Цивилизация
— Насколько я знаю, из-за юридических тонкостей вы не могли использовать образы, придуманные авторами фильма «Волшебник страны Оз» 1939 года. Это создало какие-либо трудности для вас как для режиссера?
— Сначала я думал, что это станет чудовищной головной болью, потому что совершенно не желал заново изобретать нечто, пытаясь найти замену классическим образам, которые все помнят по старой картине. Но когда стало окончательно понятно, что использовать их не получится, открылся простор для нашего творчества. Мы оказались абсолютно свободны в своих фантазиях и могли выдумать любую собственную версию страны Оз.
— И собственного волшебника этой страны, в качестве кандидатов на роль которого студия рассматривала разных актеров. В итоге она досталась Джеймсу Франко, и теперь кажется, что роль была ему предназначена. Созданный сценаристами персонаж претерпел какие-то изменения, когда достался Джеймсу?
— Джеймс идеально вписался в роль, потому что он и сам прожектер, как и его герой. Думаю, он добавил нечто от себя — несколькими штрихами, за счет маленьких деталей, рожденных на съемочной площадке, сделал Оскара более человечным. Привнес собственный шарм, так что даже мне стало понятно, почему этот фокусник из Канзаса столь привлекателен для женщин. И в каждой сцене Джеймс помогал мне, меняя слово там, строчку здесь, чтобы сделать Оскара более человечным, более правдоподобным и реальным, чем в сценарии. Именно поэтому я стараюсь вовлекать артистов в активную работу над персонажами, подробно обсуждаю с ними переживания и поступки их героев, добиваюсь осмысленности.
— С Франко вы уже работали до «Оза», когда снимали «Человека-паука», так что знали, на что он способен. Как выбирали своих ведьм?
— Это был стандартный процесс: устроили прослушивания — приходили актрисы и читали роль, я с ними разговаривал. Но я не пытался найти лучших исполнительниц, они все были хороши, а мне нужны были те, в ком уже содержалась сущность героини, которую предстояло сыграть. Например, в случае героини Милы Кунис мне нужна была актриса, которая смогла бы изобразить совершенно невинную девушку, но в то же время сыграла бы разбитое сердце и гнев отвергнутой женщины. И это то, на что Мила определенно способна. От героини же Рэйчел Вайс должно было исходить ощущение власти, потому что, когда мы встречаем девушек, две из них правят Изумрудным городом в отсутствие короля, и именно Вайс сыграла ту, что реально может править. А на роль Глинды, Доброй Ведьмы, я искал актрису, которая обладала бы чистотой духа, и в Мишель Уильямс это правда есть.
— Сегодня большинство 3D-фильмов снимаются на фоне зеленого экрана, а потом художники дорисовывают в своих компьютерах все красочное великолепие, которое окружает артистов. Да и самих артистов тоже порой дорисовывают. Для этого фильма были построены декорации на съемочной площадке — чем был обусловлен такой выбор?
— Основной причиной для того, чтобы построить декорации, а компьютерную графику использовать для прорисовки дальних планов, просторов, небес и так далее, было мое желание «заземлить» актеров, укоренить их в реальности. Чтобы они вросли в историю, прочувствовали ее, отчего и мы бы как зрители прониклись их эмоциями. Я собирался показать невероятное фантастическое путешествие в волшебную страну, и от актерской игры зависело, поверят ли в происходящее на экране зрители.
— Но вы же сейчас говорите не о реализме в буквальном смысле? Игра актеров, напротив, выглядит немного гротескной и в хорошем смысле старомодной.
Именно так! И это был осознанный выбор, потому что рассказанная мной история существует в двух реальностях. Фильм начинается в 1905 году в Канзасе, а затем мы переносимся в альтернативную реальность страны Оз. Это все еще 1905 год, но совершенно другой мир. Поэтому я хотел, чтобы актеры играли не современно, а отсылали своей игрой к тому времени, когда все это происходит, к началу XX века. Задача была сделать так, чтобы по ходу фильма артисты органично существовали в фантастическом мире, в удивительных обстоятельствах, но сохраняли некоторый налет старомодности.
— Помимо старомодности в вашем «Озе» присутствует некоторая чудаковатость персонажей — так тоже был задумано?
— Вы это к тому, что артисты играют гротескно? Да, конечно, ведь книги Лаймена Фрэнка Баума всегда отличали крайняя легкость, эксцентричность, изображенный в них мир почти нелеп и глуп, но скорее его следует назвать легкомысленным, дурашливым. Мы постарались сохранить этот настрой и интонацию первоисточника в сценарии и фильме.
— Это ваша лучшая интонация! Я на днях посмотрел трейлер новых «Зловещих мертвецов», которых вы спродюсировали, там она тоже заметна — расскажите про этот проект.
— О, спасибо! Феде (Альварес, режиссер ремейка классического фильм Сэма Рэйми. — «Газета.Ru») проделал прекрасную работу и сделал совершенно надрывный нездешний хоррор. Я его посмотрел с тест-группой зрителей — они визжали весь фильм. Настоятельно рекомендую сходить на него — это очень круто и весело, но будьте готовы к тому, что картина получилась крайне насыщенная и напористая, для кого-то, пожалуй что, и чрезмерная.
— Где вы режиссера откопали? Он же дебютант?
— Да, дебютант, я увидел его короткометражку «Паническая атака» в интернете и подумал: «Кто этот парень?» Он снял отличное пятиминутное кино, по которому сразу видно, что человек знает, куда поставить камеру, как сделать весьма убедительные спецэффекты, как рассказать историю. Мы встретились, поговорили, и я привлек его к работе над проектом, который так и не увидел свет. Зато я проникся еще большим уважением и симпатией к нему, так что однажды заявил: «Феде, хочу, чтобы ты снял ремейк «Зловещих мертвецов»», а он ответил: «Когда приступать к работе?»
— Сами не думали снимать этот ремейк?
— Ремейк — нет, но я планирую снять «Зловещих мертвецов-4», продолжение оригинальной серии.
