Цивилизация
Михаэль Шиндхельм вырос в ГДР, закончил Воронежский государственный университет и прекрасно говорит по-русски. С 2009 года Шиндхельм – немецкий писатель, режиссер и театральный менеджер – работает по всему миру как консультант по вопросам развития культуры, продолжая писать книги и заниматься художественными переводами. Совсем недавно он выступил режиссером документального фильма «Birds' Nest», посвященного проектированию и строительству Пекинского национального стадиона. «Парку культуры» Михаэль Шиндхельм рассказал о своем видении Москвы в современной и исторической перспективе, ее схожести с Берлином и Пекином и той работе, которую он вместе со студентами института делает для города.
--Каковы ваши собственные впечатления от современной Москвы?
--Я приезжал в Москву в советское время, а в перестроечное работал корреспондентом немецкой газеты, жил тут несколько месяцев, и много раз был здесь за последний год. У меня нет непрерывного опыта жизни в городе и нет большого знания о Москве, но есть впечатления – тогда и сейчас. Город меняется, но медленно. Я не архитектор и мне интересно понять происходящее и с позиции пользователя. В Москве такие же узкие тротуары, как и сто лет назад, мало парковок, мало мест для прогулок. Я хотел бы исследовать не только центр – в городе есть огромные общественные пространства, созданные в советское время, которые почти заброшены и не используются.
--Москва в ее нынешнем виде может быть названа западным городом?
--Москва это с одной стороны Восток, а с другой Запад. Неслучайно именно здесь – историческая столица России. После Октябрьской революции, я думаю, Ленин решил переместить столицу обратно именно потому, что она – город с историей и с характером. Питер, Ленинград всегда был каким-то чужим для России. Петр Первый хотел сделать Россию более европейской, и у него это получилось, но корни России – в Москве.
Хотя по комфортабельности общественных пространств сейчас Москва уступает Санкт-Петербургу. Я бывал в Пекине, Пхеньяне, Улан-Баторе, Киеве и других постсоциалистических городах. У всех у них похожее советское прошлое, но для своего современного развития они выбрали разные пути. Интересно было бы сравнить эти способы развития городов и понять, чему может научиться у них Москва. Получается, что тема содержания общественного пространства обладает международным измерением, но есть какие-то незаметные, важные особенности.
--Какие проблемы, по-вашему, стоят для Москвы острее всего?
--Сейчас всё меняется. Нравы улучшаются – в том числе и «наверху»: в прошлом году мы со студентами мы делали план парковок и велосипедных дорожек, и конечно, мы не могли все это внедрить в жизнь без поддержки правительства. Должно появиться новое качество жизни, новая городская культура, которая сейчас только зарождается. Студенты заинтересованы в поиске путей развития Москвы, – так нужно привлечь их и дать возможность консультировать людей, которые отвечают за общественные пространства. И не важно, что я, например, не архитектор – у всех одинаковое право на участие в процессе. Одно дело построить здание, но совсем другое — понять, как им пользоваться, как вписать его в жизнь города, сделать так, чтобы оно гармонично сосуществовало с окружающими и было полезно горожанам. После этого в нем будет удобно не только жить, но и создать новые формы общения, культуры, искусства, шопинга, все то, из чего складывается городская среда.
--А в чем конкретно родство проблем Москвы с постсоциалистическими странами Запада и Востока?
— С одной стороны, ситуация в Москве – как в Берлине и других городах, бывших когда-то в странах с коммунистической системой, у них похожие проблемы: расслоение, новые нации, проблемы мегаполиса. Но в тоже время чувствуется, что Россию «сжимают» с двух сторон. На Западе идет развитие рыночной экономики: Польша, Венгрия, Чехия давно отказались от идей и истории, связывавшей их с Россией, у которой есть мощный в социокультурном плане сосед с другой стороны – Китай, там создана новая форма коммунизма и также есть рыночная экономика. Москва смотрит на Запад, а может вполне спокойно смотреть на Восток: оттуда идёт другое влияние, которое для Москвы может быть, кстати, только полезно. Нужна только прочная связь городов и государств. Новое правительство города, как я думаю, должно помочь в этом.
--Кроме того, в Москве сосуществуют разные слои населения, разные этносы — как, например, и в Берлине. Нельзя сказать, что там у всех одна и та же культурная идентичность – тоже есть различные слои общества, где-то даже сохранилась советская культура; нельзя описать этакого универсального берлинца, который вписался бы в любую городскую ситуацию. Но в Берлине чувствуется, что все находится в переходном периоде, вот-вот изменится; латентные изменения можно наблюдать уже сегодня, но развивать и укреплять эти изменения нужно будет ближайшие десять лет. Москва и Россия – в той же ситуации быстрых изменений, и очень нужно, понять, куда она движется. Куда движется город и его жизнь. Как здесь общаются люди, как общаются россияне с иностранцами.
--А как, на ваш взгляд, изменится лицо Москвы с присоединением к нему значительной части новых площадей?
— Если честно, мне проблема увеличения площади Москвы не кажется настолько решающей, чтобы увязывать с ней какие-то серьезные перемены в характере города. Но есть более серьезные вопросы, и решить их – первостепенная задача. Я чувствую, что есть поддержка городских властей — они хотят сделать изменения в градостроительном плане, преодолеть пережитки того времени, которое прошло, и сейчас появились новые культурные возможности, для развития центра города и отдаленных районов. А расширение Москвы — это проект, который важен для местных администраций и властей, но не для городской жизни в целом, которую, как я уже говорил, нужно просчитывать на десять лет вперед.
