Цивилизация
Клод, 16-летний подросток, похожий сразу на всех плохих мальчиков французской литературы (начиная от Жюльена Сореля из «Красного и черного» и заканчивая Жоржем Дюруа из «Милого друга»), пишет серию сочинений своему учителю французского. Учитель средних классов Жермен, пожилой человек с легким налетом мизантропии, происходящей, видимо, от избытка чтения, относится к Клоду с повышенным интересом.
Кажется, Клод единственный ученик из класса, обладающий художественным вкусом.
В своих сочинениях мальчик рассказывает о своих визитах к однокласснику Рафе. Семья Рафы представляет для Клода свой корыстный писательский интерес – она вызывающе нормальная, «обычная французская семья среднего класса», которой для полной идиллии не хватает разве что резвящегося пса, забрызгивающего слюнями ухоженный газон. Чтобы быть в доме и продолжать писать ядовитые сочинения, Клод становится лучшим другом Рафы. Но учитель Жермен, не реализовавший себя писатель, хочет, чтобы из забавной сатиры сложился настоящий роман, а роману нужна история — динамичное развитие, непреодолимый конфликт и неожиданный финал.
«В доме» справедливо хочется сравнить с озоновским фильмом 2003 года «Бассейн», также рефлексирующим на тему авторства и художественного воображения. В нем писательница Сара Мортон (в исполнении Шарлотты Рэмплинг) на манер маленького Клода подсматривает за своим случайным персонажем, соседкой Жюли.
Озон шпионит за персонажами, персонажи шпионят за другими персонажами. Любовь к подглядыванию в фильмографии Озона имеет болезненные, но всегда творческие интонации.
Пытаясь найти секрет человека (или попросту скелет в его шкафу), озоновские вуайеристы не просто удовлетворяют свой интерес, они рассказывают слушателю истории, все чаще литературные. Учитель Жермен в страстном монологе об особенностях литературного мастерства сравнивает писателя с Шехерезадой, а читателя с царем Шахрияром – если история будет неинтересной, то читателю ничего не стоит просто убить писателя, то есть закрыть книгу и больше никогда не открывать. Выключить телевизор, выйти из кинотеатра. Отсюда проистекает и вся жанровая игра – триллеры у Озона вовсе не триллеры, а способ рассказать свою историю как можно более захватывающим образом.
Завладеть зрительским вниманием на этот раз Озону удалось неплохо — от подозрительного Клода (в исполнении пока малоизвестного Эрнста Умоера) ожидаешь если не безумия в стиле «Забавных игр», то хотя бы любого более или менее социально опасного поведения. В озоновскую сказку верят все – даже учитель Жермен, разочаровавшийся скептик, отдается силе своего воображения, не говоря уже о традиционно восприимчивом зрителе. Наедине со своим воображением зритель и остается, когда на утро Шехерезада ускользает из покоев, разумеется, остановив свой рассказ на самом интересном месте.
Фильм «В доме» снят по мотивам пьесы «Мальчик на заднем ряду» драматурга Хуана Майорги, известного своей любовью к русской литературе, автора «Любовных писем к Сталину» (про отношения Сталина и Булгакова) и своей версии «Платонова» Чехова. Пусть начальный материал фильма принадлежит не Озону, но тяжело представить еще какой-нибудь литературный первоисточник, который так же сильно мог бы отразить именно его творческий подход.
После «Отчаянной домохозяйки» 2010 года Озона легко было заподозрить в окончательном скатывании к пародии,
но в «В доме» озоновская пародия неожиданно нашла себе изысканное оправдание – не соотнести мальчика Клода с авторским голосом режиссера может только тот зритель, для которого имя режиссера не рождает в памяти ничего, кроме названия интернет-магазина.
У Озона с Клодом действительно много общего: сам Франсуа в синефильском мире будто маленький плохой мальчик, просто любящий поязвить, в то время как окружающие высоколобые критики ругают его фильмы исходя из контекста Большого Кино. Жермен, консультируя Клода, то и дело дает ему почитать великих – Чехова, Толстого, Достоевского, Флобера, в то время как
ученик увлечен вовсе не литературой, а самой жизнью.
Вот и Озон увлечен жизнью, и именно за ней он внимательно наблюдает, еще и истории про нее рассказывает. А желание человека рассказать историю – естественное и неотъемлемое, к сожалению, даже некритикуемое право.
