Цивилизация
22 июля на «Стрелке» в рамках форума Selector Pro выступит Джон Робб — музыкальный журналист, историк панк-рока (автор книги «Punk Rock: An Oral History») и лидер культовой постпанк-группы The Membranes. Робб прочтет москвичам лекцию «40 лет панка: взгляд изнутри глазами очевидца». В преддверии лекции «Газета.Ru» побеседовала с Джоном.
— В чем уникальность исторической ситуации зарождения панк-рока?
— Как любое музыкальное течение, панк-рок, конечно, был порожден уникальными обстоятельствами и появился ровно тогда, когда должен был. В Великобритании была масса факторов, которые позволили и заставили это случиться. Закончилась хиппитская эра 60-х, наступило постиндустриальное похмелье, было ощущение, что у всех нас уже нет никакого будущего. Кроме того, выросло новое поколение рокеров, которых уже не устраивали битлы и Элвис, им была нужна своя музыка. Были и другие факторы. Нам хотелось совместить мечтательно глэма с доступностью паб-рока, да и вообще 60-е закончились, и мы пытались понять, что дальше. Но тут важно помнить, что панк никогда не был однороден. Появилось очень много очень разных групп, все звучали по-своему, у всех было свое лицо — и это было великолепно! Ну и наконец, нам повезло, что появилось несколько отличных менеджеров типа Малькольма Макларена и Берни Родса, которые умели играть по правилам индустрии, знали лазейки для достижения успеха.
— Как вам кажется, может ли эта ситуация повториться и что для этого должно произойти?
— Может ли панк-рок родиться вновь? Ну, ничего в этом мире не повторяется. Объяснять молодым людям, что им слушать и играть, с высоты прожитых лет — это не по-панковски (смеется). Дело молодых в том, чтобы создать свой собственный саундтрек для нашего непростого времени. И вряд ли сейчас может появиться течение, которое объединит абсолютно всех. Сейчас появилось очень много сцен и течений, масса направлений.
— Насколько важным в этой музыке было музыкальное наполнение? Может ли оно, на ваш взгляд, существовать без социальной составляющей?
— Да, конечно! Музыка была великолепна, достаточно состоятельна, чтобы существовать сама по себе. Некоторые панк-группы существовали вообще вне всякого социального или политического контекста, который, правда, им часто задним числом приписывали критики. И это были отличные группы. Конечно, круто, что можно было говорить о том, что происходит в жизни, о том, как чувствуют себя люди, но главное — это была отличная музыка!
— Как вам кажется, в чем заключается самое большое заблуждение по поводу панк-рока?
— В том, что панк — тупой. Понятно, что влияние этой музыки очень беспокоило власти и они старались представить панков дурачками из мультика, внушить, что мы тупые, хотя в движении была масса очень умных групп. Кроме того, не все понимают, что панк был мейнстримом. The Sex Pistols были великой поп-группой, они несли свое послание в самое сердце мейнстрима, и это как раз то, что делает их по-настоящему великими.
— Какая у вас лично любимая панк-группа и почему?
— Многие и по разным причинам. The Sex Pistols — потому что они это начали, The Clash — потому что они были великой рок-н-ролльной группой, The Stranglers — за невероятную музыкальность и умение быть опасными. The Buzzcocks — за то, что они помогли панку выйти за пределы Лондона, и, конечно, The Joy Division, которые не были чистокровными панками, но сумели вынести из него энергию и изобретательность, построив на этом свой стиль. Ну и, наконец, X Ray Spex — за тексты и Siouxie and The Banshees — за неповторимый иконический имидж.
— В чем секрет того, что агрессивная и громкая музыка завладевает умами миллионов?
— Людям нравится энергия — большая часть мейнстримовой музыки лишена ее, а в панк-роке есть кипучая жизненная сила и масса вдохновляющих идей. Но, с другой стороны, панк совсем не обязательно должен быть агрессивным, он может быть каким захочешь!
— Вы выросли в эпоху панк-рока, но остается ли он вашим любимым стилем или есть какая-то другая любимая эпоха в истории музыки?
— Расти в эти годы было огромным счастьем, но сегодня я, конечно, люблю массу музыки. Я люблю глэм-рок — и любил еще до панка, мне очень нравится классическая и индийская музыка, я обожаю дроун-рок и психоделик. Панк был для меня дверью, через которую я открыл огромный мир. И потом все же происходило очень быстро: только что отгремели The Sex Pistols, и тут же им на смену пришли The Fall, Captain Beefheart, The Slits, даб, регги.
— А современная музыка вам нравится?
— Да, конечно, сегодня очень много всего интересного. Я совсем не из тех парней, которые рассуждают «вот в мои-то времена все было получше»!
— Кто интересен лично вам? Есть какие-то имена, в которых вы видите будущих классиков?
— По-прежнему очень много интересного происходит в андеграунде. Современная музыка дико разная, она развивается очень быстро, покрывает и смешивает кучу направлений, и это отлично. А судить о том, кто в итоге войдет в историю и в каком качестве, — пустое дело. Никто не мог представить, кем останутся в истории Joy Division, например. Ну и потом сегодня музыка очень сильно изменилась — ее дико изменил интернет. Появилось множество совсем небольших, но интересных течений, а большие изменяются до неузнаваемости. Возьмем для примера блэк-метал. С одной стороны, это стиль, не допускающий отклонений, очень чистый и строгий, но с другой — есть группы типа Ulver и Wardruna, которые увели его в какие-то совершенно неведомые дали. Вот эта непредсказуемость сегодняшней музыки мне страшно импонирует.
— Расскажите, что происходит сейчас с вашей собственной группой The Membranes?
— Мы собрались в эпоху постпанка как раз, потом остановились в 1990-м, но нас вернули к жизни My Bloody Valentin — в 2012-м они уговорили нас поддержать их на фестивале, и с тех пор началась новая глава в истории The Membranes. В прошлом году у нас вышел новый альбом «Dark Matter/Dark Energy», получивший лучшие отзывы в нашей истории! (Смеется.) Весьма неплохо для панк-альбома о вселенной, жизни и смерти.
— Вы сейчас пишете книгу о постпанке. Расскажите немного о ней.
— Панк-революция словно открыла ящик Пандоры — появилось очень много энергии, масса новых идей. Постпанк был по сути результатом этого взрыва — возникло множество мини-сцен, и одной из них был готик-рок, о котором в основном и идет речь в этой книге. Первые готы сделали ставку на темную сторону панка, апеллировали к чисто британской меланхолии. В книге речь идет о группах, которые не стали классиками, но очень повлияли на многих — Sisters Of Mercy, Killing Joke, Bauhaus и т.д. Мне дико нравится ее писать, там масса интересных историй! Она будет скоро готова, надеюсь, уже в следующем году.
— Есть мнение, что большие взрывы в музыке происходят каждые 30 лет — 30-е, 60-е, 90-е. Вы с этим согласны?
— Да нет, мне кажется, все не так. Не стоит рассуждать о развитии музыки в таких категориях. Если вам 16 и вы живете в Норвегии, допустим, какая-нибудь блэк-металическая группа может стать вашей персональной революцией. Ну или, если вы в Бразилии, ваше сознание вполне могут перевернуть уличные музыканты. Мини-революции происходят постоянно. Это просто момент вашей жизни — вас интересуют музыка, одежда, противоположный пол, все это аккумулируется и происходит взрыв. Для людей моего поколения этим взрывом стал панк-рок, но при этом у меня есть ровесники, которые никогда ничего подобного не слушали.
— Так все-таки сегодня панк жив или мертв?
— Конечно, жив! Я слышу разговоры о том, что панк умер, с тех времен, когда многие о нем даже не слышали. Говард Девото ушел из The Buzzcoks в январе 1977-го, заявив, что панк мертв, он будет жив всегда. Дело просто в том, что это чистая и красивая музыка, очень доступная и очень легкая в производстве. В любом городе мира всегда будет хотя бы небольшая панк-сцена. Да и вообще панк — это идея, а идеи — бессмертны, их нельзя убить!
