Цивилизация
В прошлом году Малый вступил в Союз театров Европы – организацию, объединяющую 14 театров из 9 стран. Из России помимо московского Малого в союз входит ещё один – питерский Малый драматический театр, руководимый Львом Додиным. Также до недавнего времени в нём числилась и «Школа драматического искусства», созданная Анатолием Васильевым, но после конфликта мэтра с московскими культурными властями и его отъезда за рубеж ШДТ был из Союза исключен.
В продлившемся месяц с небольшим фестивале приняли участие шесть спектаклей, привезенных из Греции, Израиля, Румынии и Италии. У всех уже показанных постановок было много общего: острота формы сочеталась с вполне традиционными смыслами и некой инертностью сценического языка. Гостей смотра отбирал Малый и идти на риск в этом вопросе отказался. Не секрет, что старейший московский драматический театр до сих пор остаётся одним из самых консервативных в стране и охраняет свою сцену от любых современных веяний.
Под словом «современный» тут подразумевают все течения и пьесы, возникшие позже 1917 года. Поэтому сам факт присутствия Брехта в фестивальной афише для Малого уже чуть ли не революция.
Пикколо ди Милано – один из известнейших театров в Италии и самых уважаемых в мире. Славой он обязан своему создателю Джорджо Стрелеру — режиссёру, которого ещё при жизни стали называть великим. Автор концепции «театра для людей», Стрелер оказал огромное влияние на всё сценическое искусство XX века. Он не гнался за новыми формами, но всегда шёл от содержания, для каждого автора придумывая иной язык и неповторимый мир.
Так, в его элегическом «Вишнёвом саде» всё было оформлено в белых тонах и словно подёрнуто призрачной дымкой, а легендарный «Арлекин, слуга двух господ» строился на воскрешённых приёмах комедии дель арте, напоминая средневековый площадной спектакль.
Ставил Стрелер и Брехта, который был одним из главных авторов для режиссёра, одержимого социальной тематикой и верившего в коммунизм.
«Святая Иоанна скотобоен» часто упоминается среди наиболее значимых спектаклей Пикколо. Новую версию «Святой Иоанны» создал режиссёр Лукка Ронкони, возглавивший театр после смерти Стрелера – и ставший не только формальным, но и идейным его преемником. В 2001 году в Москву привозили его «Венецианских близнецов» по Гольдони, и сходство с «Арлекином», даже при несвойственной спектаклю Стрелера мрачности, ощущалось чётко. В последнее время 79-летний Ронкони часто идёт на эксперименты:
не так давно он даже ухитрился перевести на сценический язык трактат по математике сочинения английского ученого Джона Барроу. А «Святая Иоанна скотобоен» — первый для него спектакль по Брехту.
Как нетрудно догадаться по названию, в этой пьесе любивший перелицовывать известные сюжеты Брехт предлагает свою версию истории Жанны д'Арк. Его героиню зовут Иоанна Дарк, она живёт в гангстерском Чикаго, состоит в Армии спасения и борется с мясными магнатами за права рабочих. В итоге, конечно, терпит поражение, гибнет и провозглашается святой — причем таковой ее считают даже прежние враги.
Драму Брехта Ронкони помещает в предельно условную среду, и эффект этот усиливает то, что 25-летнюю девушку играет знаменитая итальянская актриса Мария Паиато, которой уже за 50. Идейные противники Иоанны появляются из перемещающихся по сцене гигантских консервных банок.
На сцене присутствует оператор с громоздкой старой камерой, и действие сопровождается сложным видеорядом на чёрно-белом экране; кадры хроники сочетаются со специально снятыми для спектакля фрагментами и идущими в прямом эфире крупными планами актёров.
Есть надежда, что «Святая Иоанна скотобоен» покажет умелый синтез старых и новых театральных форм: спектакль не дарит больших открытий и не хвалится новаторством, но дает пример театра тонкого и вдумчивого, скрупулёзно внимательного к драматическому первоисточнику. Впрочем, прямых аллюзий на современный социальный протест в Европе и уж тем более громкие случаи политической борьбы последних лет от Ронкони вряд ли стоит ждать.
Фестиваль Союза театров Европы показал, что европейская сцена, известная у нас в основном по самым ярким и радикальным своим представителям, далеко не однородна: в ней тоже есть место не только авангарду, но и добротным традиционным спектаклям, и даже рутине. Это знание сейчас очень важно и даёт возможность не утратить чувства реальности. Однако Малому театру определённо всё-таки стоит ещё поучиться проводить крупные смотры – не бояться идти на идущие вразрез с его репертуарной политикой эксперименты и всерьёз озаботиться собственным информационным продвижением. Ведь на большинстве спектаклей залы были заполнены наполовину и верхние ярусы зачастую были пусты. А Ронкони, один из признанных мастеров европейского театра, такого отношения всё же не заслуживает.
