«Фильм как будто подтверждает никем не доказанные обвинения в торговле оружием в адрес Виктора. Не думаю, что это можно квалифицировать как правду о Викторе Буте» — эти слова, сказанные супругой российского отбывающего четвертьвековой срок в американской тюрьме российского оружейного барона после показа на ММКФ фильма «Пресловутый мистер Бут», уже процитированы несколькими российскими информагентствами.
Перед сеансом Алла Бут выражала надежду на то, что кинематографистам все же удалось разобраться в такой «сложной теме», как биография ее мужа, не зря же для этого разбирательства она предоставила интернациональному режиссерскому дуэту Тони Гербера и Максима Поздоровкина доступ к фамильному видеоархиву.
Кадры семейной хроники более чем за 20-летний период и составили основу и наиболее интересную часть картины. Выстроен фильм по простой схеме: Виктор из-за кадра зачитывает свои письма из тюрьмы, в которых подробно пересказывает историю и механику своего бизнеса, которая щедро проиллюстрирована кадрами хроники и короткими интервью партнеров, друзей, родственников и сотрудников спецслужб, разработавших схему поимки Бута.
К сожалению, говорить о режиссуре и вообще каком-либо внятном высказывании в данном случае не приходится, зато легко вычленить, что фильму дал каждый из режиссеров. Тони Гербер работает в соответствии с принципом изобразительного невмешательства, выработанным во время съемок фильмов для National Geographic. А Поздоровкин, кажется (как и в случае со сделавшим ему имя фильмом «Pussy Riot: показательный процесс»), слишком очарован обилием материала, чтобы хоть как-то его проанализировать.
Из-за этого сложно оказывается и определить жанр фильма. То ли это «пародия на плохой детектив» (как песня Высоцкого, из которой пришло русское название «Пресловутый мистер Бут»).
То ли повесть о настоящем человеке, для которого развитая в мировом масштабе деятельность по поставкам техники, оружия и диких африканских зверей стала прямым продолжением увлеченности эсперанто и теорией энтропии Вселенной: о ней герой рассказывает за лепкой пельменей в самом, пожалуй, ярком эпизоде картины.
К финалу фильма Бут так и остается загадкой — и тем обидней, что эта таинственность вызвана исключительно методикой работы режиссеров. А вовсе не мнимой закрытостью их героя: в ней сложно упрекнуть Бута, который был готов давать интервью хоть «Эху Москвы», хоть The New Yorker.
Не проливает фильм света и на судебный процесс. Четкого ответа на вопрос, в чем на самом деле виновен Бут, в картине нет, остается только строить предположения разной степени романтичности.
Например, закрадывается предположение, что вина Бута лишь в том, что, будучи плоть от плоти российских 1990-х, он ухитрился найти некоторое количество дыр в международном законодательстве, устроив экспорт «русского бизнеса» в мировом масштабе.
Правда, такой сюжет требует авторов с более отмороженными представлениями о морали, чем люди, завершающие фильм беспомощным титром о том, что в мире по-прежнему производится очень много оружия. Тот же фильм, что получился у Гербера с Поздоровкиным, не смог в полной мере увлечь даже героиню прошлого фильма российского участника режиссерского дуэта Надежду Толоконникову: она провела весь сеанс, уткнувшись в экран мобильного телефона.