хотите, социально-человеческая характеристика. Их связывать почти невозможно. Александр Васильев любит говорить, что у Версаче был феноменальный стиль — и полное отсутствие вкуса. И надо понимать, что это говорит Александр Васильев: это оценка определенного явления моды — с индивидуальной точки зрения.
— Журнал может привить вкус? У вас есть такая задача?
— Этому я посвятила честные двенадцать лет своей жизни. И мне кажется, получилось. В одном из юбилейных номеров Vogue мы собрали отзывы читательниц — и они говорили о том, что журнал оказал колоссальное влияние именно на вкус определенного поколения. Самое интересное, что те люди, которые работают со мной в журнале Interview, которым по 20–30 лет, выросли на журнале Vogue. И поэтому для них совершенно закономерно продолжать свою жизнь…
— С вами, я так понимаю.
— Ну да.
— Vogue, который есть сейчас, вы иногда открываете?
— Ну конечно.
— И как?
— По-разному.
— Мне кажется, что после вашего ухода оттуда вкус у людей изменился — силиконовые губы вошли в моду...
— Ой нет, как раз в 2010 году был замечательный проект — его сделала одна из моих сотрудниц, Катя Федорова. Она создала блог под названием «Империя зла». Ее любимыми объектами были звезды шоу-бизнеса, это было невероятно смешно — там как раз было много этих силиконовых губ. Они тогда входили в моду, потому что в индустрию красоты резко вторглась косметическая хирургия и люди, не обладавшие вкусом, подумали: ну раз можно все увеличить, давайте скорее увеличивать. И мы увидели много обезображенных лиц.
— Сейчас это как-то очень уж заметно стало.
— К сожалению. Хотя и про это мы писали. У меня в Vogue, кажется в 2010 году, был большой материал с одним из авторитетных косметологов, профессором Леви, который дал нам огромное интервью по поводу губ и их формы. Это такая опасная территория, которая так быстро рождает диспропорцию на лице, что оно становится не твоим.
Люди же думают, что есть отдельный орган под названием губы и он должен все время увеличиваться. Так и появляются те самые изменения, которые вас так пугают.
— Наш российский глянец очень осторожный. Почему никто, кроме вас, не решается хулиганить?
— Обсуждать коллег не мое любимое занятие. Мне кажется, что каждый руководитель медийного ресурса несет личную ответственность за свой продукт. Лич-ну-ю. Это мы знаем из всей истории медиа. «Новый мир» Твардовского, Vogue Дианы Врилянд, Interview Уорхола — если вы произносите такое словосочетание читателям, которые живут с этим ресурсом, они прекрасно понимают, о чем идет речь. Это как почерк. Это как выражение глаз. Это как слова, которые вы произносите. Поэтому это скорее вопрос к тем людям, которые возглавляют те или иные издания, — они могут дать вам для пущего богатства какие-то ответы.
— Интереснее поговорить с вами о том, что делаете сейчас вы.
— Формат журнала Interview мне позволил выйти на другой уровень. Совсем. Он связан с модой и со стилем жизни, но он делается для тех, кому если нужна мода, то в контексте других культурных ценностей. Сейчас выросло целое поколение таких людей.
Россия — страна, которая быстро учится. Мы быстро и жадно впитываем новое и так же быстро растем и насыщаемся. Наевшись чего-то, мы хотим идти дальше, на другой уровень.
Так что в журнале мы ставим перед собой культуртрегерскую задачу, где и мода, и искусство, и кино, и театр, и наука, и светские тусовки вложены в одну концепцию. Нас читают те люди, которые, собственно, и есть crème de la crème нации. Они умеют жить, они гармонично развиваются, они интересуются искусством и своим делом, которому отдают жизнь.
— Не хочется спрашивать про кризис, но все-таки чувствуется?
— Он не может не чувствоваться. Кризис не может не чувствоваться никогда. Если группа TNS открыто заявляет о падении потребления непищевых продуктов на 28%, то это говорит о том, что люди начинают меньше потреблять, и о том, что они в испуге.
Мы видим курс рубля, который вводит в состояние паники не только моих сотрудников, чья зарплата становится похожей на зарплату официанта в Алжире, но и людей, которые руководят крупными бизнесами.
Это трудная, тяжелая и довольно невеселая ситуация, которую нам всем каким-то образом надо переживать.
— У вас есть план?
— План? Я вам скажу честно. Можете меня обвинить в беспечности, но столько раз потряхивало, мягко выражаясь, что я как человек эмоциональный не могу сильно переживать за будущее. У меня просто закончатся эмоциональные силы. Я предпочитаю жить сегодняшним днем, как бы банально это ни звучало. Сегодня у меня были две встречи с блистательными людьми — не из моего бизнеса, которые улучшили мне настроение. Я придумала новое приложение к журналу — заводное, chic, теперь будем искать, на какие деньги его делать. И вот так прошел мой день — и я довольна. Только сегодняшним днем.
