Цивилизация
Полтавская губерния Российской империи, 1878 год. Пятеро деревенских хулиганов прижимают спичечного мальчишку к стене. Он вырывается, бежит к отцу-казаку за помощью, но получает ремня. Сердобольная мать советует Ване Поддубному выплакаться, но он уже решил, что больше в жизни никогда не заплачет. Вместо него это сделает зритель.
Возможно, не раз.
Дальше сюжет раздваивается. Нулевые годы двадцатого века заматеревший Иван (Михаил Пореченков) проводит, работая в порту Феодосии и сражаясь на арене цирка Твердохлебова (Роман Мадянов; в реальности антрепренера звали Бескаравайным). Попутно он добивается любви прекрасной эквилибристки Маши (Катерина Шпица) и чести представлять Россию в Париже на мировом чемпионате по борьбе. Туда с ним едут два аристократа — восхищенный силой русского народа юный граф (Юрий Колокольников) и немолодой скептик (Владимир Ильин). Тренирует Поддубного старый француз (Дени Лаван из фильмов Леоса Каракса), в харизме не уступающий ворчливому Мики из «Рокки».
А ревущие двадцатые шестикратный чемпион мира Поддубный проводит уже в Америке.
Ему за пятьдесят, он не знает правил рестлинга, но с такой титанической волей, как у него, законы людей и природы можно и переписать. Железный Иван ставит всю страну на уши, зарабатывает безумные деньги, но остается глубоко несчастным: Маши почему-то нет рядом, а еще здесь не с кем петь казацкие песни.
«Поддубный» сделан трогательно, с юмором и человечно. Те, кто опасался, что Пореченков сыграет олимпийского Мишку, а фильм окажется патриотическим блокбастером в худшем виде, опасались зря. Все вещи, по поводу которых в обществе наблюдается раскол, остались за кадром.
Отношение Поддубного к советской власти не уточняется; годы в немецкой оккупации не описаны; споры о том, русский он или украинец, не поднимаются.
В сценарий не влезла даже такая невинная деталь, как то, что Поддубный в детстве пел в церковном хоре. Возможно, все эти снаряды бабахнут в неизбежном в таких случаях телесериале (недаром в титрах рядом с Фондом кино стоит канал «Россия-1»), но в текущем состоянии «Поддубный» кажется образцовым общечеловеческим блокбастером калибра «Рокки». Легко представить, как этот фильм смотрят в любой стране мира, порой зевая и уточняя детали, но все же смотрят. Можно даже предположить, что он мог бы уехать дальше кинофестиваля Voices, если бы не новая политическая картина мира.
Забавно, что фильмы Михаила Пореченкова уже второе лето подряд ведут борьбу за огонь в русских сердцах с помощью американских спичек. Его прошлогодний «Марафон» был историей про поездку в Штаты за второй юностью, $1 млн и спортивным подвигом — всем тем, что сентиментальный Сильвестр Сталлоне в своей книге описывает как «право каждого человека на один смертный миг обрести бессмертие».
«Поддубный» — еще более голливудское по своей структуре кино.
Воздушная Маша борется с русской рефлексией Ивана, сотню раз за фильм заставляя его повторять американские заклинания: «Я никогда не проигрываю. Я все могу. Или я сделаю это, или останусь ни с чем». В борцовской карьере (отчасти вымышленной) Поддубный сталкивается со всеми теми же вызовами, что и герои «Рокки», «Кикбоксера» и, простите, «Карате-пацана». Против него — и уличные бандиты, и продажные судьи, и намазанные маслом соперники, и алчные менеджеры. Половиной злодеев оказываются французы и американцы, но врагов хватает и на родине. Жадный Твердохлебов держит цирковых атлетов за крепостных. Столичные чиновники стесняются отправлять казака в Париж: мол, рылом не вышел, медведь. При этом герой Пореченкова и сам про себя все знает и всем известные уязвимые места в русской кольчуге упорно латает. По наивности связался с жуликами — придумал, как их проучить прямо на арене; другой бы стерпел убытки. Вышел на бой против обмазанного маслом француза — тут же устроил разборку с судьями. Не стал отмахиваться и геройствовать, что и так, мол, победит. Вошел в кадр простаком, а вышел искушенным бойцом, способным побеждать и на ковре, и под ковром.
При этом «Поддубный» не только мудро написан (автор сценария — ветеран Юрий Коротков, сочиняющий в последнее время по три фильма в год), но и богато поставлен. Здесь нет растиражированных лиц из «9 роты» и «УС-2».
Здесь даже нет камео продюсера Михалкова, если не считать за таковое густые усы Поддубного-Пореченкова.
Зато начало бурного века по обе стороны океана реконструировано с любовью если не к истории мира, то к лубочной истории кинематографа точно. Запорожская земля позолочена рожью, а русский провинциальный цирк словно выписан из клипа Кристины Агилеры. Америка похожа на гигантский котел: пароходы, небоскребы, статуя Свободы, машины. Франция — на аристократичный мир старых денег. Порой «Поддубный» выглядит как русский «Титаник», звучит как «Великий Гэтсби», а ощущается как русское «Чикаго» — заразительно бойкий мюзикл о том, как надо жить.
Голливудская полировка, впрочем, не скрывает сильные стороны национального кинематографа — искренность, содержательность, пробивающийся сквозь любую трагедию жизнелюбивый юмор. А самое слабое место нашего кино — чуть ли не генетические проблемы с темпоритмом — превращает в благородную потертость. «Поддубный» часто буксует. Но в эти моменты в зале есть о чем подумать. Например, о том, что плохое «патриотическое кино» поощряет агрессивное и непродуктивное самодовольство. А хорошее говорит зрителю: «Работать надо».
В данном случае хорошее патриотическое кино снял ялтинский режиссер Глеб Орлов, предыдущий фильм которого назывался «Наша Russia: яйца судьбы». «Поддубный» еще и об этом — о том, что в России никого и никогда нельзя сбрасывать со счетов.