Цивилизация
Молодой журналист Сергей (Тимофей Каратаев) в депрессии коротает дни дома после разоблачительного репортажа про «сильных мира сего». Серые будни скрашивают мать-алкоголичка со своим бойфрендом и полусумасшедшая сестра Василиса (Мария Антонова), испытывающая к брату вполне откровенные неплатонические чувства. В один прекрасный день друг Сергея дарит ему волшебные армейские полусапоги-берцы, которые якобы «приведут, куда надо».
Они и приводят: главный герой находит свою любовь в лице тележурналистки с кабельного канала Ирины, которая лет на десять старше самого Сергея.
Екатерина Шагалова, снявшая до этого для большого экрана мелодраму «Собака Павлова» о санатории для душевнобольных и «Однажды в провинции» (русскую интерпретацию пьесы «Трамвай «Желание»; приз международной ассоциации кинокритиков на ММКФ-2008), на этот раз решила взяться за бытовую драму. По ее словам, фильм повествует о сильных чувствах, которые люди разучились выражать. Однако, судя по картине, хороших чувств люди выражать не хотят вовсе.
Главных героев в фильме три, и это не люди — актеры выступают лишь как приложения к этим вещам и понятиям.
Первый герой — секс. Он в картине дикий и экстремальный и предстает в разных видах. Сначала как повод для ревности — Сергей подозревает, что у его лучшего друга были плотские отношения с сестрой Василисой. Затем в виде инцеста — Василиса, которую сумасшедшая мать всю жизнь держала взаперти, ползает по полу окровавленная после того, как переспала с братом. Затем в виде, скажем так, изнасилования без признаков несогласия — и многократного повторения грубого акта.
Второй герой — водка. Пьют здесь даже больше, чем в «Левиафане».
Пьют нипочему — беленькая и ее пары постоянно присутствуют в кадре: разлитой в стопки или опрокидываемой в рот сивухой, кажется, даже веет с экрана, зрителям показывают процесс употребления алкоголя и его последствия. Многие из описанных выше неприглядных сексуальных инцидентов тоже происходят под его влиянием.
Третий — берцы, самим названием фильма назначенные на заглавную роль.
Режиссер, вероятно, в этой страшной сказке видел в них своего рода волшебные башмаки, но им приходится вести сюжет, когда другого топлива не остается: благодаря этой обуви жизнь Сергея налаживается (правда, всего на месяц), из-за них происходит фундаментальная в жизни Сергея встреча с Ириной. Она же и выбросит потом волшебную обувь на помойку, где, в общем, оказывается в конце повествования и главный герой. «Веди, куда надо», — кажется, повторяет вслед за персонажем режиссер, обращаясь к предмету обуви, и они приводят ее фильм к трагическому финалу.
При этом артисты, отданные в услужение вещам, свою задачу выполняют вполне на уровне. Мария Антонова, игравшая до «Берцев» далеко не главные роли в сериалах, здесь удивительно точно воплощает образ подростка, чьи комплексы и желания по сценарию доведены до максимума. Тимофей Каратаев увлеченно воплощает неприятный типаж — псевдовоина за правду, сдающегося после первой же неудачи и впавшего в зависимость от бутылки и члена.
Ксения Лаврова-Глинка и Татьяна Лютаева также вполне правдоподобно и по-русски напиваются до беспамятства.
Шагалова с нынешним фильмом могла бы легко попасть в плеяду «новой женской волны» в российском кино — в один ряд с «Как меня зовут» Нигины Сайфулаевой, «Комбинатом «Надежда» Натальи Мещаниновой или «Еще одним годом» Осканы Бычковой. Но, увы, опоздала на несколько лет, за которые современное социальное кино успело научиться тому, что напрочь отсутствует в «Берцах», — разговаривать со зрителем.
Актуальные режиссеры современного российского кино, в большинстве своем, уяснили одну важную вещь: красивая картинка не мешает рассказывать страшную историю.
Достаточно вспомнить фестивальные хиты последних лет — «Зимний путь», «Как я провел этим летом», «Елена», «Я не вернусь». Чтобы донести свою идею, Андрей Звягинцев в «Левиафане» не стесняется разворачивать на экране прекрасные масштабные кадры Михаила Кричмана, а Юрий Быков в «Дураке» врубает на полную громкость песни Виктора Цоя, пока главный герой идет спасать жителей общежития. Жуткие кадры, напротив, могут заставить зрителя выключить фильм на середине, не давая дойти до сути, — как, например, в относительно современном «Волчке» Василия Сигарева. Или с сотней благополучно забытых фильмов, которые родились в смутную и смурную эпоху с середины 90-х до середины нулевых, свидетельствовали о ней, да так в ней и остались.
