Цивилизация
Преподавательская карьера трещит по швам, корейский студент подсовывает взятку, у сына со дня на день бар-мицва – иудейский обряд посвящения во взрослые, дочка между тем пытается избавиться от породистого носа и копит на операцию. Ну и в довершение всех бед, супруга, женщина строгих правил, заявляет о желании уйти к Саю Эйблману – жуликоватому бородачу и, по свидетельствам очевидцев, серьезному человеку. Все эти несчастья низверглись на голову скромному профессору Ларри Гопнику. На дворе стоит 1967 год, Грейс Лик и Jefferson Airplane голосят о том, что всем нужно кого-то любить, но Ларри не до рок-н-ролла. Его беспокоит только один вопрос: «Господи, что мне делать?»
Обладатель звучной фамилии отправляется обивать пороги раввинов — в надежде, что эти проводники божественной воли спасут-таки его летящую в тартарары жизнь.
Вероятно, этого ждали многие: братья Коэны сняли кино, полностью посвященное не просто евреям, но ортодоксальным иудеям, отдав таким образом долг крови, или как там это называется. На все два часа здесь найдется, кажется, всего три (не считая массовки) персонажа несемитской внешности, один из которых – кореец. Все остальное довольно точно (хоть и не без огрехов) описывает быт еврейского сообщества где-нибудь в Миннесоте – то есть местах, откуда родом сами авторы. Сами они охотно сообщают, что 1967 год заявлен неспроста: это дата бар-мицвы Джоэла Коэна.
И кажется, что в этой привязке экранной реальности к исторической и заключается главная шутка, которую на сей раз сыграл со зрителем шутовской дуэт.
Многие из тех, в ком плещется хоть капля осознавшей себя еврейской крови, обязательно будут возмущены, и от просмотра их лучше оградить. Режиссеры вполне открыто потешаются над своим без дураков праведным героем, сыплют на него все новые проблемы, насылают кошмары, в общем, издеваются как могут. В то же время назвать «Серьезного человека» антисемитской сатирой все же не выйдет: на орехи достается далеко не всем, да и происхождение авторов и исполнителей мешает. Тем не менее вплотную знакомым с иудейским бытом зрителям смотреть на экран будет мучительно, а уж слушать неподражаемый акцент и подавно. Но, разумеется, соберись Коэны живописать национальный характер, они бы уж точно не стали концентрироваться на самых анекдотичных его чертах.
Еврейство для авторов это не столько предмет, сколько повод для гораздо более интересного и остроумного разговора.
Объектом их насмешек является, конечно, не американский цадик (праведник), и не иудейское общество в целом, и уж никак не богоискательство, но сама по себе болезненная мнительность, свойственная семитам. В общем, кажется, что для любого, у кого от слов «бар-мицва» и «диббук» щемит ностальгические отделы мозга, «Серьезный человек» станет едва ли не самым уморительным фильмом года, и это в случае с Коэнами действительно важная деталь.
Начиная с самых ранних картин братья живописали преимущественно два явления – глупость и простодушие.
Но если складывать гимны простодушию (вспомним «Большой Лебовски») у них выходило поистине грандиозно, то идиотов из «Фарго» или «Игр джентльменов» они слишком сильно ненавидели, чтобы позволить зрителю спокойно посмеяться. С этой проблемой они окончательно расквитались в предыдущем «После прочтения сжечь», и после него, судя по всему, на режиссеров снизошла благодать.
Избавив свой мир от глупцов, они задышали свободнее и обрели то самое заявленное в эпиграфе к фильму простодушие.
С другой стороны, весь накопленный в неравных боях с отрядами придурков опыт никуда не делся, но работает уже будто сам по себе, без всяких лишних усилий. Коэны привычно сжимают огромные и раздувают малые пространства, запутывают зрителя, кидая из липкого морока в синагогу. Такая сюрреалистическая организация пространства в конечном счете выводит «Серьезного человека» на совсем уж заоблачный уровень, на котором ближайшим родственником Ларри Гопника вот-вот окажется Гомер Симпсон.
В сущности, «Серьезный человек» это и есть «Симпсоны в кино» — перенесенный на язык кино универсальный способ восприятия повседневности как бесконечной череды приятных и не очень чудес. Фокус и тут и там не столько в событиях, сколько в отношении к ним: зловеще почерневшее небо может при должной точке зрения обернуться простой грозой. Конечно можно, как Ларри Гопник, искать знамения Апокалипсиса в каждом дурном сне, но честно слово, жить с таким мировоззрением в городе, где с билбордов улыбается наряженный бодхисатвой Киркоров, решительно невозможно.
