Цивилизация
— В середине ноября вы объявили об уходе с должности директора по связям с общественностью МХАТ им. Горького. Почему тогда — после увольнения — назвали театр «пепелищем»?
— То, что происходит во МХАТ им. Горького в ноябре-декабре 2021 года, можно обозначить двумя словами: разгром и зачистка. Новая администрация в максимально резкой и импульсивной манере решает задачу по выжиганию всего, что делалось во МХАТе в предыдущие три года. В первую очередь пострадал основной продукт театра и витрина бренда МХАТ им. Горького — репертуар. Многие важные спектакли в одночасье, даже без просмотра новым генеральным директором, сняты с репертуара. Полностью закрыта Малая сцена, где шли очень интересные камерные постановки, развивающие ключевые репертуарные линии МХАТа — историческую («У премьер-министра мало друзей», «Царский венец», «Петр и Феврония»), «чеховскую» («Мифический муж и его собака») и другие. Уничтожены «Открытые сцены», которые за последний год стали настоящим центром притяжения московских творческих сообществ — поэтического, хореографического, философского, дизайнерского и так далее.
Профессиональная команда, которая явно ассоциировала себя с предыдущим худруком, выстроена на выход. При этом очевидно, что Владимир Абрамович Кехман давно работает с творческими людьми и максимально жестко и прагматично использует их психологические слабости.
Он прекрасно чувствует, насколько театральный люд в основной своей массе безоружен перед портовым стилем общения. Всем тем, кого можно взять на понт, моментально прилетает саечка за испуг, и люди уходят «по собственному желанию», без каких-либо компенсаций. Некоторые милейшие люди, будучи не в состоянии распознавать простейшие разводки, втягиваются в откровенно некрасивые истории. Все это сопровождается предельно трэшовым медийным перформансом, цель которого — дискредитировать лично Эдуарда Боякова и его театр.
Ясно, что концепт, идею и дух национального театра, который строился на Тверском бульваре, 22 в 2018-2021 годах, пытаются превратить в кучу золы. Но, честно говоря, эта затея мне кажется глупой и безнадежной. Потому что концепции, идеи и дух не горят.
— Как и почему вы ушли из театра? Вы попали под сокращение и были уволены, вас попросили уйти — или ушли сами?
— С момента, когда состоялась смена руководства театра, у меня не было иллюзий по поводу продолжения собственного сотрудничества со МХАТом. Внутренне я был готов покинуть театр. Мне были предложены условия увольнения, которые в целом меня устроили. У меня нет абсолютно никаких персональных претензий к новой администрации МХАТ им. Горького. При этом де-юре я имею возможность давать любые оценки происходящему, говорить то, что думаю. Мне есть чем заняться в профессиональном плане.
— Что вы можете сказать о предшествовавших уходу Боякова письме президента театра Татьяны Дорониной к Владимиру Путину и призывам артистов «изгнать торгашей из театра»?
— Я уже неоднократно говорил публично, что мне искренне обидно за Татьяну Васильевну Доронину, чье имя явно использовалось и используется разными группами людей в их прагматичных целях. В моем понимании так называемый «конфликт Татьяны Дорониной и Эдуарда Боякова» никогда не был конфликтом Боякова — могу заявлять об этом максимально ответственно. За год, что я проработал во МХАТе в тесном контакте с Эдуардом Владиславовичем, я не видел с его стороны ничего, что было бы направлено на развитие этого конфликта. Ни намерения, ни слова, ни действия.
Напротив, я видел невероятное количество усилий со стороны определенной группы людей, окружающих Татьяну Васильевну — безусловно, внутренне не сумевшую принять обстоятельства 2018 года (тогда Доронина была переведена с должности худрука театра на специально созданный для нее пост президента — «Газета.Ru»).
Эти усилия были направлены на то, чтобы конфликт ни в коем случае не угасал. Предполагаю, что у этой группы людей был неизвестный кукловод. И это точно была не сама Татьяна Васильевна. Полагаю, что в силу возраста и фактической изолированности Доронина была и остается удобным объектом многосторонней манипуляции.
— Посодействовало ли это письмо и в целом критика Боякова смене руководства в театре?
— Для меня очевидно, что решение об отставке Эдуарда Боякова было в основном сформировано в период между декабрем 2020 года и апрелем 2021-го. Поворотной точкой стал шумный успех премьеры спектакля «Лавр» по произведению Евгения Водолазкина, которая прошла 12 декабря 2020 года. Сам я пропустил эту премьеру, так как болел коронавирусом. Но вызванная ей энергетическая волна в культурном поле столицы была настолько яркой и мощной. Это самое культурное поле вдруг оказалось перепаханным. Оно встало на дыбы. Сформированные в нем тусовочки почувствовали угрозу своему комфорту возле уютной кормушечки. В одночасье в самом центре Москвы возник сгусток невиданной энергии, которым невозможно было управлять.
В этом мире не прощаются независимость, демонстрация интеллектуального превосходства — во МХАТе проявилось и то, и другое. Подспудно стало понятно: нужно ждать последствий. И они не заставили себя ждать. Еще до 2021 года МХАТ ощутил серьезное усиление информационного и административного давления.
На это накладывались ограничения, связанные с пандемией, и соответствующее выпадение доходов. Одновременно МХАТу де-факто было отказано в финансовой поддержке со стороны учредителя, несмотря на постоянные обещания. К маю 2021 года, когда стало понятно, что — несмотря ни на что — Эдуард Бояков в целом выполнит беспрецедентный премьерный план и сформирует новый репертуар, соответствующий концепции национального театра, был изменен устав МХАТ им. Горького. Позиция и полномочия худрука были серьезно ослаблены. Все, что происходило дальше — будь то месячная медийная истерика вокруг приглашения Ольги Бузовой в спектакль о Сталине «Чудесный грузин» или открытое письмо Татьяны Дорониной главе государства — уже не имело принципиального значения. Судьба МХАТа Боякова была решена раньше — весной 2021 года.
— Как вы сами оцениваете политику Боякова по управлению театром?
— Я считаю, что предложенная Эдуардом Бояковым концепция русского национального театра была выверена как с художественной, так и с маркетинговой точки зрения. Она была амбициозной, но при этом вполне реалистичной. Ее практическая реализуемость в целом доказана результатами сезона 2020-2021 годов. Другой вопрос, что эта концепция была плохо совместима с административным статусом той площадки, на которой она реализовывалась, — федерального государственного бюджетного учреждения культуры «МХАТ им. Горького» со всеми его «родовыми» особенностями. Я убежден, что Эдуард Владиславович, его творческая команда и поддерживающие его меценаты смогут реализовать эту концепцию в новом формате, избавившись от ограничений госучреждения.
— Почему изменения Кехмана внутри театра (сокращение коллектива, репертуар) были такими кардинальными?
— Времени до открытия госфинансирования под «реконструкцию» или «капитальный ремонт» МХАТ им. Горького (не знаю, как точно будут обозначены эти статьи бюджетных расходов) в новом финансовом году остается не так много. За это время МХАТовский перформанс под названием «выдворение Боякова и мнимое возвращение Дорониной» должен быть драматургически завершен. Новый генеральный директор МХАТа, очевидно, решительный человек, который добивается своих целей максимально энергично. Поэтому «разгром и зачистка» производятся стремительно и эффективно.
— Каковы ваши мысли по поводу возвращения Дорониной к участию в жизни театра? Справится ли она с учетом возраста, или ее возвращение используется как пиар?
— Лично я не верю в физическое появление Татьяны Васильевны в стенах МХАТ им. Горького.
— Как вы можете прокомментировать судьбу спектакля «Чудесный грузин» с участием Ольги Бузовой, снятого Кехманом с репертуара?
— Практика приглашения медийных фигур в театральные постановки более чем распространена. В случае с эпизодическим участием Ольги Бузовой в постановке о молодом Сталине, основанной на материале булгаковской пьесы «Батум» (в свое время написанной для МХАТа, но так и не поставленной), сыграло свою роль сочетание факторов.
Постановка прицельно ударила в точки общественного разлома — как в историческом разрезе, так и в современном. Сама фигура Сталина вызывает в российском обществе резко полярные оценки. Так же, как и фигура Бузовой. В результате перед июньской премьерой случился сверхмощный резонанс, и МХАТ им. Горького на целый месяц сконцентрировал вокруг себя медийную повестку. При этом средствами искусства был препарирован сам феномен современной медийности с такими его ключевыми особенностями, как хайп и некомпетентность. В этом смысле «Чудесный грузин» был одновременно постановкой и суперактуальной, и традиционалистски обусловленной. Снятие «Чудесного грузина» с репертуара МХАТа, которое де-факто состоялось за полтора месяца до появления господина Кехмана в театре, говорит о том, что события в области культуры с таким мощным резонансным потенциалом сегодня не соответствуют конъюнктурным целям общественного развития.
— На ваш взгляд, почему Кехман жестко критикует политику управления Боякова в СМИ, демонстративно снимает его портрет со стены в фойе МХАТа, освящает после него театр?
— Я думаю, что никакой личной неприязни на самом деле нет. Это часть артистического представления, которое Владимир Абрамович разыгрывает для медийного обеспечения своих верхнеуровневых договоренностей и решения насущных задач. В отсутствие содержательных и созидательных новостных поводов его текущая пиар-стратегия явно построена на заочном противостоянии с Бояковым. Несмотря на то, что Эдуард Владиславович в этом противостоянии демонстративно не участвует, это все равно хайп его имени, а не имени Кехмана.