Цивилизация
За окном сияющего на солнце стеклянного небоскреба 2092 год. Перед носом древнего старика летает маленькая камера – картинка транслируется на огромные уличные экраны. Человека зовут Немо Никто, ему 117 лет, и он – последний смертный в мире, где жизнь больше не кончается и не передается половым путем. Его последние дни превращаются в самое рейтинговое реалити-шоу, а сам он в оставшееся время пытается вспомнить, как он здесь оказался. В этом ему помогает обильно татуированный гипнотизер, а также журналист, которому остается только гадать, что из рассказанного дряхлым господином правда, а что нет.
Проблема в том, что мемуары Немо ветвятся на каждой развилке: если верить каждому его слову, то за свой долгий век он умудрился трижды жениться, побыть дизайнером и бомжом, слетать на Марс, несколько раз утонуть, а в конце еще и провалиться в параллельную реальность.
Жако ван Дормель, которого считают самым известным бельгийским режиссером, работал над своим новым фильмом 13 лет, из которых 9 занял собственно съемочный процесс. «Господин Никто» — это тот случай, когда можно легко обойтись без дежурных слов про «важный для автора фильм»: все и так понятно с первых же минут. Та кропотливость, с которой выстроен каждый кадр, вплоть до оттенков цвета лица героев, говорит сама за себя. Когда же зритель, оправившись от эстетического шока, глубже погружается в сюжет, то и подавно становится ясно, что дотошность, с какой транслируются все эти шизофренические воспоминания о будущем, могла потребовать и больше времени.
Собственно, эта самая скрупулезность одновременно сделала фильм ван Дормеля одним из заметнейших кинособытий и вышла режиссеру боком, закрыв картине дорогу, например, в американский прокат.
К «Господину Никто» действительно поначалу непонятно, как подступаться: обычные критерии оценки тут не работают. С одной стороны, за опус магнум выдается история уровня не слишком успешного эпигона Брэдбери. Кроме того, есть ощущение, что сценарий подвергался переработке и во время съемок: за 9 лет он успел состариться, забыть, с чего начинал, и запутаться в показаниях, упустив несколько обидных нестыковок.
С другой стороны, если честно, то вылавливать логические сбои в нелинейности «Господина Никто» — задача для зануды, вроде преподающей теорию струн проекции героя.
В конце концов, выстраивая фильм на череде матч-пойнтов, трудно было в них не заплутать.
Важнее то, что фильм ван Дормеля настолько точно воспроизводит логику воспоминаний, что все остальное становится совершенно не важно. Очевидно, что «Господин Никто» — это, конечно, не фантастическая мелодрама, которой упорно притворяется, а кино об устройстве сознания, о пути мысли, которая может легко прожить три параллельных жизни за одно мгновение.
В известном смысле бельгийцу удалось переплюнуть кинопсихонавта Дэвида Линча.
Автор «Твин Пикса» обычно теряется в деталях и собственной культурной эрудиции, а вдохновляется не слишком приятными фантазмами, вроде отрезанного уха в зеленой траве. Ван Дормель же позволяет себе единственное яркое пятно для привлечения внимания – ясноглазого Джареда Лето, актерские таланты которого подзабылись за неудачными музыкальными опытами. Все остальные силы и немалый бюджет здесь брошены на реконструкцию того, что каждый из нас переживает каждую минут.
Радикальность ван Дормеля не в том, что он отправляет зрителя бродить по лабиринту сознания с завязанными глазами, а, наоборот, в том, что он в кои-то веки пытается эту повязку сорвать. И если ему верить, то сам факт выбора на каждой из развилок важнее его последствий, а ценность каждой конкретной жизни, к счастью, не зависит от того, летал ли ее обладатель на Марс или только написал об этом книжку.
