Цивилизация
— С какими ожиданиями вы приступали к фильму об акте Магнитского? И оправдались ли эти ожидания по завершении работы над картиной?
— Я начинал снимать фильм о разоблачителе коррупции, заплатившем жизнью за свои разоблачения. Это то, что известно о Сергее Магнитском в мире. И я в этой истории не сомневался до тех пор, пока не начал работать над фильмом.
В результате фильм получился не о разоблачителе, а о том, что история о Магнитском — миф.
Почему в этот миф поверил весь мир, включая большую часть российского общества, и почему разоблачение мифа встречает такое яростное сопротивление — вот что меня занимает сейчас.
— Каким Уильям Браудер (глава Hermitage Capital. — «Газета.Ru») воспринимался вами со стороны и каким оказался при личном общении, какое произвел впечатление? Как проходило интервью с Браудером, как он себя вел?
— Браудер был неким идеальным рассказчиком, чуть ли не евангелистом, несущим миру трагическую, но и благую весть о том, что герой погиб, но дело его бессмертно.
Браудер был когда надо смиренным, когда надо страстным, одержимым праведной целью — не дать миру забыть о выдающемся борце за справедливость.
Браудер и сам представлялся своеобразным героем, ибо это его повествование казалось опасным для российской системы коррупции.
— Какова роль Браудера в создании, как вы это формулируете, мифа о Магнитском?
— История Магнитского — разоблачителя и мученика — продукт коллектива, лицом и руководителем которого является Уильям Браудер. Эту историю Браудер рассказал не только мне, но и практически всем сколь-нибудь значимым СМИ западного мира. Он также рассказал ее в ключевых международных организациях и в парламентах важнейших стран.
Браудер рассказал эту историю настолько убедительно, что именем Магнитского был назван исторически значимый закон США и множество резолюций и инициатив.
Впрочем, причины этой убедительности не столько в красноречии Браудера, сколько в его ресурсах и связях, а также в глубоких предрассудках в отношении России.
— Готовы ли вы защищать свои права, отстаивать правоту в суде, если Браудер подаст на вас иск?
— Я, разумеется, готов защищать свою позицию в суде. Все свои открытия я сделал добросовестно и самостоятельно, не используя никаких «сливов», не выполняя ничье задание. В фильме нет монтажных манипуляций с документами и высказываниями интервьюируемых. Кое-что из того, что я понял, не вошло в фильм, но дополнительно поможет в открытой дуэли с Браудером. И я уверен, что он на нее не пойдет. Быть может, это покажется вам парадоксом, но Браудер силен как раз пропагандистскими приемами, а мои доводы — в детективных подробностях.
Он чувствует себя уверенно в формате твиттера и панически боится судебного разбирательства по существу.
Примеры тому — иск Карпова к Браудеру в Лондоне, когда Браудер избегал рассмотрения истории Магнитского по существу (в 2010 году следователь СК при МВД РФ Павел Карпов подал заявление в Генпрокуратуру России, в котором обвинил Браудера в клевете, при этом Карпов заявил, что не имеет отношения к гибели Магнитского, а в краже из бюджета обвинил Браудера, в 2013-м Карпов подал иск в Высокий суд Лондона, обвинив Браудера в клевете, адвокаты Браудера призвали Высокий суд отказаться от рассмотрения данного дела, называя предъявленный иск не подлежащим британской юрисдикции, в результате чего суд отказался рассматривать это дело. — «Газета.Ru»).
— Какова роль Магнитского во всем этом? Из вашего фильма следует, что Браудер его чуть ли не использовал? Или это ложный вывод?
— Магнитский называл себя аудитором. Он отвечал за бухгалтерию компаний Фонда Браудера, через которые в 2007 году было украдено 5,5 млрд руб. из казны России. По версии Браудера, он и Магнитский не имели к этой краже никакого отношения, так как группа преступников, включавшая следователя Карпова и оперативника Кузнецова, предварительно похитила у фонда эти компании (и Карпов, и Кузнецов отвергают эти обвинения. — «Газета.Ru»). Мне Браудер рассказывал, что это преступление раскрыл Магнитский, хотя позже в своей книге «Красный бюллетень» Браудер написал, что он сам первым догадался, что целью преступников была кража миллиардов из казны посредством незаконного возврата ранее уплаченных налогов на прибыль.
О том, как история кражи компаний перестала мне казаться правдоподобной, рассказывается в моем фильме. При этом ни у меня, ни, как я понимаю, у российских следователей нет прямых доказательств, что Браудер сам украл деньги из казны.
Российские суды не согласились с тем, что компании фонда были украдены, но формально Браудер не нес за них ответственность, так как они управлялись номинальными директорами. Но Браудер нес прямую ответственность за другие компании в эпизоде уклонения от уплаты налогов в особо крупном размере. И по этому делу он был осужден заочно в 2013 году. Разрекламировав Магнитского как разоблачителя кражи 5,5 млрд, а себя самого как борца за дело Магнитского и врага Путина, Браудер убедил весь мир, что российские судебные решения политически мотивированны.
— По-вашему, выходит, что смерть Магнитского не убийство, а в значительной степени стечение обстоятельств, пусть и с учетом состояния СИЗО и тюрем в России?
— Магнитский был арестован в ноябре 2008 года в ходе расследования того самого эпизода, по которому Браудер был осужден в 2013 году. Я говорю в фильме и повторяю сейчас, что я не защищаю тюремщиков. Я, можно сказать, либертарианец, и легче всего мне было бы сказать, что подозреваемые в экономических преступлениях вообще не должны сидеть в тюрьме. Но могут ли так сказать правоохранители? Российское следствие утверждает, что Магнитский собирался скрыться от правосудия в Англию. Прямых доказательств этого я не видел. Но я знаю, что,
если вас разыскивают в России, а вы в Англии заявляете, что экономические обвинения против вас мотивированы политически, поверят скорее вам, а не России.
Я также знаю, что нет никаких доказательств, что Магнитского избили и что это было причиной его смерти. Магнитский был ценнейшим свидетелем по делам Браудера. На месте российских следователей я бы добивался того, чтобы Магнитского содержали в пятизвездных условиях. Этого сделано не было. То, что россияне часто неспособны действовать в собственных интересах, не новость.
— Какой момент был поворотным, когда вы поняли, что ситуация обстоит совсем не так, как принято считать на Западе? А там ведь по-прежнему убеждены в своей правоте и как будто продолжают отвергать ваши доводы...
— Поворотным было осознание, что Браудер лукавил, говоря мне, что Магнитский в результате своего расследования кражи налоговых денег из казны обвинил в ней сотрудников МВД. Браудер называл конкретную дату — 7 октября 2008 года. Он говорил, что вскоре после этого Магнитского арестовали люди, которых он обвинил, что в тюрьме его держали и пытали с одной целью: заставить взять назад свои обвинения. И после того как Магнитский этого не сделал, его убили. После того как я понял, что обвинения милиционеров в краже денег Магнитским — выдумка, вся история Браудера начала рушиться.
Никаких доказательств против кого бы то ни было из списка Магнитского ни у Браудера, ни у какого-либо правительства нет.
Браудер утверждает, что с помощью OCCRP (проект по расследованию коррупции и организованной преступности) и правоохранительных органов западных стран были найдены деньги, украденные из казны, но это неправда. В США, Швейцарии и некоторых других странах были заморожены счета, да, и это сделано по заявлениям Браудера. Но ни в одном уголовном суде происхождение этих денег доказано не было. Денис Кацыв, например, чьи деньги оказались заморожены в США, не в списке Магнитского. То есть в прессе можно утверждать, что деньги от аферы, раскрытой Магнитским, найдены чуть ли не у верхушки российский власти. И управлять общественным мнением. Не представляя доказательств.
— Власти западных стран, их парламенты, в том числе конгресс США, придерживаются иной точки зрения, чем та, что представлена в вашем фильме. Получается, что их так легко ввести в заблуждение и вы знаете правду, а они — нет?
— Я не просто занял точку зрения, противоположную той, что у западных парламентариев и у правительства США, я вступил с ними в конфликт. И это, разумеется, совершенно неравная схватка. Дело Магнитского уже давно не просто какая-то русская криминальная история. Оно фундаментальная составляющая политики Запада по отношению к России.
Какой-нибудь западный министр может признать ошибку в тривиальной истории и быстро уйти в отставку. Но Магнитский — это мощный символ, дело принципа.
Поэтому в моем неожиданном противостоянии с западным истеблишментом обнаруживаются его некоторые неприятные свойства, которых теоретически и быть не должно, влияние политики на якобы независимые СМИ например. Это стало особенно очевидно на моем конкретном опыте в США и Германии. И в меньшей степени — в Скандинавии. Но, говоря словами одного своего знакомого певца, не только талантливого, но и умного, я не сдамся без боя.
Мое противостояние с политическим истеблишментом в Европе выразилось в остром конфликте вокруг доклада ПАСЕ по Магнитскому.
Я дал интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung, в котором расследование ПАСЕ было сделано под очевидным влиянием Браудера, и доклад специального докладчика ПАСЕ швейцарца Андреаса Гросса не выдерживает критики. В ответ на меня обрушились немецкие парламентарии, а затем сам Гросс. Суть этой атаки сводится к вопросам: кто ты такой и как ты смеешь поднимать руку на политический истеблишмент?
— О чем будет ваш следующий фильм? Многие люди в российской власти вас неожиданно похвалили. За следующий тоже будут хвалить? Или ругать?
— О новых проектах сейчас трудно говорить серьезно... Вот есть такой российский фильм «Левиафан». Тема всесильного общественного монстра мне очень интересна. Вот только я вижу ее не так, как Андрей Звягинцев. Или, вернее, уже не так.
Конечно, власть в России может раздавить невинного гражданина. Но я столкнулся с лживой вариацией на эту тему.
С историей циничнейшего использования идеалов прав человека ради наживы. И да, против России. И монстр этого цинизма, этой лжи, посильнее российского государства в ходульном представлении нашей оппозиции. Эта тема меня лично волнует сегодня больше других.
