Цивилизация
«Комната страха» Вадима Левенталя
Вадим Левенталь, дебютировавший в 2012 году романом «Маша Регина» — историей ничем не примечательной девочки из Коломны, ставшей великим артхаусным режиссером (она вышла в финал «Большой книги»), — долгое время оставался за кулисами литературного процесса. Он один из составителей проекта «Литературная матрица», редактор питерского издательства «Лимбус-пресс» и секретарь премии «Нацбест».
Сборник «Комната страха» для него проверка себя на прочность: поддастся ли автору интеллигентная питерская проза, в которой без перерыва льют дожди и скачут медные всадники, или стилизация под европейский роман, растущая из «Собора Парижской Богоматери» Гюго.
Среди его героев встречаются трепетный школьник с фотоаппаратом, девица, не пропускающая ни одной вечеринки, сбежавший из какого-то романа Достоевского отставной офицер. Левенталь щедро сыпет на их головы съехавших с катушек бандюганов, инфернальных красоток и просветленных старцев, расчлененку, запертую в старых чемоданах. Словом, ужасы хаотичные и до смешного безвкусные — литературную бутафорию.
Локомотивом сборника служит последняя, ни на что не похожая повесть «Доля ангелов» о ленинградской блокаде — строгая и выверенная до последнего слова. Именно в ней появляется единственный страшный персонаж — город, выступающий носителем шевелящегося мрака. На его фоне большая часть рассказов, выцеженная из жанра европейской готической новеллы, выглядит как фильм «Жмурки», сдобренный инфернальщиной.
«Девушка в цвету» Татьяны Толстой
«Я покупаю сумочки, шарфики, цепочки всех сортов, серьги и складываю все это в ящики комода». В «Девушке в цвету», подборке эссе, заметок, текстов из фейсбука, Татьяна Толстая вновь отрабатывает свой фирменный прием — переход от «кофточек», «тыквенных супчиков», «яичек и огурчиков» в пространство высоких смыслов. Еда и одежда («Я варвар, мне можно») служат проводниками в давно ушедший пряничный мир, состоящий из родни, друзей и знакомых, частичек личного опыта: первый поход в «Макдоналдс», черносмородинное мороженое с сиропом и поездки на дачу. Околобиографические записки чередуются с культурологическими статьями, в которых нет ни грамма той образованщины, которой грешат некоторые герои ее эссе — Иосиф Бродский или Александр Генис. При этом книгу сложно назвать новой — большая часть текстов уже появлялись в блогах Толстой, выходили в качестве предисловий к чужим сборникам или мелькали в литературных журналах.
«Бодлер» Вальтера Беньямина
«Бодлер» — сборник текстов Вальтера Беньямина (1892–1940), философа, который от исследования немецкого романтизма и, в частности, Гете переметнулся к вычислению алгоритмов культуры. Формально он посвящен поэзии Шарля Бодлера, но на деле французский декадент становится для философа концентратом всего XIX века, уверенно превращающегося в руины истории. Беньямин, например, анализирует образ фланера — городского бездельника, совмещающего функции наблюдателя и конспиратора, который порожден эпохой модерна, а также такие категории, как «сплин», «богема», «толпа». В результате получается портрет «проклятого» поэта, сложенный из набросков и несочетаемых на первый взгляд фрагментов. Текст довольно необустроенный и не самый удобный для читателя: он испещрен цитатами из Маркса, французской и немецкой литературы и комментариями самого Беньямина, во всем видевшего калейдоскоп. Книга продолжила совместную издательскую программу Ad Marginem и музея современного искусства «Гараж».
«Я исповедуюсь» Жауме Кабре
Послевоенная Барселона, уже немолодой коллекционер и мыслитель Адриа, умирающий от «альцгеймера», начинает писать историю своей жизни — сбивчиво и невпопад, перемежая воспоминания легендами о средневековых монахах, фрейдистскими размышлениями на тему «отцы и дети» и обращениями к возлюбленной. Этот во всех отношениях прекрасный многоэтажный текст каталонского писателя Жауме Кабре, уже отмеченный премией испанской литературной критики и еще несколькими видными европейскими наградами, теперь наконец переведен на русский. Роман держится на мотиве ухода, постоянного ускользания — памяти, рассыпающейся на глазах, истории, дружбы. Только вещи, которыми Адриа одержим так же, как и его отец-тиран, в этой прозе подробностей имеют право на вечность.
«За вашу и нашу свободу! Диссидентское движение в России» Сесиль Вессье
Книга Сесиль Вессье, французского социолога и специалиста по России, вопиюще расширяет и одновременно поясняет понятие «диссидентство». Она уже анализировала, например, образ России на Западе через фильмы Никиты Михалкова и исследовала связь между советской литературой и политикой. В книге «За вашу и нашу свободу!» она, начиная с истории о депортации Сахарова, движется к составлению полнокровной энциклопедии советского инакомыслия. Тем примечательнее становится факт, что ее написала иностранка, утверждающая: «Смириться с тем, что у какого-то народа отнимают свободу, значит быть готовым пожертвовать своей собственной».