Цивилизация
«Родина» — фильм, к которому очень сложно отнестись равнодушно. Уснуть на середине сеанса, флегматично пожать плечами на вопрос «смотреть или не смотреть», недобрым словом вспомнить об обещании кинотеатров показывать не меньше 20% отечественного в год и с легкостью похоронить картину в памяти на следующий же день. Нет, «Родина» требует к себе особого отношения, сразу разделяя своих вроде бы бесстрастных зрителей на влюбленных почитателей и обозленных критиков. Это «провал» и «шедевр» одновременно, картина, о которой одни пишут длинные захлебывающиеся от восторга тексты, а другие — принципиально не произносят ни слова. «Родина» —
фильм, к которому может быть миллион справедливых претензий, но в чем его нельзя упрекнуть, так это в том, что он сегодня никому не нужен.
Нужен, и даже очень.
Он вырос из сценария «Флип-аут» Андрея Мигачева, претерпев множество мучительных, по признанию самого режиссера, изменений. Работа над сценарием длилась около девяти лет. За это время
высказывание о гоанских дауншифтерах или даже шире — о поколении нулевых — превратилось в масштабное высказывание о России,
о природе болезненной любви и нелюбви к своей стране. Именно поэтому в «Родине» нет привкуса запоздавшего диагноза — пусть к 2016 году дауншифтеры по большей части уже вернулись обратно в бабушкины квартиры, это нисколько не отменяет остроты вечного для здешних широт вопроса: почему всюду русскому хорошо, а в России не очень?
И Гоа для ответа на этот вопрос был выбран не случайно: самый русский индийский штат, самый южный российский регион. Для определенной категории наших соотечественников он уже давно стал вольной русской Христианией, где вместо грязных сквотов — уютные дешевые виллы прямо у моря, а вместо идеологии — не сдерживаемый рупией гедонизм. Не зря со строгой периодичностью индийские депутаты жалуются на засилье русских туристов. Строго говоря, слово «турист для живущих в Гоа русских почти оскорбительное. В многочисленных гестхаусах соотечественников красуется аккуратный буклет на английском: «Я не турист, я живу здесь».
В «Родине» разворачивается несколько косвенно связанных друг с другом сюжетных линий. Взбунтовавшаяся дочь богатого бизнесмена (Любовь Аксенова) ищет в Гоа свободу от отца, сам отец (Андрей Смоляков) отчаянно ищет свою дочь. Два быдло-туриста (Максим Лагашкин и Владимир Сычев) наслаждаются дешевыми наркотиками, периодически становясь карающим орудием в руках судьбы. Скучающий госслужащий (Александр Робак) прямо в отпуске бросает свою гламурную жену (Екатерина Волкова), та знакомится с украинским драгдилером (Кирилл Кяро) и превращается в татуированного коротко стриженного аборигена. Аборигенов из России тут много, у каждого своя история — это и Космос (Павел Лычников), ведущий свою тихую борьбу с наркоманией с помощью доносов и распространения самопальной кислоты, и мудрый якут-татуировщик Миямото (Сейдулла Молдаханов). Стать одним из местных очень хочет Макар (Петр Федоров), простой парень из Новосибирска, разлюбивший свою страну.
Образы героев в «Родине» получились подозрительно объемными и живыми, этих людей вы точно уже где-то встречали, их голоса будто на повторе крутятся в коллективном подсознании. Благодаря этому узнаванию несколько частных историй вдруг начинают претендовать на популистские, но от этого не менее точные обобщения.
Такое же чувство неловкости и зудящего беспокойства вызывают треп таксистов о политике или случайно подслушанные разговоры на улице — когда несколько случайных голосов вдруг складываются в один, нащупывая контуры какого-то истинного никому не известного общественного мнения, отличного от сухих цифр соцопросов. Именно поэтому «Родина» не похожа на манифест или приступ самовыражения автора, скорее на попытку сконструировать российскую полифонию, дать каждому право сказать и быть услышанным. Фильм Буслова можно упрекнуть в нарочитой искусственности этой конструкции, но в условиях тотальной атомизации нельзя не похвалить за саму попытку.
Все герои здесь разные, но объединяет их одно. Никто в «Родине» не торопится на родину: ни туристы-«кайфожоры», ни просвещенные аборигены.
Русские здесь шарахаются от русских, от любого соприкосновения с Россией, как будто предчувствуя, что отпуск рано или поздно закончится и родина, как плохая карма, неизбежно даст о себе знать.
Олицетворением этого ужаса перед неизбежностью встречи с отечеством становится сибиряк Макар, сжигающий в ритуальном костре свой паспорт и кричащий в запале драки с русскими туристами: «Русские! Мы говно!» Безусловно, найдутся те, кому и этого будет достаточно, чтобы посчитать «Родину» непатриотичной. Но тогда нужно сильно стараться, чтобы не заметить очевидного: это истерическое обиженное неприятие не может происходить из презрения или страха, его можно объяснить только большой любовью, причем неразделенной.
«Родина» — фильм не о патриотизме, а о любви. Не зря чувства Макара рифмуются с историей госчиновника и его жены. На вопрос, почему он за ней вернулся, хотя говорил, что разлюбил, он отвечает кротко и иронично одновременно: «Просто не любить тебя, когда ты рядом». У Буслова получилось очень точно схватить тяжело формулируемое, но хорошо знакомое каждому выезжающему за рубеж чувство — инфантильное желание никогда не возвращаться, смешанное с глубокой тревожной тоской: дескать, настоящая жизнь только дома и происходит.
Самое же приятное, что,
за скобками всех этих претенциозных обобщений, «Родина» — это обычное зрительское кино здорового человека, просто, интересно и качественно сделанный фильм.
Хорошая игра хороших актеров (особенно радуют Смоляков и Волкова), живая камера Федора Лясса, смешные афористичные диалоги, закрученный зрительский сюжет, изящные композиционные рифмы и драматизм на уровне раз за разом подступающего к горлу кома. Ходы простые, но эффектные: прекрасная в своем безумии и отчаянии сцена трипа героя Смолякова на берегу моря — «мир большой, а человек маленький», его же попытка найти дочь на рейв-вечеринке, где каждый его призыв о помощи превращается в галлюциногенный семпл, исповедь героини Аксеновой на русском языке, сжигание паспорта как специфическая русская пуджа, сцена драки и многое другое.
Причем все это богатство остроумно упаковано в индийскую притчу, нивелируя все претензии насчет помпезной сюжетной конструкции и старомодных шекспировских страстей. Буслов выбрал самую безопасную дистанцию, чтобы рассказать об «этих странных русских», настоящие главные герои картины — начальник полиции Дипак, приглядывающий за туристами, и его внук Рамеш. Многоголосая эпичная драма про родину с большой буквы легко схлопывается в простую историю про индийского мальчика, который очень хотел купить себе мопед. А все эти громкие страдания — так, ежегодный курортный фон.
«Родина» при всех своих недочетах и шероховатостях — объективно сильный фильм. Странно отрицать это, особенно на фоне общего нечленораздельного мычания российского авторского кинематографа, боящегося, что любое членораздельное высказывание автоматически квалифицируют как плохой вкус. Или на фоне того, что
главный фильм года про Россию, «Левиафан» Андрея Звягинцева, снят глазами приглашенного профессора.
Но это сегодня не так важно, гораздо важнее то, что картина Буслова — попросту живая, она пытается говорить о нас, вместо нас и вместе с нами.
«Родину» можно любить, можно ненавидеть, можно делать вид, что ее не существует. Но именно это страстное отношение — доказательство того, что его зрители тоже все еще живы и внутри них тоже ежедневно ведется борьба между бескомпромиссным эскапистом и добровольным заложником, постоянно напоминающим себе, что он здесь не турист, что он здесь все еще живет.
