Цивилизация
Художественной задачей «Американской истории ужасов» всегда было одушевлять Франкенштейнов — собирать в одном сериале все самые жалкие штампы ужастиков и рассказывать с их помощью сюжеты, имеющие смысл и класс.
Уже в первом сезоне нам предлагали иметь дело с неблагополучной семьей, въехавшей в дом-убийцу, беременной женой, попавшимся на измене мужем и девочкой-подростком с суицидальными мыслями.
Призраков, живущих в доме, словно подбирали через кадровое агентство. Мальчик, который не знает, что он умер. Горничная, которую женщины видят старухой, а мужчины – воплощением сексуальных грез. Ребенок-мутант, сидящий на цепи на чердаке. Парочка сварливых геев. Беременная малолетняя любовница. Рыжие братья-близнецы. Маньяк в черном латексе. Киноактриса, медсестра, монашка, сумасшедший профессор. И соответствующие соседи. Мужчина в шляпе, скрывающей изуродованное лицо. Девочка с синдромом Дауна и ее мама, старая ведьма. Предприимчивая дамочка-медиум — не исключено, что шарлатанка. Заключительный штрих:
главный герой работает психотерапевтом и даже не догадывается, что половины его клиентов давно нет в живых.
А за кадром то и дело звучит музыка из «Дракулы». Классического, не «2000».
Собранные вместе, все эти клише неожиданно переплавлялись в нечто свежее, по-настоящему грандиозное – действительно напряженный триллер о запутавшейся семье. Первый сезон «Американской истории ужасов» ломал скепсис зрителей, как тростинку: на своем пике это шоу было загадочным, как «Твин Пикс» и «Малхолланд-драйв», и роковым, как «Ребенок Розмари» и «Сияние». Эпизод, в котором все привидения собираются в доме, чтобы отпраздновать Хэллоуин, по идее, должен изучаться на курсах сценарного мастерства – как образец черного юмора и саспенса, от которого лихорадит. Не то чтобы «Американская история ужасов» была драмой, после которой мужчины перестают изменять, а женщины передумывают рожать, —
но мистические триллеры на ТВ не были столь содержательными с тех пор, как оттуда уволился Дэвид Линч.
Второй сезон перенес место действия в психиатрическую лечебницу, а вместо Линча и Кубрика взялся за Стивена Кинга. Создатели почти не обновили актерский состав, заставив тех же людей играть новые роли. Критикам это понравилось: Джессика Лэнг, например, завоевала «Золотой глобус». Зрителей — сбило с толку:
персонажи первого сезона были слишком цельными и яркими, чтобы передавать их харизму по наследству.
А материал «Сумеречной зоны» оказался слишком герметичной средой: в него просто нельзя было вдохнуть новую жизнь. Премьеру и финал первого сезона посмотрело одинаковое количество зрителей: конверсия, близкая к оптимальной. Второй сезон упал почти вдвое – с четырех миллионов до двух.
Действие третьего сезона происходит в современном Новом Орлеане – на территории, которую после урагана «Катрина» активнее всех обживают голливудские ведьмы. Главная героиня, Зои (Таисса Фармига – младшая сестра Веры Фармиги), оказывается в интернате для особенных девочек.
Все воспитанницы – ведьмы, не умеющие управлять своей силой.
Руководят школой две чародейки – молодая, более или менее гуманная, и древняя, слетевшая с катушек. Первая норовит превратить заведение в Хогвартс, вторая одержима собственным бессмертием. Чтобы вернуть молодость, уже в пилотной серии она достает из могилы двухсотлетнюю садистку, издевавшуюся над неграми так, как Тарантино и не снилось.
Сезон, как и предыдущие, строится на клише, но на этот раз ему достались совсем уж гнилые доски. Надоевшая южная готика «Настоящей крови» и новоорлеанских глав «Дневников вампира». Ансамбль девочек-ведьм, который невозможно воспринимать всерьез со времен «Зачарованных». Низкий жанр эксплотейшн, в котором с обладателями красивых тел вечно что-то происходит: то изнасилуют, то бычью голову натянут и моргать заставят.
Постмодернистский расизм Голливуда последних лет, наконец: чувство вины перед чернокожими на наших глазах перерастает в странную болезнь.
Единственное, что может спасти этот шабаш, – оставленный в первом эпизоде намек на то, что его сюжет соприкоснется с историей реального суда над салемскими ведьмами, случившегося триста лет назад. Тот сюжет стоит дюжины фальшивок вроде «Ведьмы из Блэр». В любом случае, непонятно, с чем сериал будет иметь дело в четвертом сезоне. Все стоящие городские легенды рассказаны. Остаются совсем уже сплетни.
