Цивилизация
Есть такие области искусства, которые не только не назовешь актуальными, но даже не сразу и сообразишь без наведения специальных справок, существуют ли они в сегодняшнем мире. Хотя интуитивно чувствуешь: не могут не существовать, поскольку великие традиции не исчезают совсем бесследно. Нечто подобное приходит в голову и по отношению к медальерному искусству — отрасли, когда-то процветавшей и чрезвычайно необходимой обществу, а нынче отодвинутой на периферию. Как-то само собой получилось, что
изготовление памятных медалей в честь знаменательных событий и выдающихся лиц представляется теперь делом слишком пафосным и архаическим.
Однако с отмиранием привычной сферы применения не всегда погибает сама разновидность художественного занятия — куда вероятнее, что она путем внутренних трансформаций постепенно переходит в иное качество, порой неожиданное.
Вот и англичанка Джейн Макадам Фрейд на протяжении лет уже тридцати демонстрирует собственную эволюцию, отталкиваясь от давних канонов, но не теряя их из виду. По образованию она скульптор и, хотя с начала 1980-х успела перепробовать разные художественные поприща, от графики до видеоарта, все же никогда не спешила отказываться от своего первоначального призвания. Ей интересны малые и сверхмалые скульптурные формы, так что медальерное искусство стало для нее чем-то вроде «порта приписки». Но к этому цеху она примкнула, надо полагать, не ради заказов на медали в честь юбилея президента банка или чего-то подобного.
Мелкая бронзовая пластика стала для Джейн Фрейд способом самовыражения — несколько диковинным, надо признать, но по факту довольно убедительным.
Художница давно пришла к выводу, что «две стороны одной медали» — это не только иносказательное выражение, но и хорошая концептуальная предпосылка для творческой практики. В том случае, когда заказчик не диктует, что следует изображать на лице и на обороте, автор может использовать медальерное «двуединство» в собственных целях.
Например, для того, чтобы выразить диалектическое восприятие жизни или же проиллюстрировать связь между сознанием и бессознательным (прадедушкино учение Джейн почитает не только по семейной традиции, но и как истинный адепт психоанализа).
Не ждите, впрочем, от ее работ буйства сюрреалистических интерпретаций действительности. Фрейд привержена строгому символизму, в котором нет места случайным деталям и запутанным ассоциациям. Ее метод построен на сопоставлении «аверсов» и «реверсов» — да простятся нам эти нумизматические термины, в медальерном деле не очень принятые.
Изображение на обороте служит у нее не столько объяснением того, что провозглашено на лицевой стороне, сколько преподносит ту же тему в неожиданном ракурсе.
Характерный пример: если на «фасаде» зритель видит глаз зебры, нейтрально-умилительный в своей бессюжетности, то с «тыла» обнаруживается сцена, где поваленное животное терзает леопард — и тот самый зебрин глаз обретает задним числом контекст весьма трагический.
Последовательное совмещение двух планов Джейн Фрейд использует не для поддержания вселенского баланса «инь» и «ян», скорее наоборот: для фиксации дисгармоний современного мира. Скажем, невозможности склеить культурные и цивилизационные разрывы, случившиеся в результате покорения европейцами индейского населения Америки (медаль под названием «Для них и для нас» двояко обыгрывает аллегорический смысл яблока, символа Нью-Йорка). Но сам Нью-Йорк выступает в роли жертвы, когда автор берется за метафорическое отображение событий 11 сентября. На одной стороне бронзового диска цветок распускается, на другой — вянет: надежды на будущее оборачиваются крушением и небытием, причем буквально за секунды, которые требуются, чтобы заглянуть «по ту сторону медали».
Разумеется, в эпоху компьютерной анимации и прочих возможностей наплодить десятки и сотни образов в единицу времени, такого рода символизм покажется кому-то наивным, неуклюжим, архаическим. Не стоит попадаться на эту удочку. Джейн Фрейд прекрасно отдает себе отчет, что и почему она делает. Кстати, в архаизме неоднократно упрекали когда-то ее отца, Люсьена Фрейда — жесткого живописца-реалиста, до конца дней державшегося «допотопных» технологий, но весьма оригинального в части восприятия обыденности. Он скончался два года назад, однако всемирно известным художником стал задолго до смерти, несмотря на первоначальное недовольство «продвинутых кругов».
Отцовские уроки Джейн усвоила на собственный лад:
не обязательно забегать впереди паровоза, если позади него остается много всего нерассмотренного, непрочувствованного, непонятого.
Две медали, созданные ею недавно в память об отце, не лишены, конечно, интимного дочернего чувства, но символизм все равно берет верх над эмоцией. На лицевой стороне — предсмертный портрет, на обороте — надпись Truth. У каждого своя истина, как говорится, но лучше всего лишь своя, чем вообще никакой. Когда нет совсем никакой, то и психоанализ не поможет.
