Цивилизация
ХI век, Англия: мать маленького Роба Коула (Том Пейн) умирает от «кишечной болезни» — обострения аппендицита. Ей пытается помочь малограмотный, но деятельный странствующий брадобрей (Стеллан Скарсгард, которого на этой неделе можно будет увидеть в «Нимфоманке» Ларса фон Триера). Его не пускает к больной священник: мол, не надо перечить воле Господа. После смерти святой отец и добрые соседи растаскивают нехитрое наследство и сирот, но Роба не берут: он лишний рот. Мальчик увивается за брадобреем, колесит по Англии, взрослеет и становится подмастерьем.
Свою юность он проживает не ярко, но с пользой: удаляет зубы, прижигает геморрой, лечит вывихи и получает по лицу, если пациенты чем-то недовольны.
Учитель счастлив, но ученик мечтает о большем. Узнав от образованных иудеев, что в Персии живет великий врач Авиценна, он пускается в дальнюю дорогу. Поскольку христианам в мусульманский мир путь закрыт, Роб называется Йеси Вениаминовичем и в полевых условиях делает себе обрезание.
На этом его жертвы во имя науки только начинаются. В Египте он чуть не умрет во время песчаной бури. По прибытии в Исфахан будет вынужден наблюдать, как полюбившаяся ему прелестная еврейка (Эмма Ригби) выходит замуж за старого купца. Знаменитый Авиценна (Бен Кингсли) будет заставлять дни напролет лечить чумных, а ночи проводить в библиотеке. А просвещенный, но жестокий шах Ала ад-Дин Астыз (Оливье Мартинес) сделает Йеси-Роба своей любимой игрушкой. Впрочем, когда к городу подойдет армия сельджуков, требующих казни всех инородцев и закрытия академии Авиценны, станет уже не до игр.
Назвать этот гимн просвещению историческим фильмом было бы мракобесием: здесь искажены и история Асфахана, и образ шаха, и биография Ибн Сины, и состояние средневековой медицины.
Одним из главных конфликтов сюжета является желание ученика вскрывать трупы, чтобы понять анатомию и причины болезни. При этом аутопсию осуждают все, включая Авиценну: и у мусульман, и у иудеев, и у христиан такое глумление над телом — грех. В действительности в Средневековье вскрытие особо не ограничивали даже на Западе, что несколько лет назад доказала гарвардский профессор Кэтрин Пак. Но в фильме эта дилемма позволяет запустить и комическую линию (вскрывают здесь в итоге зороастрийца, который только за), и триллер (за колдовство с органами героя ждет смерть), и философские поиски Бога.
Со сложными отношениями религии и науки фильм вообще не церемонится. Гонителями ученых назначает радикальных мусульман. Иудеев критикует за привычку изгонять жен в нечистые дни из ложа, а в случае неверности еще и побивать камнями.
Христианства же в фильме как бы и нет: европейское Средневековье показано безбожным и совсем не таким, как в «Седьмой печати» и «Фаусте».
Религия упоминается всего дважды: когда священник делит имущество сирот и когда герой комично извиняется перед Богом за то, что какое-то время в научных целях будет выдавать себя за еврея.
Смелости фильму немецкого режиссера Штёльцля (автора байопика «Гетё!» и клипов Rammmstein), таким образом, не занимать: еще немного, и он оказался бы на одной Голгофе со «Страстями Христовыми». Скепсисом по отношению к официальным институтам религии (но не самой веры) зашифрованное послание «Лекаря», однако, не ограничивается. Фильм еще и напоминает о хрупкости цивилизации и о том, как быстро ее можно ввергнуть обратно в Средневековье. А рецепт сохранения мира предлагает всего один и тот давно известный — светское просвещение. У Авиценны, мол, учились мусульмане, иудеи и даже один стеснительный христианин, и все были дружны и равны.
При этом главный сюжет, несмотря на все эти многоуровневые аллюзии, прост и мудр, как сказки из Книги тысячи и одной ночи. Стремление к знаниям. Запретная любовь. Великий наставник. Добрый царь. Злой визирь. Неминуемая смерть. Чудесное спасение. С точки зрения постановки все это не уступает даже «Царству небесному» Ридли Скотта. Но скучноватая простота характеров обесценивает участие Кингли и Скарсгарда, а самонадеянный хронометраж (150 минут) заставляет жалеть, что из «Лекаря» не сделали двух- или трехсерийный телефильм. В этом случае он бы обязательно превзошел любой сериал. А на кинонаграды таким фильмам претендовать не приходится, если, конечно, они не сняты Гибсоном и не говорят на древних языках.
С другой стороны, зрителям, которые никуда не спешат, любят богатые костюмные постановки и верят в пользу биографий великих людей, «Лекарь» точно не наскучит. Особенно если эти зрители — сами врачи.
