Цивилизация
Проект «Кровосток» появился лет шесть назад, в середине нулевых: несколько треков, забавы ради записанных двумя художниками из арт-группы «Фенсо» с примкнувшим к ним диджеем, были вывешены в интернет и вызвали бешеный ажиотаж. Четверка делала гангста-рэп, причем не в том зверино-серьезном виде, в котором его, скажем, записывали реальные дети окраин в провинциальных городах России, а в нарочито и бесконечно самоироничном стиле (то есть разница между ними была примерно такой же, как между триллером о резне бензопилой и документальным фильмом на ту же тему). Распространив среди столичной публики оставшееся в повседневном лексиконе надолго словечко «жесть» и изрядно нашумев дебютным альбомом «Река крови», проект собрал исключительно восторженную критику —
его называли «одним из лучших экспериментов в области современной филологии», приписывали «взлом повседневного языка».
Своими повестями о бешеном сексе, не рассеивающимся никогда конопляном дыме и густом криминале «Кровосток» сумел изрядно развлечь уставшую от гламура журнально-филологическую интеллигенцию, а уже от нее перекинуться на более нижний и более массовый этаж популярности — к офисному планктону. Подобные превращения в свое время проходила группа «Ленинград», сперва завоевавшая богему, а затем ставшая главным голосом земли русской для всего среднего класса, нараставшего на теле страны.
<1>
Успех крепили двумя альбомами — «Сквозное» и «Гантеля», небезынтересными, но вызвавшими куда меньший резонанс, чем дебют: поклонники остались довольны, а вот новой публики музыканты не получили. И причина тому, возможно, крылась в самой природе проекта —
возникший в качестве прикола «Кровосток» так и оставался лабораторным изделием.
В то время же в стране стал поднимать голову настоящий рэп, сделанный очень по-серьезному, без фиги в кармане, зачастую людьми, действительно стоящими от криминала на расстоянии вытянутой руки. Быть может, нынешнему положению рэпа, аналогичному тому, какое занимал в 1980-х русский рок, как раз и способствовал гром славы первого альбома «Кровостока», но если у них и появились последователи (а это вопрос, скажем так, обсуждаемый), то они то уж точно принимали все, что пелось насмешливым голосом солиста Антона «Шило» Черняка, за чистую и очень серьезную монету. У российского хип-хопа ширилась инфраструктура — сетевые сообщества, студии, радиостанция, телеканал, — а «Кровосток» так и оставался аутсайдером этого процесса, а не флагманом.
Нынешний «Студень», записанный после четырехлетней паузы, наконец определяет место «Кровостока» на этой карте.
Вроде бы все как и было: вместо затейливых битов — нарочито шероховатая музыкальная подложка, вместо словесно-ритмической эквилибристики — ленивая, но издевательская подача Шила. Но тексты, в которых раньше, как и положено по гангста-канонам, традиционно большое место занимали истории из жизни местного криминального самоуправления, теперь уступили место ретроспекциям — первый трек вообще называется «Память», в одной из следующих герой находит в чулане куртку с дыркой чуть выше сердца и вспоминает, как же это случилось. К середине альбома терпкость воспоминаний переходит в горечь дня сегодняшнего («Думай позитивно»), а из квартиры собственной головы герой выходит только к последним трекам — уморительно смешной «Деревне», в которой в качестве музыкальной подложки используется евроденс, а голос солиста в припеве искажен вокодером, и неожиданно и комично политизированной песне «Душно». Замыкает же альбом композиция «Ребята» — своего рода надгробная песнь, в которой автор в нарочито отвратительных матерных подробностях будто бы отпевает всех персонажей, быковавших, понтовавшихся и паливших в белый свет на прошлых альбомах «Кровостока».
Именно это превращение лирического героя — из удалого стрелка, немедленно посвящающего слушателя в топологию «раёна» и подробности своих взаимоотношений с эросом и танатосом, в садиста на пенсии — и обеспечивает «Студню» статус альбома-камбэка.
Точно такое же превращение произошло и с самой группой — появившись на высоченной волне хайпа, они двумя альбомами пытались выбить себе первое место под солнцем докризисной хип-хоп-сцены. На их счастье, грянул кризис, количество корпоративов застремилось к нулю, а российский хип-хоп двинул по другому пути и не дал им реализовать свои претензии на лидерство, тем самым позволив им сохранить свой звук и подачу. Как видно на примере «Ленинграда», в игре с массовым вкусом выжить и не исписаться помогает отсутствие успеха, а не его наличие.