Цивилизация
Героиня фильма Дарденн «Два дня, одна ночь» Сандра (Марион Котийяр) — мать двоих детей, которую почти заставляет разрыдаться телефонный звонок. Не сразу, но становится понятно, что она не просто устала или расстроена, а оказалась в ситуации, которая может стать испытанием на прочность и для крепко стоящего на ногах человека. Сандру таковой не назовешь.
Она только что прошла курс лечения от депрессии, собралась вернуться на работу, а руководство предложило сотрудникам компании выбор: либо Сандру увольняют, либо она сохраняет работу, но тогда все лишаются годовой премии.
Выбирая между спасением коллеги и 1000 евро, четырнадцать из шестнадцати работников маленькой фирмы по производству солнечных батарей выбрали деньги. Однако подруге героини удается убедить директора в том, что на участников голосования было оказано давление, — повторное голосование назначено на понедельник. У Сандры есть два дня на то, чтобы встретиться с каждым из сослуживцев и убедить их сохранить ее рабочее место ценой собственного бонуса.
Для героини на кону не просто работа, но семейное благополучие, одной только зарплаты супруга (Фабрицио Ронджоне) на выплату ипотечного кредита не хватит.
Исследователи социальной несправедливости и человеческого поведения Дарденны превращают проблему героини в этико-математическую задачку с голосами, долями и разным весом одной и той же 1000 евро для разных людей. Сандра готова сдаться в самом начале, но подруга и муж терпеливо убеждают ее начать борьбу и не останавливаться.
Углов, под которыми предлагается посмотреть на эту борьбу много, и о каждый можно больно удариться.
Сцена за сценой Дарденны воспроизводят одну и ту же ситуацию: героиня приходит к очередной двери, стучится или звонит, застает или не застает искомого человека дома.
Часто дверь открывают родственники, и это важный момент: мы видим жен, мужей, детей тех, кто должен отказаться от заработанного, чтобы поддержать коллегу. И Сандра, и почти все, с кем она говорит, соглашаются, что ни она, ни они не являются в этой ситуации виновниками.
Она имеет право на свое рабочее место, они имеют право на обещанную им за работу премию.
Те, кто создал этот выбор, директор и его правая рука, почти весь фильм остаются за кадром. Это марксистский расклад, в котором братья-соавторы фокусируются на горизонтальных отношениях. Горизонтальных не значит равных. Сандра стучится в разные двери разных домов, и уже по стенам домов, по самим дверям можно делать вывод о положении живущих за ними людей.
У кого-то квартира за стенами бетонных панелей, у кого-то аккуратная кирпичная кладка собственного дома.
Внутрь домов, что тоже важно, Дарденны камеру и героиню не пускают. Разговоры происходят либо на пороге, либо в третьих местах: кто-то окажется на футбольном поле, кто-то — в кафе, кто-то — в прачечной. С одним из коллег Сандра поговорит на заднем дворе его дома — там он что-то пилит.
К концу разговора станет понятно, что он снял покрытие с пола, чтобы продать его и расплатиться с долгами. Легко ли ему отказаться от тысячи евро, да еще в присутствии жены?
Другой занимается ремонтом своей машины с сыном — работниками фирмы являются оба. Рядом со старой машиной стоит новенькая, по-спортивному оформленная, несложно догадаться чья. Равно как несложно догадаться, кто из двоих готов выслушать Сандру, а кто — кинуться на нее с обвинениями в том, что она пришла отбирать честно заработанный хлеб. Но и тут не все однозначно: кто-то из тех, кто дальше ушел от черты бедности, может поступиться лишним патио, а кто-то не готов отложить покупку стиральной машины. Кто-то из тех, кто едва сводит концы с концами, готов поддержать ближнего, но боится занять его место.
Дарденны далеки от обличительного пафоса агиток, в их мире нет однозначно виноватых, как нет и тех, кто обречен быть жертвой. Что еще важнее, кино Дарденнов не сводится к социальной критике.
Это мастерская работа, сюжет которой держит в напряжении не хуже спортивной драмы: что скажет следующий, оступится ли героиня, сможет ли вновь подняться, каким будет финальный счет?
Это кино про тех же людей, которыми всегда интересовались Дарденны, но оно не повторяет ни один из предыдущих их фильмов. Первую «Золотую пальмовую ветвь» Дарденны получили в 1999 году за «Розетту», героиня которой, как и Сандра, боролась за работу. Но Розетта была юной, резкой, асоциальной — камера рыскала за ней в хаосе борьбы за выживание. Героиня Котийяр — совсем другой человек, и кино про нее Дарденны снимают совсем другое.
Даже под давлением обстоятельств и собственного состояния Сандра оказывается способна раз за разом собраться и повторить болезненный для нее разговор. Не унижаясь, не выпрашивая сострадания, без малейшего давления на жалость, но излагая обстоятельства и коротко объясняя, почему она не могла не прийти. В этом воспроизводстве одной и той же сцены с разными персонажами, в том, как героиня повторяет одни и те же фразы, лишь иногда переставляя акценты в своих аргументах, можно увидеть порядок, в который пытается привести свою жизнь Сандра. Порядок не стабильности, но стабильного движения, способности к сопротивлению.
И весь фильм рядом с социальным планом бытия исследуется неотделимый от него экзистенциальный.
То, что героиня пережила срыв в депрессию и сейчас находится в шаге от провала, это не просто деталь, которую Дарденны добавляют для пущего драматизма центрального образа. Важно, что для депрессии свойственна потеря уверенности в себе вплоть до отрицания собственного существования. Получить голоса этих людей значит для Сандры получить подтверждение своего присутствия в их жизнях, а значит, и в мире.
