Цивилизация
Общественные активисты Самарской области в открытом письме потребовали снять с должности главного режиссера местного Театра драмы имени Горького — актера и постановщика Валерия Гришко. Их недовольство вызвал сыгранный артистом в фильме Андрея Звягинцева «Левиафан» образ архиерея, который был одним из инициаторов произошедшей с главным героем трагедии.
«Образ, созданный этим деятелем, является циничной и грязной пародией на русский православный епископат, оскорбляет всех верующих людей и, по сути, есть не что иное, как фиглярское издевательство над российской властью и основной конфессией нашей страны — святым православием», — сказано в обращении на имя министра культуры области Ольги Рыбаковой, опубликованном на портале «Самара.Ru». Письмо подписали 16 человек — в большинстве своем представители РПЦ и артисты, живущие и работающие в Самарской области. Они недоумевают, как живущий за счет бюджетных средств актер мог принять участие в «изощренном поношении российской власти и православной церкви».
«Очень хочется, чтобы наш минкульт разрешил эту странную и нездоровую ситуацию», — заключают авторы письма. Официальных комментариев самарского минкульта по поводу письма пока нет, но, по данным портала, в ведомстве запросили у театра размер зарплаты Гришко. «Газета.Ru» поговорила с Валерием Гришко о его отношении к письму и сложившейся вокруг картины ситуации.
— Какую реакцию у вас вызвало это удивительное письмо?
— Я ожидал острую и противоречивую реакцию на фильм «Левиафан». Мне только непонятно, почему в письме содержатся личные оскорбления и обвинения в нелюбви к Родине. Мой отец пришел с войны весь израненный и умер в 46 лет; мне сейчас почти на 20 лет больше, чем ему. Моя мать была угнана на работы в Германию. И это оскорбление не только меня, но и памяти моих родителей.
— Авторы письма требуют от областного министерства культуры вмешаться...
— На здоровье — пусть вмешиваются, пусть проверяют, сколько угодно. Из бюджета мы получаем крошечные зарплаты, зато нам удается зарабатывать нашими спектаклями. И я горжусь тем, что у нас это хоть как-то получается.
Если к нам действительно приедут проверять, то и у меня будут вопросы. В ноябре после большой командировки в Донецк и Луганск, где мы представляли фильм «Белый тигр» (Гришко играет в нем маршала Жукова. — «Газета.Ru»), я обращался с просьбой помочь организовать гастроли Донецкого театра в Самаре. Кто-нибудь из авторов письма сказал про это? Там артисты спят в театре на матрасах, играют спектакли с почти стопроцентной заполняемостью залов, потому что люди бегут от ужасов войны в театр, к искусству. Ни ответа, ни привета. Вместо писания писем могли бы навалиться всем миром и помочь дончанам. Я свою родину люблю вот так.
А «Левиафан» — правдивое, честное, острое, настоящее кино, и я рад, что принял в нем участие. Скоро приеду на премьеру в Москву.
— В театральной среде есть известное предание: еще ни один актер в истории сцены не был убит за то, что представлял публике. Вы только что приняли участие в резонансной картине о временах и нравах. По вашему, что изменилось за пределами экрана, что ситуация предъявления актеру обвинений за фильм вообще стала возможна?
— Думаю, что это происходит на волне так называемого патриотизма, которая сейчас идет по стране. Того вида патриотизма, который «последнее прибежище негодяя». Ее содержание не ново — все ровно то же, что и в советские времена. Стоило поставить острый спектакль, как писались анонимки, выступали председатели профкомов, парторганизаций и другая шушера: «бездарные артисты», «поклеп на действительность», обвинения в нелюбви к Родине. Тогда это была госидеология, сейчас это общественная волна. Волна всегда рождает пену — перед нами именно она.
— Вашему оптимизму можно позавидовать.
— Вы знаете, если бы сейчас был Советский Союз, меня бы стали прессовать по партийной линии и от меня отвернулся бы театр. А у нас в театре сейчас все очень хорошо, мы едины. Со всех сторон звучат заявления поддержки. Мы работаем.
— А вы не ставили ничего резкого и радикального в последнее время, за что региональная власть могла бы сводить с вами счеты?
— Ну мы стараемся говорить о современности без боязни. Недавно поставили «Варваров» по Горькому, где использовали и фрагменты других его пьес; рассказывали, понятное дело, о сегодняшнем дне — можно найти и параллели с «Левиафаном». Кстати, мы сейчас делали «Шута Балакирева» с литовским режиссером Альгирдасом Латенасом и целой бригадой коллег из Литвы — я давно не видел ничего более русофильского, чем эта постановка. Но тут же пошли доносы — мол, «господа из Литвы» ставят…
— А кто вообще эти люди, которые подписали письмо? Они известны в Самаре или это писали какие-то маргиналы?
— Ну они отрекомендовались в письме... Лично я ни одного человека не знаю, и моих знакомых среди них нет. Кто-то вроде заходил в театр... Но, слава богу, предательства — вчера пожимали друг другу руки, а сегодня нож в спину — не случилось. И уже начали появляться другие письма в министерство культуры с возмущением — мол, как они (подписанты письма против Гришко. — «Газета.Ru») смеют выражать общее мнение? И таких отзывов на их обращение много.
— То есть вы не боитесь стать изгоем в городе?
— Нет, конечно. В такой мрак я не верю: это было бы страшным разочарованием в людях и в самой Самаре (Гришко возглавляет Театр имени Горького с 2009 года. — «Газета.Ru»). Я, простите, не ради денег работаю.
