Цивилизация
С лица миловидной девушки Лорны не сходит постное выражение: оно и понятно, трудна жизнь албанской иммигрантки. Встаешь ни свет ни заря, чтобы бежать на работу в химчистку, а вечером возвращаешься домой к фиктивному мужу-наркоману Клоди, с коим связывает лишь острая потребность в бельгийском гражданстве. Впереди маячит светлое будущее: нужно только дождаться, когда помрет от передозировки Клоди (а если нет — ему жаждут помочь дружественные представители диаспоры), перетерпеть брак с русским бандитом, который готов заплатить за это кучу бабок, и тогда наконец можно будет открыть бар на пару со своей настоящей любовью — гастарбайтером Соколом.
Однако на пути столь простого и естественного плана, давно уже расписанного до мелочей, неожиданно для всех, включая саму Лорну, встает очнувшаяся от анабиоза совесть. И вот уже очень жалко Клоди, и вот уже заметно пободревший супруг выходит из больницы, и вот на лице девушки забрезжила смутная улыбка, а чтобы предотвратить наркотический срыв, Лорна и вовсе совершает жертвенно-романтический поступок.
Стоит ли, впрочем, говорить, что Клоди не доживет и до середины картины, а хэппи-энда не будет?
Уже по синопсису вы, скорее всего, поняли, что перед нами типичный европейский арт-хаус: может, и хороший, но характерно тоскливый и душераздирающий — лента того сорта, после просмотра которой хочется не только навсегда завязать с кино, но и с жизнью вообще. Отчасти вы будете правы, вот только бежать сдавать билеты сразу не стоит: во-первых, «Молчание Лорны» снимали не абы кто, а братья Дарденны, а во-вторых, фильм припрятал сюрприз. Начинавшие с театра (один из братьев был актером, другой — режиссером) Дарденны затем надолго ушли в документалистику и только в 90-х обратились к игровому кино. Причем с таким успехом, что чуть ли не всякий раз, когда картина Дарденнов попадала в Канны, братья уезжали с призами. Дважды они получали Гран-при («Дитя» и «Розетта»), «Сыну» досталась награда экуменического жюри, а «Молчание Лорны» премировали за сценарий.
«Молчание Лорны» построено по тем же принципам, что и прошлые фильмы Дарденнов:
Здесь и социалка — действие происходит в бедной околокриминальной среде, и документальность, может, не дрожащая камера, но очень правдоподобное линейное повествование с массой бытовых деталей и даже (сюрприз!) говорящими на настоящем русском русскими. И, как это обычно бывает у Дарденнов, пафос выходит за рамки чисто социальных проблем (в данном случае — адаптации иммигрантов, продолжающих жить по своим правилам, отдельно от местных жителей, которые остаются для них чужаками), обретая более общечеловеческий характер. В сущности, это почти Достоевский, история о преступлении и наказании, о чувстве вины, которое, проснувшись в Лорне после смерти Клоди, уже не может успокоиться и только растет и растет, попутно заживо сжигая девушку, пока она не находит спасение в околорелигиозной идее.
Тем временем тот самый сюрприз, о котором упоминалось ранее, заключается в том, что чернуха в какой-то момент трансформируется в почти хичкоковский триллер:
раз ощутив раскаяние, Лорна все больше и больше погружается в паранойю — непонятно, насколько безосновательную, но нагнетающую нежданного саспенса и сбивающую рассказ в полумистическое русло. И, надо сказать, этот поворот делает с фильмом Дарденнов странную штуку: совершенно гуманистический по сути, он, тем не менее, наносит по человечности непреднамеренный удар, показывая, что от укола совести до клинического сумасшествия, в общем-то, всего один небольшой шаг.
