Цивилизация
Баталов сочинил спектакль о самом себе — актёре и режиссёре из Ташкента, работавшем у себя на родине в знаменитом театре «Ильхом» под началом Марка Вайля. В Узбекистане он считался русским, а в России его считают узбеком. Его спектакль — документальный стендап, уникальный для нашего театра опыт рассказа актёра о своей личной судьбе, монолога от первого лица, разговор с аудиторией без привлечения внешних эффектов.
Зрители оказываются заключены в кругу из коричневых деревянных лавок, внутри обрамляющего их кольца, от которого расходятся нарисованные линии московского метро. На февральском показе они были нарисованы на полу разноцветными мелками, теперь выложены поочерёдно загорающимися длинными лампами. Талгат Баталов передвигается вокруг зрителей, появляясь в разных концах зала — у тех станций, где он встречался со своими собеседниками-мигрантами, с которыми обсуждал проблемы их жизни в Москве. За перемещениями «узбека» уследить всегда непросто — приходится постоянно вращать головой. В то же время возникает и очевидная оппозиция центра и периферии, противостояние бастиона-столицы с пытающимся захватить его отчаянным одиночкой. В определённый момент он вторгается в чужой стан — сгоняет зрителя со стула, объясняя: «Я должен занять ваше место, как любой приезжий».
Баталов чередует зачитывание собранных при подготовке спектакля материалов с историями из собственной жизни. Из огромной картонной коробки, в которой вполне мог бы поселиться бездомный мигрант, он достаёт бесконечные документы.
Зелёный узбекский паспорт с давно забытой у нас графой «национальность», узбекское приписное свидетельство, заявление об отказе от гражданства Узбекистана – всё это пускается по рядам, и личную биографию автора спектакля можно почувствовать наощупь.
Он читает зрителям письмо своего отца, до сих пор не признающего интернета, пишущего обстоятельно и неспешно, как в XIX веке, с оборотами вроде «накропаю пару строк» и «благодарю за дельность и целеустремлённость». Даёт послушать настоящую запись разговора по скайпу с матерью. Талгат, называть которого здесь хочется просто по имени, тем более что именно он, единственный герой спектакля, даёт нам прикоснуться к самому для себя сокровенному. Выставляет напоказ то, что вообще-то редко демонстрируют даже самым близким друзьям. В этом есть и желание поделиться чем-то очень важным, и ощущение собственной незащищённости, потребности открыться другому человеку.
Со слов родителей Баталова становится ясно, что далеко не все хотят уехать из Узбекистана, что многие считают его единственным домом и никакой другой жизни не желают. Эти фрагменты привносят в спектакль патриархальное начало, мотив верности корням и покорности судьбе.
Баталов как бы напоминает, что каждый решает сам, стать ли ему мигрантом, и это всегда свободный, осознанный выбор.
При этом проблемы собственно мигрантов рассматриваются в «Узбеке» со всевозможных ракурсов. Здесь не просто жалоба на их тяжёлую участь, а столкновение взаимоисключающих позиций. Реальный монолог торговца шаурмой даёт понять, что гастарбайтеры зачастую совсем не таковы, как мы их себе представляем. Не слабоумное быдло, а образованные люди, наделённые внутренней культурой и идущие на низкооплачиваемую чёрную работу только потому, что у себя на родине за более почётные занятия они получат в десять раз меньше.
Продавец треклятого блюда, по мнению злой молвы, пахнущего кошкой, недоумевает, почему изо дня в день к нему приходят одни и те же люди со словами: «Чурка, давай свою отраву». Не нравится – не ешь, а не предлагай надеть на голову питу с шаурмой в ответ на робкую просьбу быть повежливей. Иногда мигранты – это скорее мы, чем они.
Речь руководителя организации «Таджикские трудовые мигранты» Каромата Шарипова этих проблем никак не касается. Собственно, о мигрантах он почти ничего не говорит, рассуждая, главным образом, о совместном заговоре евреев и американцев, жаждущих погубить Россию; даже в бедствиях многих гастарбайтеров якобы виноваты содержащие их общежития бухарские евреи. Спасти всех в этой ситуации может только Путин (как комментирует Баталов, в приёмной Шарипова висит его портрет с подписью «Человек слова и дела», мирно соседствуя с бюстиком Ленина). И Путину не помешает никто: ведь на Болотную площадь выходили 30 человек, ну пусть с тремя нулями, и все они специально прилетели из Израиля. Каша в голове, словоблудие и полная уверенность в своей сокрушительной правоте – не исток ли многих проблем мигрантов?
С таким мнением резко контрастирует интервью правозащитника узбеков Бахрома Хамроева, невъездного во всех странах Средней Азии. Он устами Баталова говорит о менталитете своего народа — несчастного, прогнувшегося, привыкшего к унижению, послушанию и лжи, и естественным образом живущего по таким же законам и по приезду в Россию. О том, как российский политический режим много лет поддерживает постсоветские диктаторские режимы, потому что ему это выгодно. О том, что когда узбеки всё-таки взбунтуются, эта революция будет кровавой. Произносимая Баталовым речь Хамроева исполнена даже большего отчаяния, чем наивный поток сознания продавца шаурмы. Только из неё понятно, что ситуация с мигрантами не имеет выхода и разрешить её почти нереально.
Талгат Баталов не навязывает своего мнения, он как бы самоустраняется даже в те моменты, когда говорит о себе. Монологи о судьбах мигрантов он зачитывает без всякого нажима, стремясь к предельной объективности. Отсюда и аскетичный стиль:
«Узбек» больше похож не на спектакль, а на перенесённый в театральное пространство документальный фильм или инсценированную публицистическую статью с элементами эссе.
Лишь в финале Баталов добавляет небольшой штрих, полностью лежащий в области искусства: показывает фрагмент из старого узбекского фильма «Ты не сирота». Потерявший родителей русский мальчик во время войны приходит в ташкентский дом, где его усыновляют и окружают нежной заботой.
Режиссёр напоминает нам, что и россияне бывают мигрантами, а приём получают гораздо более тёплый, чем его соотечественники.
Одному из самых многонациональных государств в самом деле есть чему поучиться.
Интересно, что тема мигрантов в российском театре в последний год снова заявила о себе. Последнее громкое высказывание на эту тему сделал почти десять лет назад Театр.doc в своем спектакле «Война молдаван за картонную коробку». Однако проект «Узбек» родился из проведённой Театром Бойса в феврале режиссёрской лаборатории «Разрушая границы: работа с документами. Документальный театр и жизнь меньшинств». Молодым режиссёрам и художникам из России, Польши и Германии предлагалось показать истории из жизни социальных, религиозных, этнических и сексуальных меньшинств. Среди прочих на лаборатории был показан проект немецкого режиссёра Феликса Майера-Кристиана «Archezone», вдохновлённый историей Черкизовского рынка. Это была сложная перформативная инсталляция при участии товаров и предметов с пришедшего на смену «Черкизону» рынка «Садовод», видеокадров руин некогда главного оплота гастарбайтеров и мигрантки, передвигавшейся в закрытой на молнию сумке до тех пор, пока один из зрителей не догадался её выпустить. А в Театре.doc готовится к постановке спектакль Всеволода Лисовского «Акын-опера», в котором будут заняты работающие на московских стройках мигранты из Таджикистана, владеющие памирской песенной традицией — у себя на родине они работали музыкантами и артистами.
В этом ряду спектаклей о мигрантах «Узбек» Талгата Баталова стал первым и показал пример разговора умного и тонкого, не чреватого ни пафосом, ни излишним натурализмом, ни чрезмерным отстранением. Отказавшись от помощи актёров и решившись рассказать о себе самом, Баталов, быть может, неожиданно для самого себя достиг в своем спектакле объема, какого вряд ли добился бы со сконструированной историей и большой труппой.
