Цивилизация
Москва — река
Первый день Московского кинофестиваля встретил гостей пасмурной московской духотой, которая сменилась грандиозных масштабов ливнем. Многие из тех, кто собирался посетить праздник кинематографа, физически лишились этой возможности, однако успевшим попасть на фестивальные площадки пришлось едва ли не хуже. Самое живописное зрелище представлял собой вход в кинотеатр «Октябрь».
Когда стало понятно, что мультиплекс окружен стремительными потоками воды, некоторые гости фестиваля всерьез стали обсуждать перспективы ночевки в кинозале.
Однако от этой идеи вскоре пришлось отказаться, поскольку под крышу стали сползаться бездомные жители Москвы, а также коренастые мужчины, которых дождь застал за попыткой выпить пива на свежем воздухе.
Операция «С Новым годом»
Локальный потоп, впрочем, идеально встроился в драматургию фестивальной жизни, что стало очевидно, как только пришло время вечерних показов. Сперва в Доме кино «Страной ОЗ» Василия Сигарева открылись «Российские программы» ММКФ. Старосветское здание Союза кинематографистов не располагает к вольнодумству, и матерная новогодняя комедия, показ которой сопровождался дружным хохотом на «Кинотавре», вызвала ожидаемый скандал.
Ближе к финалу злоключений героини, когда новогодняя ночь столкнула ее с бардом-фетишистом, зрители стали покидать переполненный зал, не забывая кричать «Позор!» и сетовать на то, что фильм как-то пропустил президент фестиваля Никита Михалков.
Авторы картины, кажется, не случайно решили продемонстрировать на ММКФ нецензурированную версию фильма: скандальная атмосфера пойдет «Стране ОЗ» на пользу и поможет получить прокатное удостоверение.
О «Любви»
Вторым самым громким фильмом начала фестиваля стала «Любовь» Гаспара Ноэ. Об этом показе стало известно лишь накануне: вызвавшая волну возмущения каннской публики порнографическая 3D-мелодрама появилась в программе как «фильм-сюрприз». Аудитория, собирающаяся в «Октябре», оказалась куда более терпима к разного рода провокациям, и трехмерная эякуляция в камеру — главный аттракцион картины — был встречен снисходительными аплодисментами.
Если же оставить за скобками откровенные сцены (куда более целомудренные, чем, скажем, в «Нимфоманке»), то автор «Необратимости» и «Входа в пустоту» снял неуклюжую, скучноватую, но по-своему трогательную мелодраму, которая, вполне вероятно, все же выйдет в российский ограниченный прокат.
Гражданское общество в такси
Ну а финишировал фестивальный уикенд провокацией несколько иного рода. В рамках программы «8 1/2 фильмов» показали «Такси» Джафара Панахи — обладателя Гран-при Берлинского кинофестиваля этого года. Панахи — иранский диссидент, которому за участие в антиправительственной деятельности по приговору суда запрещено снимать кино и выезжать за пределы страны в течение 20 лет. Тем не менее режиссер вот уже который год умудряется не только делать новое кино, но и контрабандой доставлять его на крупнейшие европейские кинофестивали. В нескольких предыдущих картинах он снимал в основном себя на ручную камеру. На сей раз пространство игры расширилось.
Фильм снят на несколько видеорегистраторов и состоит из диалогов с пассажирами автомобиля, которым управляет режиссер.
Очень разные люди рассказывают о своей жизни, дают, что называется, репрезентативный социальный срез и выступают с программными заявлениями, текст которых явно сочинен автором фильма. Впрочем, в финале появляется титр, гласящий, что, поскольку «Такси» не одобрено иранским правительством, режиссер не имеет права назвать всех тех, кто сделал съемки возможными. Таким образом, остается неизвестным процент постановочных сцен, и еще ярче оказывается художественный метод Панахи, стирающего границу между художественной и документальной реальностью. Оказывается, для того чтобы снять выразительное и остроумное кино, не нужны ни государственные, ни какие бы то ни было еще деньги. Достаточно обладать талантом и смелостью, которые способны обеспечить овацию после показа как в Берлине, так и в Москве.