Цивилизация
Мало кто из современных певиц может похвастаться столь выверенной пиар-стратегией. Дочь миллионера Лана Дель Рей, урожденная Лиззи Грант, несколько лет назад обставила свое появление в поп-культурном пространстве с альбомом «Born to Die» как сошествие голливудской богини в мир косорукого хипстерского хоум-видео (буквально так — якобы свое дебютное видео на песню «Video Games» она сделала сама, нарезав видеоряд из фрагментов чужих семейных кинохроник). Это сочетание имело моментальный (ее песни зазвучали отовсюду), но, казалось тогда, кратковременный эффект.
В принципе второго альбома могло и не быть. Турне, последовавшее за релизом дебюта «Born To Die», сопровождалось неизменно обескураженными отзывами: позирование с сигаретой и прочий недотеатр, который Лана вершит на сцене, — зрелище действительно на любителя. Певица, судя по всему, восприняла все это как вызов —
вежливое недоумение и невежливые издевки, которые стали доминирующей реакцией окружающих, лишь подстегнули готовность доказать свою творческую состоятельность.
Собственно, обложка альбома «Ultraviolence» уже выглядит как выпад в этом направлении — Дель Рей осталась такой, какой была. Тот же взгляд с поволокой, тот же образ «белого мусора», ждущего своего мучителя, которым, согласно ее текстам, оказывается любой без исключения мужчина, нарушающий личное пространство, ограниченное такими же внешне холодными, как и она, секьюрити.
На сей раз в роли такого истязателя выступил Дэн Ауэрбах из дуэта The Balck Keys – именно этот лупоглазый бородач спродюсировал «Ultraviolence», заменив синтетические струнные с «Born To Die» томными гитарными руладами. Это, в общем, главное и единственное звуковое отличие новой пластинки от предыдущей. Начинка осталась той же – снотворные, не отличимые друг от друга околотрипхоповые баллады о разбитом сердце. Достаточно атмосферные, чтобы взбудоражить трепетных юношей, и достаточно необязательные, чтобы озвучить ими рекламу бытовой техники или, скажем, видеоряд про летний отдых в шезлонге.
Другое дело, что подобное пошлейшее, говоря прямо, обрамление служит наилучшим фоном для томных откровений женщины, которая приложила все усилия (как душевные, так и медицинские) для того, чтобы превратиться во всемирное guilty pleasure, «постыдное удовольствие».
Неотразимость Ланы заключается в том, что любые нападки играют ей на руку.
Это тот самый случай, когда яростный критический выпад — ярчайшее указание на то, насколько душевные струны критика расположены к этой, самого порнографического толка, дурновкусице. Делая игру в этом регистре своим творческим методом, Дель Рей, разумеется, играет нечестно. Любой разговор о певице немедленно превращается в разговор о новинках голливудской робототехники — о чем угодно, кроме собственно музыки (по-прежнему посредственной). Оправданием ей служит только то, что — судя по ее интервью, в которых она вновь рассказывает о том, как хочет поскорее превратиться в мертвую звезду, — Лана и сама находится в плену у ею же (или ее продюсерами) созданного мифа о себе как последней звезде большого эстрадного стиля, которой для полного счастья не хватает только устланного алыми розами дубового гроба.