Цивилизация
Есть мнение, что Роберт Плант уже долгие годы отказывается от полноценного воссоединения с коллегами по Led Zeppelin потому, что без Джона Бонэма группа никогда не будет прежней. Согласившись с этим, можно сказать, что новейшее предприятие певца под названием Band Of Joy – пример вопиющей непоследовательности. Ведь в группе с таким названием Планта в середине 60-х нашел юный виртуоз Джимми Пейдж, недавно расставшийся с Yardbirds. Но вместе с Плантом оттуда пришел в новый коллектив и лютый барабанщик Джон «Бонзо» Бонэм. В приехавших в столицу Band Of Joy из оригинального состава, помимо вокалиста, остался лишь бас-гитарист Байрон Хаус – самый незаметный из музыкантов, исключая лысого сессионного барабанщика.
Проще говоря, Band Of Joy — это уже на уровне формы довольно лукавый проект, скорее очередная блажь заслуженного певца, чем полноценный дауншифтинг. Плант, впрочем, активно называет группу возвращением к истокам – тем временам, когда рок-музыка еще питалась блюзом, блюграссом и кантри, а британцы предпочитали гитарам банджо. Первыми звуками, прозвучавшими со сцены на московском концерте, стал рифф из «Black Dog», аранжированный под блюграсс. Том Уэйтс говаривал, что есть только одна вещь хуже плохого блюграсса – хороший блюграсс, и эта мудрость вполне определила то, во что превратилась великая песня. Кроме того, самого Планта почти не было слышно – основные обязанности были препоручены Патти Гриффин, запросто перекрывавшей пожилого артиста.
Фанаты, тем не менее, были рады: легенде всегда больше хочется сказать «спасибо, что живой», чем критиканствовать, особенно если за билет выложена круглая сумма. Но дальнейшие события ввергли в ступор даже самых преданных. «Black Dog» выступил в качестве заманухи, а от дальнейшей программы обитателей сидячего партера стабильно заклонило в сон, несмотря на аранжированные в том же вялом ключе хиты Led Zeppelin вроде «Houses of the Holy» и «Ramble On». После завершающей тягучей версии «Gallows Pole» несколько зрителей так и остались сидеть в своих креслах, тяжело уронив голову на грудь.
Лучшими в этом наборе кавер-версий (кроме хитов Led Zeppelin, коллектив играет песни латино-рокеров Los Lobos и миннесотских печальников Low), как ни странно, стали сольные выходы музыкантов группы – Патти Гриффин затянула бодрый ритм-н-блюз «Ocean Of Tears», а слайд-гитарист Даррел Скотт – пронзительный госпел «Satisfied Mind».
Выступление открестившегося от своей главной группы Планта заставило всерьез подумать о том месте, которое он занимал в Led Zeppelin. По нынешним временам фронтмен как-то по умолчанию считается главным в квартете – если бы в столицу пожаловали великий бас-гитарист Джон Пол Джонс или даже сам Джимми Пейдж, народу, вероятно, собралось бы меньше. Плант же, оставшись без поддержки плотной электромузыкальной стены, обнаружил все свои недостатки, бросавшиеся в глаза еще на поздних пластинках великой группы. Дело в том, что любой настоящий блюзмен может сколько угодно скрипеть в разговоре, но стоит ему взять микрофон, и вот вам – даже Мик Джаггер до сих пор в состоянии вытянуть любую из придуманных в 60-е партий.
Плант сегодня не воскрешает дух американской музыки, а играет в кантри так же, как в свое время имитировал великих блюзменов. Как известно, он активно пользовался услугами звукорежиссеров, вытягивавших проваленный после трагического периода в его жизни (о середине семидесятых и трагедиях в семье певца написано достаточно) вокал. Сейчас, когда шикарный диапазон остался в прошлом, Плант и вовсе не напрягается, упирая на сценическое движение, выцветшие кудри и импозантную бородку. Выходит, что единственное, что осталось у него сегодня кроме любви к корням, — это страсть к оксюморону: заявленное в названии нового проекта веселье не удается его новой группе так же, как чудесным образом взлетел над миром неподъемный «свинцовый дирижабль».
