Цивилизация
На главной площади Вроцлава, города в Нижней Силезии, прошла церемония его инаугурации как «Культурной столицы Европы — 2016». Постановщиком церемонии стал Крис Болдуин, автор шоу открытия Олимпийских игр в Лондоне.
Четыре колонны с четырех сторон города двинулись к центру Вроцлава. Артисты на диковинных конструкциях выделывали опасные трюки, на крышах и высоких балконах располагались разодетые в плащи разных цветов хоры, распевавшие по очереди григорианские, еврейские и православные песнопения. На площади четыре конструкции объединились в одну, символизирующую восстановление города после Второй мировой, — рабочие в специальных костюмах возводили ее прямо во время шоу, а над ними пролетали люди-ангелы, разбрасывавшие перья. В конце представления на вершину конструкции водрузили колокол, одновременно с первым его ударом в окнах домов на главной площади Вроцлава появились музыканты военного духового оркестра и грянули торжественный марш.
Проект «Культурная столица Европы», как всегда, предполагает большую программу мероприятий по литературе, архитектуре, современной и классической музыке, современному искусству. Частью этой программы станет Театральная олимпиада, на которой соберутся постановки лучших европейских режиссеров — от итальянца Ромео Кастелуччи до Валерия Фокина.
Вроцлав вообще город отчетливо театральный. Именно здесь жил и основал свой театр реформатор мировой сцены Ежи Гротовский. Здесь находится сразу три театральные школы (студенты, кстати, составляют шестую часть населения города), работает несколько десятков независимых площадок, многие из которых поддерживаются городом с помощью системы грантов — получают финансирование в обмен на участие в городских программах.
В здешнем Театре Польски случился и местный «Тангейзер»:
после победы ультраправых на выборах президента и парламента министр культуры, вице-премьер нового польского правительства Петр Глинский потребовал отменить постановку «Девушка и смерть» по пьесам лауреата Нобелевской премии Эльфриды Елинек. Поводом для этого стало возмущенное обращение к члену правительства патриотически и клерикально настроенных граждан, узнавших, что в спектакле актеров дублируют их коллеги из порноиндустрии. Те же граждане пикетировали постановку, не давая зрителям пройти на премьеру.
Правда, финал у этой истории получился совершенно противоположный, нежели у истории с «Тангейзером» в Новосибирске, и стал торжеством местного самоуправления над федеральной властью. Сейм (законодательное собрание) Нижней Силезии в лице своего спикера письменно ответил министру, что ни до, ни после премьеры не считает возможным покушение на автономию культурного учреждения. Холодный душ ждал культурного вице-премьера и на торжественной церемонии инаугурации города. Стоило ему произнести «нынешнее правительство поддерживает своих политических предшественников», как зал захлопал и «забукал» чиновника, после чего тот закончил свою речь и с раздражением удалился.
Менталитет города во многом определило его положение: он стал центром бывших немецких земель, по результатам Второй мировой переданных Сталиным Польше вместо Львовской области, переданной Украине. Папа Иоанн Павел II назвал Вроцлав «местом встречи» — очевидно, имея в виду пересечения не только географические, но и культурные: почти все вроцлавяне старше 65 лет родились во Львове.
«Мы отлично осознаем два драматических факта, — сказал в беседе с корреспондентом «Газеты.Ru» мэр города Рафал Дуткевич, — история нашего города началась со стопроцентного выселения немцев,
проживавших в Бреслау. А его нынешнее самосознание — с наводнения 1997 года, когда вроцлавяне вышли на улицу для борьбы со стихией и впервые осознали себя как общность». Подлинным героем этого трудного периода стал тогдашний мэр города Богдан Здроевский, работавший на возведении валов несколько суток подряд без единой паузы, а потом разрабатывавший программу восстановления города. Именно ему принадлежит идея использования культуры как ресурса модернизации, в 90-е превратившая мрачный шахтерский город в один из важнейших региональных центров. Неудивительно, что после двух сроков любимый горожанами руководитель ушел на характерное повышение — стал министром культуры Польши. Его место и занял Рафал Дуткевич, продолживший и развивший курс своего предшественника вплоть до победы в состязании за звание культурной столицы Европы. Судя по результатам двух прошедших выборов, горожанам он, всегда сторонившийся баталий между либералами и консерваторами, нравится не меньше своего предшественника.
Опыт Вроцлава вполне показателен, если сравнить его с аналогичными программами развития регионов с помощью современной культуры. Например, с «Культурным альянсом» Марата Гельмана — стратегией, примененной в уральской Перми и без пяти минут экспортированной в среднерусскую Тверь, но выброшенной в корзину со сменой власти. Или с программой «Культура Москвы», которую до своей отставки воплощал Сергей Капков. Они тоже делали ставку на внедрение культуры в городскую жизнь — вместо обособления ее в рамках институций, «храмов» культуры. Все эти программы, нацеленные на расцвечивание жизни горожан событиями и противодействие оттоку населения, оказались так или иначе свернуты, став заложниками разворота политического курса; основанные в рамках культурно-модернизационных программ институции и учреждения кое-где продолжают работать, но уже вне контекста процесса реформ, в рамках которого создавались. Причем Вроцлаву, особенно в свете победы охранителей на парламентских и президентских выборах, ничуть не легче: новая власть, пользуясь польским законодательством, уже проводит ротации в учебных и культурных учреждениях, в государственных медиа и даже конституционных судебных институтах. Тем не менее у города получается идти своим курсом, повышая свой статус на карте Европы и способствуя улучшению в том числе и инвестиционного климата в регионе.
Москва, Пермь, Тверь похоронили свои амбиции на статус культурных столиц РФ, не говоря уже о Европе, к которой географически принадлежат упомянутые города. У России нет никакого желания наносить себя на карту Европы — хотя бы в области культуры, первенство в которой за нашей страной, казалось бы, признается по всему миру; так,
своих дипломатов на инаугурацию Вроцлава прислали все граничащие с Польшей страны, кроме России.
Хотя наша страна могла бы посоперничать с Польшей пять лет назад во время конкурса за звание культурной столицы — хотя бы в лице Калининграда, полностью разделившего с Вроцлавом судьбу бывшего немецкого города, пережившего полную смену населения и, соответственно, идентичности. С другой стороны, сейчас еще сложнее представить, что основой этой самой идентичности российского западного анклава может стать рефлексия на тему исторической памяти и исторической вины.
