Цивилизация
С детьми сложно. Причем не только в жизни, но и в искусстве. Каннский конкурс стартовал с ленты Линн Рэмси «Нам надо поговорить о Кевине», на протяжении которой родители изо всех сил пытаются понять своего сына, но так и не могут добиться успеха: в результате мальчик расстреливает одноклассников, а заодно папу с сестренкой, после чего садится в тюрьму.
Ничуть не проще ситуация в тех случаях, когда дети оказываются не преступниками, а жертвами. Здесь поле для возможных спекуляций еще шире. Французская актриса Майвенн показала в конкурсе свой режиссерский опус «Полисс», в центре которого – тяжелые будни спецотдела по защите детей, и удостоилась похвал и аплодисментов, несмотря на крайне невысокое художественное качество своей работы. Сериальный принцип, вынуждающий следить за многочисленными сюжетными линиями и сопереживать псевдо-естественным ситуациям из жизни персонажей, эмоционально подкреплен осознанием того, насколько благородным делом занимаются полицейские дяди и тети, спасая мальчиков и девочек от взрослых насильников.
Австрияк-дебютант Маркус Шлинцер пошел другим путем: бывший директор по кастингу Михаэля Ханеке в своем фильме «Михаэль» (очевидно, названном в честь мэтра) показал не борцов с педофилией, а педофила. Материала в скандальной хронике Австрии хватало, но Шлинцер написал собственную историю о 35-летнем страховом агенте, держащем в специально оборудованном бункере похищенного десятилетнего мальчика. Уроки Ханеке и другого венского мизантропа, Ульриха Зайдля, пошли режиссеру-новичку впрок, формальная сторона его картины – от декораций до кастинга – близка к безупречной; на экране нет никакой грязи, никакой физиологии, и от этого смотреть «Михаэля» стократ страшнее. Однако финальное впечатление от этого психологического этюда остается удручающим. Педофилия ужасна, кто бы спорил, но не вполне ясно, зачем вообще выводить на экран столь кошмарное в своей обыденности зло.
Неужели только для того, чтобы шокировать даже повидавшую виды каннскую публику?
Отдохнуть душой удалось лишь на одной картине о детях – новом опусе братьев Дарденнов «Мальчик с велосипедом». Впрочем, отдыхом это не назвать: дважды «пальмоносные» бельгийцы достигли такого мастерства, что их фильмы – всегда лапидарные, экономные, энергичные – смотрятся на едином дыхании, вовлекая зрителя в действие и ни на секунду не давая расслабиться.
В центре фильма – одиннадцатилетний Сирил, которого отец сдал в детский дом.
Он одержим единственной идеей: вернуть родителя, а заодно – подаренный тем велосипед. Папаша, напротив, мечтает избавиться от сына, мешающего наладить новую жизнь (что в прошлом у мрачного парня, тюрьма, долги, наркотики, или все вместе, не сообщается: об этом не знает Сирил – не должна знать и публика). Когда мальчика усыновляет одинокая парикмахерша, тот не отказывается от своего замысла – и для его осуществления позволяет вовлечь себя в деятельность местной банды. Сюжет раскручивается так же стремительно и неостановимо, как несущийся по дороге велосипед Сирила. Пожалуй, сегодня в Европе нет режиссеров, которые так виртуозно, как Дарденны, владели бы американским в своей основе искусством «сторителлинга», рассказывания историй.
Отличие братьев-бельгийцев от заморских коллег по ремеслу – в том, что их фильмы не развлекательны, хотя и увлекательны, и не моралистичны, хотя глубоко моральны.
Без пафоса и лишней мелодраматичности, добиваясь от артистов немыслимой правдоподобности (помимо привычных Жереми Ренье и Оливье Гурме тут сыграли Сесиль де Франс и потрясающий мальчик-дебютант Тома Доре), Дарденны используют социальную фактуру только как фон – или, в крайнем случае, подручный материал. Интересует их другое: как ни высокопарно это звучит, нравственное перерождение, которое вместе с героями непременно должен пережить зритель. Казалось бы, добиться столь впечатляющего эффекта за неполные полтора часа невозможно. Но посмотрите фильм, и не исключено, что вы измените мнение.
Двенадцать лет назад кинематограф шагнул в XXI век с дарденновской «Розеттой», получившей в Каннах главный приз. Тот фильм был маленькой революцией – шершавый, импульсивный, живой, правдивый в каждом кадре.
Сегодня Дарденны из бунтарей превратились в абсолютных классиков – каждый их фильм может служить камертоном, которым измеряется уровень фальши в любых других картинах. Как настоящие классики, начиная с предыдущего фильма «Молчание Лорны» они позволяют себе то, чего не позволяли прежде: закадровую музыку. Причем не абы какую, а Бетховена. Звуковой комментарий – краткий, но врезающийся в память –уместен: удивительным образом, простейшие истории этих авторов соответствуют заданному саундтреком уровню. Неясно, какими призами награждают за такое – вряд ли «Золотыми пальмами». Да и их у братьев, честно говоря, уже две. Зачем им еще?
Что до детей, то без них не обходился ни один дарденновский фильм. И урок, преподанный братьями, нелишне было бы усвоить остальным: в хорошем кино дети – полноценные люди, способные на подвиги, подлости и страдания не в меньшей степени, чем взрослые, а вовсе не подопытные животные, необходимые для того, чтобы раскрутить публику на эмоции.
