Цивилизация
Он – девяностолетний посредственный журналист, без детей и семьи, потративший всю свою жизнь на проституток. В день своего юбилея он решает тряхнуть стариной и устроить себе бурную ночь любви с девственницей. Она – девочка из бедных кварталов, целыми днями за гроши пришивающая пуговицы на фабрике. В один прекрасный день она решает продать свою девственность и пойти на работу в публичный дом. Судьба сводит их в одной кровати в борделе широко известной в узком кругу «мамочки» Розы Кабаркас. Так рождается любовь, заставляющая старика по эпизодам вспоминать всю свою жизнь и писать пылкие любовные статьи, а ее – ездить за ним на велосипеде по всему городу и мило краснеть.
«Вспоминая моих несчастных шлюшек» — последний роман всемирно известного колумбийца, виднейшей фигуры «магического реализма» и нобелевского лауреата по литературе. Произведение не только разошлось миллионными тиражами, но и вызвало горячие споры между любителями литературы и блюстителями нравственности. Выход романа сопровождался запретами на публикацию, разнообразными скандалами и выступлениями феминисток. Звучным и провокационным названием своей новой книги Маркес доставил много хлопот и русским переводчикам, которые долго не могли понять, как все-таки помягче обойтись с испанским словом «puta» и не обидеть великого писателя. В итоге, выбирая из всего диапазона крепких выражений, остановились на более или менее честном варианте — «несчастные шлюшки». Кинопрокатчики, люди более консервативных взглядов, смягчили до «печальных шлюх». Разница в названиях наилучшим образом отображает отличие экранизации от самого романа.
Режиссер Хеннинг Карлсен попытался снять очень аккуратный фильм, аккуратно следующий за текстом Маркеса, только там, где колумбиец детально описывает половой акт, датчанин стыдливо переводит камеру на окно.
Однако режиссеру, при всем его целомудрии, внушительной фильмографии и трех номинациях на «Золотую пальмовую ветвь», тоже пришлось несладко: власти мексиканского штата Пуэбла передумали давать деньги на съемки, после того как решили, что фильм рекламирует детскую порнографию. Видимо, изрядно встревоженный общественным вниманием к картине, Карслен в своей любви к творчеству Маркеса пошел на значительные уступки.
Во-первых, в фильме намеренно опущен возраст главной героини: по книге ей четырнадцать, исполняется пятнадцать. Для Маркеса это не столько провокация, сколько магия цифр: ему 90, ей 14; когда он впервые переспал с проституткой, ему было 12, а проститутке — за пятьдесят. В фильме Дельгадине можно дать все двадцать пять, а главное, так и хочется сделать в самых провокационных эпизодах. Карлсен показывает персонажей романа более симпатичными, чем они есть на самом деле.
В фильме главный герой превращается из мелочного черствого старикана в милейшего остроумного философа — во многом, конечно, в силу актерского обаяния Эмилио Эчеваррии. Роза Кабаркас из циничной сутенерши вырастает в своеобразную дуэнью, почти ангела-хранителя необычной пары. Даже дряхлый кот, с которым главный герой так и не смог подружиться, в фильме выглядит светлым символом грядущего преображения души.
Однако главная уступка режиссера заключается в том, что он оживляет Дельгадину. У Маркеса ее нет вовсе: во время визитов престарелого журналиста девочка всегда спит, даже в эпизоде, когда герой стоит над ее кроватью, крушит зеркала, кувшины и стаканы и орет ей «Б...ь!», она не смотрит на него, сжимается в комочек и лежит. В книге у девочки нет имени, Дельгадиной называет ее сам герой, цитируя песенку «у кроватки Дельгадины ангелы стоят». Карлсен делает из «спящей красавицы» сильную румяную женщину, которая ищет встречи со стариканом, плачет над его любовными посланиями и, кажется, правда в него влюблена.
Ближе к финалу 85-летний Маркес и его ровесник Карлсен наконец-то заговорят в унисон — о сентиментальном спасении сердца любовью на фоне «радужного света счастливой зари» и жизни до ста лет. Однако у Маркеса, в силу несимпатичности героев и заигрывания с моралью, на выходе рождается мысль о ценности иллюзии: ведь в общем-то и не было никакой Дельгадины. «Жизнь – печальная штука, если жить без иллюзии», — заключает герой. Экранизация Карлсена все же больше о том, что любви все возрасты покорны, а мы все едины перед лицом смерти и любви. Тут то ли осознанная попытка все упростить, то ли опять вмешались власти сердобольного мексиканского штата.
