Цивилизация
Лето 1973-го. Девину Джонсу 21 год. Его только что бросила девушка по имени Уэнди Киган. Он подрабатывает в парке развлечений «Страна радости» в маленьком городке в Северной Каролине. Там Девин встречает искалеченного мальчика-ясновидца, призрак убитой несколько лет назад женщины, ее бойфренда — серийного маньяка. Тот перерезал ей горло в «Доме ужасов» — в месте, в котором страх, как сладкую вату, распродают всем желающим.
Повествование ведется от лица уже 60-летнего Девина: он вспоминает призрака, который остался жить внутри аттракциона и стал для него овеществленным ужасом перед надвигающейся взрослой жизнью.
Стивен Кинг — автор, умеющий превращать собственные химеры и неврозы в качественные ужастики и мистические драмы, которые перерастают привычные представления об этих жанрах. Одни его романы экранизируют («Бегущий человек», «Кладбище домашних животных», «Кэрри»), по другим рисуют комиксы (цикл «Темная башня»).
В предыдущей своей книге «11/22/63» (2011) Кинг предлагает альтернативный сценарий американской истории и позволяет своему герою предотвратить убийство Джона Кеннеди, а в «Дьюма-Ки» — рассказывает о древнем духе, поглощающем человеческие души.
В «Стране радости» он размышляет, как выжить, если тебе противостоит не серийный маньяк и полчище призраков, а сама жизнь.
Хотя привидения, маньяк, преследующий молодых женщин, мальчик-ясновидец — все признаки канонического романа Кинга — в его новой книге есть.
Больше того, парк развлечений «Страна радости» — тот же накрытый прозрачным колпаком провинциальный американский городок, который Кинг уже нарисовал в знаменитом романе «Под куполом» (2009): пространство с искаженными пропорциями, нравами и языком. Однако очевидный злодей в книге отсутствует. Его место занимает
едва осознаваемый древний ужас человека перед балаганом, то есть в данном случае перед выцветшими неоновыми табличками, гогочущей толпой и прилавками, покрытыми растрескавшейся краской.
«Страну радости», кажется, Кинг мыслил как дань ностальгии по демонической вседозволенности средневекового карнавала, в современную эпоху задушенного в многочисленных «Диснейлендах» американской провинции.
Однако стилистика ужаса, которую он преподносит, сама до боли напоминает супермаркет для визионеров.
Умытые и причесанные трупы юных девиц с синей лентой в волосах, убитых тем самым маньяком, колоритную прорицательницу с еврейским выговором, работающую в «Стране радости», он раскладывает по полочкам и каждому выдает товарную бирку.
Этой биркой, собственно, и исчерпывается их содержание. Острые ощущения предлагаются читателю по сходной цене.
Главный герой «Страны радости» — подросток, существо незавершенное, тоскующая (и оттого тоскливая) чувствительная натура, прощается сначала с невинностью, а потом и с детской уверенностью в собственном бессмертии («У меня не возникало сомнений, что я никогда не умру»).
Однако жизнь, помещенная в декорации балагана, замаскированная под вечный праздник и до отказа нашпигованная призраками и детективными, в духе Конан Дойля историями, не перестает казаться ему пыткой бессмысленностью.
И справиться с этим ощущением не может ни одна из сюжетных подробностей — ни пришедшая к нему прямо на работу роковая влюбленность, ни музыка The Doors, звучащая у него дома, ни «Властелин колец».
Именно эта тональность ледяного детского ужаса, растворенная в воздухе, в «Стране радости» становится важнее сюжета.
То есть действием движет иррациональное, смутное ощущение надвигающегося кошмара взросления, о котором рассказывает уже 60-летний Девин.
До полноценного исследования подростковой психологии «Страна радости» не дотягивает. Кинг силится рассказать историю первой печальной любви, но делает это устами завравшегося подростка — человека, не знающего языка, пригодного для описания сильных чувств. Отсюда сбивчивость речи, неумелые физиологические зарисовки, придыхания в тексте и хромающий на одну ногу психологизм, который автор пытается прорастить на почве своего фирменного хоррора.
«Страну радости» вполне мог бы написать сценарист «Техасской резни бензопилой», возомни он себя Достоевским.
Жизнь, вырванная из стихии ужаса, начинает расходиться по швам, обнажая скелет, которым оказывается дешевая мелодрама с главным героем-неудачником, отвергнутым какой-то пошлой девицей. Вся драма его существования сводится к фразе:
«Сейчас мне за шестьдесят, мои волосы поседели, я перенес рак простаты — но все равно хочу знать, чем не подошел Уэнди Киган».
Девин Джонс — хрестоматийный тип «хорошего парня» из американского мифа, кочующий из одного голливудского фильма в другой. В романе он освобождает мятущийся призрак убитой женщины, спасает девочку, подавившуюся хот-догом, и брюзжащего старика — но не выдерживает столкновения с реальной жизнью. И ужасное, и гуманное в «Стране радости» оказалось побеждено обыденным: к 60 годам Джонс бросил индустрию развлечений, писателем не стал, на Уэнди Киган не женился — работает редактором неприметного корпоративного журнала.
