Цивилизация
Любому феномену можно подыскать как простое, так и сложное объяснение. В случае с мировым триумфом абстрактного экспрессионизма (точнее, его американской версии, получившей название «нью-йоркской школы») простое объяснение выглядит так. После Второй мировой Соединенные Штаты сделались сверхдержавой, лидером западного мира, а вот тамошнее изобразительное искусство по-прежнему выглядело отсталым и провинциальным. Требовался решительный прорыв в этой сфере, каковой и был инспирирован спецслужбами. Несколько чудаковатых, аутичных, сильно пьющих художников усилиями нанятых промоутеров были превращены в международных кумиров, а их работы заняли почетные места в музеях планеты. Таким способом США утвердили помимо экономического еще и культурное свое превосходство... Как известно, теория заговора всегда найдет немало сторонников.
Сложное же объяснение состоит в том, что абстракция на американской почве выросла из европейских семян, разными ветрами принесенных за океан. Не случайно среди представителей того «героического поколения» художников добрую половину составляли иммигранты (к слову, в их число входил и Марк Ротко, он же Маркус Роткович, уроженец города Двинска Витебской губернии, ныне латвийского Даугавпилса). В силу различных мутаций американские всходы получились несколько неожиданными, зато жизнестойкими. Меланхолически вздохнув, Европа признала это искусство свежей струей и новым этапом. Правда, и при таком раскладе не стоит умалять роль промоутеров и культурных идеологов. С определенного момента (условно говоря, с середины 1950-х) абстрактный экспрессионизм в США пользовался неоспоримой поддержкой государства.
Эта длинная преамбула понадобилась здесь для того, чтобы не вдаваться в еще более долгие рассуждения на тему «кому нужна подобная мазня и почему за нее платят сумасшедшие деньги».
Решайте сами, какая из двух приведенных выше гипотез вам больше нравится, или сочините собственную. Что же касается сумасшедших денег, то работы Марка Ротко действительно стоят нынче неимоверно дорого. Например, в докризисном 2007 году его полотно «Белый центр» было продано на аукционе Sotheby's за $72,8 млн. Да и в разгар кризиса цены упали не слишком сильно.
Про коллекцию, которая сейчас демонстрируется в Москве, поговаривают следующее: эти работы до июля прошлого года принадлежали нью-йоркскому финансисту Эзре Меркину, оказавшемуся втянутым в скандал с приснопамятной финансовой пирамидой Бернарда Мэдоффа. Будучи загнан в угол, Меркин стремительно продал свое собрание полотен Ротко за $310 млн анонимному приобретателю.
Разумеется, все тут же подумали на Романа Абрамовича, на которого всегда думают при многомиллионных сделках, касающихся арт-рынка.
Сотрудники «Гаража», содержащегося, как известно, на средства Романа Аркадьевича под чутким руководством Даши Жуковой, данную версию категорически не подтверждают. Партнером по устройству выставки названа заокеанская The Pace Gallery. Пресс-конференция перед вернисажем никакой ясности не внесла. Вслед за произнесением дежурных текстов всем присутствующим предложили ознакомиться с выставкой, элегантно проигнорировав любые возможные вопросы.
Присутствующие с выставкой ознакомились. Она не слишком велика по объему, хотя некоторые из экспонатов достигают четырех метров в длину или высоту. В пресс-релизе состав экспозиции характеризовался таинственной и довольно косноязычной фразой «более двенадцати живописных картин художника». На практике это означает, что здесь двенадцать полотен и одно произведение на бумаге. В ретроспективу Марка Ротко, проходившую в Эрмитаже в конце 2003 года, включено было гораздо больше произведений, но это дело прошлое. Зато нынешние опусы никогда прежде широкой публике не предъявлялись.
Если кто из зрителей сочтет освещение на выставке слишком тусклым, тому придется вспомнить, что сам автор любил предъявлять свои полотна именно так, в полусумеречном режиме.
А еще Марк Ротко рекомендовал смотреть на них с близкого расстояния, чтобы погрузиться в эту эстетику с головой. «Когда ты пишешь большую картину, ты находишься внутри своего переживания», — говаривал классик абстрактного экспрессионизма. Иными словами, подойдя к холсту на дистанцию вытянутой руки, вы оказываетесь в той же позиции, что и автор. Дальнейшие ваши ощущения предсказать не возьмемся. Натуры чувствительные и тонко организованные должны бы испытать прилив эмоций, вдохновленных «живописью цветовых полей». Людям с грубым и циничным взглядом на искусство лучше сюда не ходить вовсе, чтобы лишний раз не раздражаться. Тем же, кто располагается между двумя этими полюсами, советуем просто прислушаться к своим реакциям без предвзятости.
Формулировка насчет «неведомого мира» в заглавии выставки представляется, честно говоря, преувеличением. Мир абстракционизма неплохо исследован, что, впрочем, не исключает ваших личных открытий. Чего не стоит делать ни в коем случае — так это искать у позднего Ротко (а он здесь исключительно поздний, 50—60-х годов) хотя бы минимальных намеков на сюжет.
Это беспредметность без дураков — полная и безапелляционная.
И даже не нагруженная идеологией, как у Малевича, к примеру. Зыбкие прямоугольники — оранжевые, лиловые, алые, ультрамариновые — не выражают ничего, кроме интуитивного и несколько трагического мироощущения. Все остальное художник из своих произведений изживал намеренно и последовательно. Не удивительно, что в лихие 60-е подобную концентрированную духовность начали спихивать с пьедестала представители поп-арта... Но это, как говорится, уже совсем другая сказка. А у сегодняшнего российского зрителя имеется нечастая, прямо скажем, возможность вообразить себя гостем модной нью-йоркской галереи эпохи Элвиса Пресли и Мэрилин Монро. Такая эмоция гарантирована. Все остальное, когда и если оно с вами здесь случится, воспринимайте как бонус.
