Цивилизация
Каждый приезд Depeche Mode сопровождается одними и теми же обстоятельствами и сценами: быстро раскупленные билеты в немаленькие залы, сотни спекулянтов, предлагающих зазевавшимся поклонникам у дверей стадиона отдать треть среднемосковского месячного оклада за одно место в стоячем партере, огромные толпы фанатов у входа, нехарактерные даже для самых многолюдных народных забав вроде «Золотого граммофона» или «Дискотеки 80-х».
Группа, собравшаяся в начале 80-х в фабричном городе Бэзилдоне и превратившаяся в один из главных коллективов всех времен и всех народов, заканчивает в России свой тур в поддержку альбома Delta Machine. Промоутеры уже сообщили, что нынешние, повторные концерты в Москве и Питере стали своего рода приношением группы российским поклонникам, моментально раскупившим билеты на прошлый концерт: в прошлом году Depeche Mode в рамках того же тура приезжали в Москву и Питер.
Интернет-молва быстро присоединила к этой новости еще один миф, что эти два шоу могут стать вообще последними для группы.
И то и другое, кажется, не более чем своего рода крики ярмарочных зазывал: между альбомами у группы проходит от двух до четырех лет. Однако своя правда в этом ажиотаже есть: у граждан советского, а затем российского государства действительно свои собственные отношения с этой группой. «Газета.Ru» вспоминает вещи и явления, которые связывают DM и Россию.
Депешисты
Возникшая еще в 80-х фанатская субкультура, влияние которой на умы советской молодежи было огромно и которая пережила несколько давно сданных в архив наименований молодежных движений. Вписанные одна в другую буквы D и M украшали не только школьные стены: их можно было увидеть на какой угодно поверхности. Вместе с синти-попом из колонок в СССР из Британии контрабандой пришли и соответствующая эстетика: кожаные куртки, стрижки-платформы, и даже идентичность: участники «депешистского» движения нередко брали себе в качестве прозвища имя одного из четверки — Дэйв (Гэан, вокалист), Мартин (Гор, клавиши), Алан (Уайлдер, клавиши), Энди (Флетчер, бас-гитара, вокал). У этого движения в нашей стране были сотни тысяч адептов, и порой они играли весьма серьезную роль в жизни своих городов. Как, например,
9 мая.
День рождения лидера группы Дэйва Гэана, по иронии судьбы приходящийся на самый большой и святой советский праздник, в 80-х становился поводом для столкновений ветеранов Великой Отечественной войны с неформальной молодежью, которая и без того была объектом постоянной критики общества, строившего (в тот момент уже перестраивавшего) коммунизм.
В этот день на площадях крупных городов на свой праздник со слезами на глазах собирались тысячные толпы характерно выглядевших юношей и девушек, нередко с магнитофонами, из которых раздавались «Personal Jesus» или «Little 15»,
так не похожие на «День Победы» в исполнении не любимого депешистами Лещенко. В Москве таким местом сбора был
«Маяк».
То есть вестибюль станции метро «Маяковская», а также площадь Маяковского, впоследствии триумфально вернувшая себе старое название. Сборища на День Победы нередко выполняли ту же функцию, какую теперь выполняют лавочки у входа в Концертный зал имени Чайковского, — перегораживали автомобильное движение с Садового кольца на Тверскую улицу. Милиция об этих «днях рождения Дейва» знала заранее и, как правило, готовилась: разгон был достаточно быстрым и жестким. Интересно, кстати, что в истории различного рода творческих и не очень беспорядков на этой вечно неспокойной площади собрания депешистов расположились
аккурат между поэтическими чтениями и митингами 60-х и акциями «Стратегии 31» в поддержку 31-й статьи Конституции о свободе собраний, которые политические активисты проводят здесь с 2009 года раз в два месяца.
В холодное время года местом постоянного присутствия депешистов был вестибюль «Маяковской».
Группа «Технология»
Рано или поздно огромный энергетический потенциал, накопленный депешистами, должен был вылиться в образование некой самостоятельной формации. Ею в 1990-м году стала группа «Технология», образованная музыкантами синти-поп-коллектива «Биоконструктор» Романом Рябцевым, Леонидом Величковским и Андреем Кохаевым. И звук группы, и внешний вид группы выдавали одну претензию —
стать местным, русским аналогом Depeche Mode, локализованной копией для тех, кому лень искать оригинальные записи и учить английский язык.
Тем не менее как минимум две песни коллектива не только стали хитами, но и остались в истории музыки и ротации специализирующихся на ностальгии радиостанций — это «Танцы вдвоем» и «Нажми на кнопку»; любой меломан старше 30 лет знает их наизусть. Несмотря на несравнимость с оригиналом, группа обладала всероссийской популярностью;
о том, что ее музыканты занимались делом небесполезным хотя бы с практической точки зрения, говорит тот факт, что продюсером «Технологии» в период ее наибольшего расцвета, то есть в 1992–1993 годах, стал пионер отечественного музыкального бизнеса Юрий Айзеншпис.
Любопытно, что в том или ином виде группа существует до сих пор, а в 2009 году даже выпустила «Носитель идей» — новый альбом с оригинальным материалом. Другое дело, что былой популярности у нее, конечно, нет — в отличие от Depeche Mode.
Депеша для DM
1998 год стал для Depeche Mode годом масштабного чествования. О том, какого статуса удалось достичь группе к тому времени, говорит тот факт, что в записи альбома-трибьюта «For the Masses» ко дню рождения приняли участие лучшие группы мира.
Так, песню «World in My Eyes» перепевали великие The Cure, популярные альтернативщики Smashing Pumpkins представляли свой вариант «Never Let Me Down Again», а группа Rammstein сделала жесточайшую версию песни «Stripped».
В 1998-м же, к огромной радости огромной же армии поклонников DM, состоялся первый концерт группы в Москве.
К этому событию фирма Feelee выпустила русский вариант «For The Masses» — двойной альбом, получивший название «Депеша для Depeche Mode».
В его записи приняли участие многие актуальные на тот момент исполнители. «Браво» представило серф-версию тинейджерского гимна «Little 15», Найк Борзов максимально близко к оригиналу «The Things You Said», электронщики «Deadушки» — брейкбитовую электронную «Lie to Me», юная тогда Пелагея — голосистую версию «Home»,
Дельфин — мягчайшую версию той самой «Stripped», из которой Rammstein двумя месяцами раньше сделали песню-мясорубку.
Несмотря на некоторое количество интересного материала, русский альбом в честь DM вышел каким-то удивительным манифестом провинциальности российской музыки в ее попытках встать рядом с британской (во многом виной тому было участие как минимум в половине треков не очень известных и далеко не всегда талантливых групп и исполнителей), даже в деле приношения даров. О реакции самой группы на приношение из России ничего не известно, хотя о том, что в городе Москве проживает некоторое количество Петров Ивановичей Бобчинских, DM явно узнали.
Иначе бы второй раз не приехали.
